Кирилл Клеванский - Колдун. Генезис

Все меняется, то сливаясь воедино, то разделяясь на тысячи частиц. Жизнь как река с бесчисленным количеством притоков, как раскидистый дуб с мириадами ветвей. По какой дороге ты пойдешь? Какая-то приведет тебя к богатству, другая к славе, сделав один выбор, ты станешь пиратом, сделаешь иной — гвардейцем. А может быть ты выберешь стезю бродяги, шута или даже короля. Все это не важно, потому что одновременно с одним ты являешься многим. Закручиваясь в бесконечном водовороте жизни, ты пребываешь в плену иллюзий — тебе кажется, что ты один, но на самом деле тебя бесчисленное множество, и каждый из множеств живет своей жизнью, своими мечтами и чаяньями, но так или иначе…

— Господин ректор, — распахнулась дверь кабинета и в помещение ввалился пухлый, даже толстый, маг.

— Я вас слушаю, — старый Симусиан был очень огорчен тем, что его так нагло оторвали от размешивания какао, а ведь он только-только начал постигать суть водоворота.

— Беда милорд, беда, — пухлый волшебник, покраснев как рак, плюхнулся на кресло и стал обмахивать лицо папкой бумаг. — В этом году шестеро.

— Даа, — протянул ректор и отвернулся к окну. — Шесть, таинственное и пугающие число для одних, и тягостное воспоминание для других.

— Милорд, я не о том…

— О том или ином, неважно о чем, но сути мы не найдем.

— Милорд! — толстяк вскочил и чуть пошатнулся на коротких ножках. — У нас шесть чертильщиков в этом году! Нужно укрепить полигоны, обновить барьеры в южных корпусах и заняться их распределением!.

— Чертильщики. Рисуя линии, они вершат судьбы. Вы не находите забавным что сумасшедшие стоят у штурвала шлюпки под названием Ангадор?

Пухлый взглянул на седовласого старика, покачал головой и умчался куда-то по своим делам.

— Молодые спешат, — казалось, что старого мага не заботит есть ли у него собеседник или нет. — А куда спешат? Куда мы все стремимся и откуда мы пришли. Ребенок, появившийся на свет из утробы матери, не задает праздных вопросов. Он ест, спит и иногда плачет, о да, плачет, протяжно и заливисто, будто оплакивая свое прошлое и будущее. Скоро он, как и все, куда-то побежит, торопясь успеть на уходящий дилижанс, но дилижансу все равно, он просто едет и едет. Умрут предки, забудутся потомки, а дилижанс все едет и едет, а разумные все так же пытаются запрыгнуть на его подножки. Но не все, не все хотят катиться по известному маршруту, есть и те кто вышагивают в полном одиночестве. Сумасшедшие и гении, демоны и боги, короли и шуты, предатели и герои, все они старательно обходят этот дилижанс. Быть может они знают, куда он нас приведет, а может им не хватает смелости забраться на него?

Ректору Симусиан отвернулся от окна и вернулся к помешиванию какао.

— Жизнь как бесконечный водоворот…

Уже битый час я блуждал по этим лабиринтам в поисках общежития. И ладно бы хоть какой-нибудь абориген указал четкое направление, так ведь нет «Сверни у третьего фонтана налево, у памятника Заку Вечному направо, потом прямо и со вторым поворотом налево». Я не дурак, но запутался только так, в итоге брожу фиг его знает где, а вокруг какие-то здания с цифрами. Скорее всего — учебные корпуса. Архитектура простенькая, обычные широкие дома на два, максимум три этажа. Разве что улицы очень чистые, будто их каждое утро вылизывает, а на ночь пленкой укрывают.

— Демоны! — выругался я, когда в очередной раз забрел в тупик.

Проклиная всех кого только можно я вернулся обратно, уселся на скамейку, благо они здесь были через каждые пять метров, и уставился на самое крупное здание. Четыре этажа и два подъезда, немудрено догадаться, что это главное здание. Бесцельно водя взглядом по окнам, я споткнулся на одном лице. Человек, смотревший прямо на меня, был безумно стар, его кожа покрылась коричневыми пятнами, лоб изрезан морщинистыми складками, а глаза обрамлены фиолетовыми кругами. И тут мы встретились взглядами. Меня пробрала крупная дрожь. Этот человек чем-то напоминал того деда в приемной комиссии, но если у того были ясные глаза, то здесь на меня смотрели две бездны. Меня все затягивало и затягивало в эти черные бездонные колодцы, пропала реальность, исчезло время, да и я сам практически перестал существовать. Я понял, что еще пару секунд и произойдет нечто ужасное, нечто перед чем даже смерть меркнет. Во мне вспыхнула какая-то первобытная ярость, я стал биться с этой бездной, как некогда бился с сознанием Ройса. Я рвался к удаляющимся границам, цеплялся за свое существование, но вскоре все исчезло. Вернее, я осознал себя сидящем на скамейке. Старика в окне уже и не было.

Со лба падали капли пота, руки трусились как у алкоголика с сорокалетним стажем, а сердце билось через раз. Отдышавшись, я вскочил на ноги и рванул куда глаза глядят. Минуя перекрестки, оставляя за спиной повороты, я думал только о том как вырваться из столицы, покинуть Империю, забиться в самый дальний угол и залечь на ближайшие двадцать лет. И потом в голове что-то заклинило, я остановился и стал анализировать. Я, конечно, не храбрец, но такое всепоглощающее чувство страха не испытывал никогда, даже ужас перед неотвратимостью падающей лавиной меркнет по сравнению с этим.

Хлопнув себя по лбу, я сплюнул на мостовую и, закинув мешок, за плечо отправился в сторону длинного четырехэтажного здания. Уж не знаю чего там колданул этот старик, но я прибежал прямиком к студенческой общаге. Получается он либо проник в мои мысли, и эта бездна стала туннелем, соединяющим два сознания, либо это была проверка на вшивость, крещение так сказать. Пожалуй, не стоит забывать, что теперь я вновь стою в самом низу пищевой цепочки, а то привык что клинки и ловкость всегда выручат, ан нет, добро пожаловать в маги, теперь ты никто и звать тебя никак.

Толкнув дверь, я зашел в приемную и тут же наткнулся на великана, или великаншу, да, скорее всего великаншу.

— Да что ж это такое?! — загромыхало где-то под потолком. — Год начаться не успел, а уже лезут всякие!

Здание я покинул так быстро, насколько позволяли ноги. Не очень хотелось огрести от такой мадам. А старик-то с чувством юмора, привел меня к женской общаги, а мужская вон, напротив стоит. Вздохнув, я пересек аллею и очутился перед братом близнецом предыдущего здания. Те же четыре этажа, тот же бледно-серый цвет. Открыв дверь я обнаружил перед собой, нет не копию того терминатора в юбке, наоборот, меня привечала диаметральная противоположность. За овальным столиком сидел скрюченный старичок, его нос разве что спиралью не завивался, а редкие волосы были похоже на горный лишай.

— Новобранец? — проскрипел он.