Александр Конторович - Реконструктор

В голове гудит и трещит, я почти не слышу своих собственных выстрелов. Какое-то движение в кустах? И туда всадим несколько пуль, не жалко. Скорее, скорее — пока они не опомнились! Десяток их точно уже заземлить удалось, но ведь могут придти в себя и остальные!

Сколько патронов ещё в магазине?

Надо было и второй прихватить, есть же он где-то у Егорыча?

Некогда!

Бегом пересекаю поляну, тут ещё какое-то движение наметилось…

Точно!

Офицер.

Без фуражки, её унесло взрывной волной

И несколько солдат.

Очумело мотающие головами.

Автомат в моих руках выплевывает последние патроны, и затвор лязгает вхолостую.

Но трое солдат тыкаются мордами в землю — с ними покончено!

Услышав, должно быть, выстрелы, офицер тянет руку к кобуре — его автомата рядом не видно, наверное, потерялся где-то.

И ещё один солдат, тоже, между прочим, безоружный, выхватывает откуда-то нож.

Ему первому и прилетает.

У «ППД» хороший приклад… железякой снизу окованный. Да и сам автомат весит немало!

Так что удар прикладом по зубам… это тот ещё подарочек!

Вот и фриц в этом убедился. На собственном примере. Добавляю сверху по башке — всё, этот уже не поскачет…

Выстрел!

Офицер уже приподнялся на подгибающихся ногах. Пистолет пляшет в его руке, и нет ничего удивительного в том, что пуля улетает неведомо куда.

Н-на!

И тяжелый ППД летит ему в лицо.

Ошалевший или нет, а получить увесистой железякой в рыло — немец не хочет. Отклониться он не успевает, и поэтому, инстинктивно вскидывает руки вверх, защищая свое лицо. По рукам он и получает. Тоже, надо сказать, не подарочек…

А вот я, успев подхватить с земли нож, забитого прикладом солдата, наваливаюсь на офицера, выворачивая свободной рукою в сторону его пистолет.

Мы оба падаем на землю.

Немец что-то кричит, несколько раз бабахает «Вальтер».

Поздно!

Всё уже для тебя поздно обер-лейтенант!

Изо всех сил наваливаюсь на рукоятку ножа, загоняя его офицеру куда-то под ребро.

Он выгибается дугою, сучит ногами и пытается меня скинуть на землю. Наши глаза встречаются.

— Brenn in der Holle, du Schweinehund!

Понял свиная собака?! Гори в аду, сволочь!

Глаза его подергиваются какой-то дымкой, тело обмякает. Выдергиваю нож и, не глядя, бью его ещё несколько раз.

Всё… теперь, уже действительно — всё.

Отваливаюсь в сторону и перевожу дух.

Немцы кончились? Не факт…

Подбираю пистолет офицера и сдергиваю с него ремень с кобурой. Магазин — сменить, патрон дослать. Подхватываю с земли «ППД» и забрасываю за плечо. А вот и автомат офицера! В сторонке валяется. Прихватим… лишним не станет.

Обхожу поляну и всаживаю по пуле во все тела фрицев, которые встречаются по дороге. Действительно, парочка недобитых попалась. Впрочем, особого сопротивления они оказать не смогли — по причине полного беспамятства. Ничего, ребятки, вы партизан точно так же добивали — а долг платежом красен! Не знали? Это у нас пословица такая есть…

А вот, теперь — уже всё…

Сажусь на землю и машинально перезаряжаю свое оружие. У одного из убитых забираю второй «Вальтер» и запасной магазин. Вешаю на пояс вторую кобуру и подсумки с автоматными магазинами. Выбираю себе автомат получше. Найти свою снайперку, это удалось сделать только после долгих поисков. Попутно подбираю и тот самый ящик из-за которого и начался весь сыр-бор. Он заперт и я не знаю, как его открыть.

