Григорий Шаргородский - Заблудшая душа. Переселенец

Уже несколько дней моряк ночевал здесь, днем выполняя кучу наваленной на него графом работы. От недосыпа слезились глаза, но Карну казалось, что стоит на секунду уснуть, как тут же явится Ван, заберет то, что ему нужно, и навсегда исчезнет.

Карн устало опустился на скамейку и тут же вскочил. Снаружи послышались крики. Он вылетел из здания, как болт из арбалета, и увидел, что его новые подчиненные, одетые в строгую форму тайной службы, зачем-то столпились у кустов. Бойцы прижимали к земле кого-то в черном плаще. Карн сорвался с места как гончая при виде зайца, и даже тихий шорох за спиной не смог его остановить – кронайца охватил охотничий азарт.

– В стороны! – крикнул он, подбегая к своим подчиненным.

Бойцы расступились, и Карн увидел невысокого парня в довольно потрепанной одежде. Конечно, Ван мог скрываться за любой внешностью, но одно кронаец знал точно – иномирянин был довольно чистоплотным, а от пленника исходил неприятный запах неухоженного тела. К тому же затравленный взгляд жителя трущоб не был похож на самоуверенный, веселый и нагловатый взгляд, который Ван сохранял в любом теле.

– Что ты здесь ищешь? – спросил Карн и пнул лежащего воришку носком сапога.

– Ваша милость, отпустите меня. Я просто выполнял заказ. Один господин дал мне серебрушку и обещал еще одну, если я заберу пакет из-под лавки в том домике.

– Тухлая каракатица, – прорычал Карн и метнулся обратно. Он тут же вспомнил тихий шорох и понял, что его попросту надули.

С первого взгляда казалось, что в комнате ничего не изменилось, но темные следы на полу говорили, что здесь кто-то побывал. Также цепкий взгляд кронайца отметил, что узор, изображенный на кувшине в руках статуи, смотрит в другую сторону.

– Проклятье!

Он прощупал в этой комнате все, простучал стены, пол и даже этот злосчастный кувшин. На звук кувшин был сплошным, а вот повернуть его вокруг оси кронаец не догадался.

Кувшин с легким шорохом провернулся от малейшего усилия моряка, открывая ему небольшую нишу в сплошном камне, которая до этого смотрела в плечо святой и соответственно не была видна со стороны. Конечно же ниша оказалась пустой.

– Но как он сюда попал?!

– Что, ваша милость? – спросил один из бойцов, думая, что обратились к нему.

– Ничего, – раздраженно буркнул Карн, и только тут до него дошел смысл, который несли темные следы на полу. – Быстро подними решетку.

Он не раздумывал ни секунды – если здесь прошел Ван, то кронайский моряк справится и подавно.

Под водой пришлось проплыть лишь метров десять, а затем появилась воздушная подушка. Постепенно зазор увеличивался, а метров через двадцать рядом с потоком вообще появился каменный бордюр, по которому можно было идти.

Минут через десять кронаец выбрался на свежий воздух через небольшой люк у фонтана. Это был тот же парк, но так казалось только поначалу – через секунду Карн понял, что находится за стенами Императорского квартала, в общественном парке Низовья. Огромная луна вышла из-за тучи и задорно посмотрела вниз, словно издеваясь над незадачливым преследователем.

– Ван! Скотина!! Я найду тебя и загрызу собственными зубами!!!

Отпустив мокрого и донельзя взбешенного Карна, граф Гвиери, начальник имперской службы безопасности, член тайного совета императрицы и с недавних пор один из самых могущественных чиновников империи, посмотрел на ночной сад за окном своего нового кабинета.

На свободу он вышел лишь две недели назад, после возвращения гвардии и ее сентара Тауха Соло. Эту задержку и то, с каким лицом сентар выпускал его на свободу, граф запомнит навсегда. Но сейчас этих досадных мелочей можно не замечать – ведь все складывалось как нельзя лучше. Целители уверяли, что с ребенком все в порядке, и даже робко намекали, что это может быть мальчик. Никто из дворян империи не сомневался в проверке отцовства будущего императора. Волшебная корона на голове императрицы пресекала любые слухи, и это неудивительно: ведь по закону тот, кто усомнится в свойствах «священной короны», должен надеть ее на себя, а последствия такой глупости были известны всем – от герцогов до последних ассенизаторов.

В военном плане тоже все было прекрасно – инициированное эмиссарами дари вторжение провалилось. Отчаянная атака императора уничтожила почти всех вождей, а напуганные огнем носороги изрядно проредили массы простых дикарей. Затем гвардии удалось выманить потерявшие руководство толпы людоедов на основные силы легионов под Забадаром, и стотысячная армия буквально растоптала слабо организованную толпу. Мелкие отряды угрозы не представляли и сейчас отлавливались рыцарскими дружинами.

Казалось бы, с чего печалиться? Но причины были, и дело даже не в том, что Ван гуляет где-то по империи, таская в голове взрывоопасную информацию, под ручку с таким же опасно проинформированным профессором. Глубоко в душе граф был даже рад за парня, хоть это и не помешает ему отправить душу джинна в дальнейший полет к свету при первой же возможности. Больше всего его волновало то, что тайна заговора и реальные цели резидентов дари остались загадками. Что им нужно от Сатара и княгини? Что значили слова Вана о недрах Золотого Города? Какие жуткие тайны хранят нелюди и чем это может угрожать как соотечественникам Гвиери, так и людям всего континента? Именно эти вопросы не давали старому графу насладиться победой, потому что он прекрасно понимал: выиграна лишь маленькая битва в большой войне.