Анатолий Радов - Тропа Войны и Магии

Наргар пожал плечами.

– Мне только восемь весен, а стрельну делают сэту по достижении им десяти. И тогда же учат, как ставить эти плетения.

– Понятно. Ладно, у отца спрошу. Так-так. – Я поднялся, огляделся вокруг. – Где бы его тут присобачить?

– А что значит – присобачить? – тут же заинтересовался Наргар, но я только махнул рукой.

– Не обращай внимания, это с ольджурского непереводимо. Хотя… это что-то навроде – привиарить.

– Привиарить? – рассеянно повторил сэт и тут же хохотнул. – Совсем не понимаю, о чем вы.

– Наргар, языками будем заниматься после магии, хорошо? Кстати, отец тебе говорил, чтобы ты ходил в сарай? Эти виары, они уже к лету подрастут до размеров айсала, так что нужно, чтобы они привыкли к вашей семье.

– Ого, это же совсем скоро. Через двенадцать декад.

– Поэтому ходи в сарай по два раза в день, понял?

Наргар кивнул, а я, наконец выбрав, в каком углу моей комнатенки соорудить «кокон», завис над вопросом – как, собственно говоря, это сделать? Изучать, что ли, придется?

Посмотрел на магему, почесал висок.

– Что-то не получается? – не стал затягивать с вопросом Наргар, и я хмыкнул, поняв, что теперь это любознательное существо будет рядом всегда.

– Проблема в том, что его, наверное, нужно сначала изучить. Хотя… Подержи свиток развернутым.

Я отдал потертый пергамент сэту и указал на пол. Тот быстро расстелил его и застыл в нетерпении, глядя на меня, как на восьмое чудо света.

– Та-ак, – протянул я и вошел в режим изучения. Этот «кокон», как и мой «спрут», ни к какой ветви не принадлежит, и к тому же он должен иметь ту же структуру, что и «пленка». По сути – это и есть огромная «пленка».

Вневетвевое плетение втянулось так быстро, что, честно говоря, я даже не понял, что это произошло. В сравнении с «кулаком Адхара», который можно было уподобить фильму в HD-качестве, «кокон» был маленьким текстовым файликом. А «трафик» у меня, слава Номану и моему упорству, уже давно неслабый.

По инерции я даже хотел было «скачать» еще раз, но все же решил сначала проверить и вошел в тот режим, в котором собирал «спрут». «Кокон» находился в узле и оказался непохожим ни на обычное плетение, ни на «спрут», хотя, разумеется, был ближе к последнему. Те же черные и белые петельки без единой цветной, вот только количество их невероятно – как минимум с полторы сотни. А ведь там, в библиотеке Чит-Тонга, я едва смог перевалить за двадцать, собирая «сложный спрут».

Но ответ стал понятен сразу. В отличие от моей отмычки со свободно торчащими во все стороны щупальцами, здесь все было по-другому. В стороны ничего не торчало. Все щупальца соединялись друг с другом кончиками, образовывая шар. Вдобавок имелись и перемычки между ближайшими отростками, так что шар этот был словно сделан из сетки.

«Вот так вот примерно выглядит и «пленка», – пришло вдруг на ум.

Попросив Наргара отойти, я активировал плетение, и передо мной в одно мгновение вырос подрагивающий серебристый столб.

– Здо-о-орово, – тут же протянул сэт и быстро приблизился. – А для чего он?

– Ну во-первых, благодаря нему можно увидеть плетение. Смотри. – Я прижал ладонь к прозрачной поверхности «кокона» и направил в него обычный воздушный «кулак». Через секунду внутри красиво заизвивалась голубая змейка, и Наргар завороженно уставился на нее. – Это воздушное плетение. Самое простенькое из этой ветви, – объяснил я.

– Вы спрашивали про взрывные заклинания, так вот, стрелки и охотники ставят как раз воздушные. Это я знаю точно. – Наргар с солидным видом кивнул. – А что во-вторых?

– Во-вторых, с помощью «кокона» плетения можно изучать…

– А как? – видимо, не в силах сдержаться, вопросил юный сэт и потянул ладошку к поверхности подрагивающего столба.

– Э-э, нет, – тут же отвел я его руку. – Только после разговора с отцом.

Наргар поджал губы, взгляд его стал каким-то презрительным, как будто я чего-то испугался, а вот он, он бы на моем месте ни за что и никогда так не поступил.

Я посмотрел на него, улыбнулся холодно, и ему пришлось торопливо взгляд отвести.

– Ладно, Наргар, перейдем к языкам, – сухо проговорил я и разрушил «кокон». – Начнем, пожалуй, с самого простого: «Здравствуй, до свидания, как дела…»

Обмен знаниями шел ни шатко ни валко. Наргар сидел насупившись и постоянно потирал кулаком кончик носа, однако я никак не реагировал на его обиду. Мы успели научить друг друга всего десятку слов, когда появился Альгар. Войдя в комнату, он сразу принюхался.

– «Кокон», – торопливо объяснил я. – Специальная штука для работы с плетениями. Что-то случилось? – спросил, глядя на его взволнованное лицо, одновременно с этим не давая заметить валяющийся на кровати свиток. Все-таки магему «кокона» я не просил, и Наргару может влететь. Несмотря на несносный характер этого сорванца, зла ему я не желал, и к тому же он выполнял мою просьбу.

– Ант, разговор есть. Пошли, – пробурчал хозяин дома и, развернувшись, вышел.

Я тут же указал Наргару на свиток, и тот сразу понял. Подмигнул заговорщицки и не в силах больше держать на меня обиду, искренне улыбнулся.

Подмигнув в ответ, я вышел вслед за Альгаром и поплелся за ним по лестнице. Интересно, что насчет стрельн? Неужели посоветовался с кем-то… Хотя что значит «с кем-то»? Он же мне сам рассказывал про какой-то сэтар. Наверное, с него он сейчас и вернулся.

Мы миновали три проема, завешенные все теми же пологами с изображениями крылатых исполинов с безликими головами, и оказались в небольшой комнате, в углу которой стоял широкий массивный стол.

– Я поговорил с уважаемыми сэтами Виглара, – начал Альгар, подойдя к нему. – И они согласны рассмотреть то, что ты хочешь предложить. Ты можешь все расписать? – Он подался вперед, прижал пальцем лист бумаги, лежавший примерно в центре столешницы, и подтянул его к краю. – Разумеется, на языке демонов. Слава богам, среди тех, кто старше тридцати весен, еще есть владеющие им.

– Лучше нарисую… – сказал я, беря протянутое мне сэтом перо.

И потянулись однообразные, но насыщенные делами дни.

Каждое утро я учил с Наргаром язык сэтов, не забывая совершенствовать его демонский. После случая со свитком он проникся ко мне искренним уважением, и больше никогда я не видел на его лице ни обиды, ни тем более презрения.

Спустя три декады я уже мог общаться со своими учениками, лишь изредка по инерции сбиваясь на ольджурский или язык краснорожих, когда не мог вспомнить или просто не знал сло́ва.

После того как я нарисовал унитарный патрон и простенькую схему ударно-спускового механизма, по ходу объяснив Альгару, как все это должно действовать, тот как-то сразу сообщил мне, что заодно на этом их сэтаре было решено закрепить за мной место учителя магии до лета.