А потом…

Потом я долго таскаю тела погибших партизан и укладываю их в воронку от взрыва.

Лучшей братской могилы для них, пожалуй, что и не придумать. Немцев оставляю валяться там, где их застала смерть. Хрен с вами, вы тут гости незваные. Отыскав в развалинах землянки доску, должно быть, от патронного ящика, присобачиваю её к сосне. Огрызком карандаша, подобранного мною у кого-то из партизан, пишу на ней. «Двенадцать советских партизан, павших в борьбе с немецкими сволочами».

Так?

Правильно?

Писать их имена?

Пожалуй, что и не стоит, ведь сюда очень скоро заявятся и фрицы, по следам своих «охотничков». И имена на доске будут им только в помощь. Ничего, пока что жив и я, и их помню. Не все, но тут уж ничего не поделаешь. Вот дойду до своих, там всё и расскажу.

Почему до своих?

А куда ж ещё-то?

Искать кого-то здесь?

Ага, снова нарываться на недоверие и подозрительность?

«Сдавай оружие, а мы после разберемся». Вот уж хрен! Не дождетесь… Разобрались тут уже одни такие умники…

А вот за линией фронта — проще будет. Есть у меня аргумент — этот самый ящичек. Раз уж из-за него полегло столько народа, то ценность он имеет — и немалую!

Что-то немаленький у меня груз получается!

Ящик этот, уже килограммов пять или около того. Винтовка, автомат и пистолеты — тоже вес приличный. Что-то надо оставлять… Снимаю один пистолет, два, пожалуй, что и перебор. Оставляю две гранаты, это, наверно, тоже слишком, хватит и одной. Патроны… Тут экономить нельзя, беру все.

Ещё раз прикидываю вес, всё-таки многовато. Но, с другой стороны, я спешить никуда не собираюсь. Буду идти медленно, помощников у меня нет и не ожидается, надеяться могу только на себя. Сколько идти до линии фронта?

А фиг его знает.

На карте, которую удалось позаимствовать у офицера, линии фронта не обозначено. Но направление движения по ней определить вполне возможно. Более того, обозначения немецких гарнизонов и даже отдельных постов — имеют место быть. Значит, и пройти можно попробовать тихо.

А раз так — в путь!

Окидываю прощальным взглядом место боя. Парочку гранат (в виде растяжек) я тут кое-где присобачил, так что на легкую жизнь немецким «спасателям» рассчитывать не стоит. Ничего, мальчики, это вам не родной лес… тут с опаской ходить нужно…

Р А П О Р Т

Заместителю военного коменданта… района

Майору фон Крамеру.

Докладываю Вам, что 7.08.1942 г. при проведении поисковых мероприятий в квадрате 27–12, нами был осмотрен бывший лагерь диверсионного подразделения противника, которое было ранее уничтожено спецкомандой обер-лейтенанта Рашке. В результате поиска нами были обнаружены тела солдат из группы обер-лейтенанта и он сам. Большинство тел погибших имело повреждения, характерные для минно-взрывных травм. На всех телах, кроме того, имелись и пулевые ранения. Характер пулевых ранений, позволяет сделать вывод о том, что ранения были нанесены тогда, когда тела уже лежали на земле. То есть, противник добил всех солдат, которые уцелели после взрыва. При осмотре места боя произошел подрыв мины, установленной противником. В результате этого погиб рядовой Розенбаум и трое других солдат получили ранения. Саперами была обнаружена и обезврежена ещё одна ловушка, изготовленная из стандартной ручной гранаты М24. Дальнейшими поисками удалось обнаружить братскую могилу, в которой были захоронены тела партизан, погибших при столкновении с отрядом обер-лейтенанта Рашке. Согласно надписи на могиле, в бою погибло двенадцать партизан. Тела солдат из спецгруппы, ввиду сильного разложения и частичного повреждения дикими животными, транспортировке не подлежали и поэтому захоронены на месте боестолкновения.