Андрей Посняков - Шпага Софийского дома

Озеро оказалось небольшим, прозрачным, с холодной даже сейчас, в июне, водой, чистой, как горный хрусталь. Ничуть не затянутое ряской, оно вовсе не собиралось превращаться в болото, как десятки прочих лесных водоемов, слишком много ключей било на дне. Ветра не было целый день, в спокойной озерной воде отражались высокие, уходящие в небо сосны, темно-зеленые заросли ивы, палатка-двухместка и желтый «Урал», по уши, вернее, по руль, забрызганный грязью. Такие тут были дороги.

— Тащи, тащи! Заснул, что ли?! — азартно зашептал Рощин, тихонько толкая в плечо задумавшегося приятеля. Тот вздрогнул, плавно потащил леску, наблюдая в воде тусклую черную тень. Щука!

— Давай, давай… Потихоньку ее, потихоньку… Только не чихай, я тебя прошу! Эх! Сорвалась! Ушла, змея этакая…

Да и черт с ней, в принципе, со щукой. Зато какая красота вокруг! И тишина… Эх, сюда б пару стоваттных колонок и — «Дип Перпл»! С песенкой типа «Спейс тракинг» — камоон! камоон! камооон!

Да… Не мешало бы, а то уж больно тихо — только лишь где-то рядом чуть слышно пели цикады… Впрочем, откуда здесь цикады? Сверчки или эти, как их, кузнечики…

— Фигечики! — усмехнулся Рощин. — Ты, Иваныч, таких кузнечиков вчера целое утро допрашивал. Лес пилят. Километрах в трех… Слышь — пила работает? Хорошая пила — «Йонсеред» или «Хуксварна», стоит как три моих «Урала»… То-то на дороге следы от мотика были. «Минск» или «Восход» — на них только и проедешь — до фига тут по деревням подобной техники, незарегистрированной, между прочим… Ночью можно посидеть, у дорожки. Посмотреть, кто там лиходейничает. Хотя лесопорубочный у них наверняка в порядке, судя по пилам. Ну, хоть попугать малехо, чтоб замандражировали. Ты как, Иваныч? Попугаем? Ну, и славненько.

Вечером запалили костер, быстренько почистили рыбу, покромсали картошку, лук. Открыли водку, выпили по одной и блаженно растянулись прямо на земле — ждали ухи. В котелке аппетитно булькало. Рощин помешивал варево большой алюминиевой ложкой, пробовал, иногда добавлял чего-то: то соли, то перцу, а потом и водки влил, целую стопку. Олег Иваныч порезал хлеба, понаблюдал, исходя слюной, за манипуляциями приятеля, не выдержал, отошел к озеру. Посидел немного на камне, потом прошелся по бережку, хотел было искупаться, наклонился, потрогал рукой воду — раздумал, уж больно водичка студеная… Оба! А что это там блестит такое, в песочке?

Протянул руку… Монета! Небольшая, не очень-то круглая, с выбитым изображением двух фигур в окружении каких-то точек или выпуклостей. Старинная… А блестит-то как, серебро, что ли? Олег Иваныч подбросил находку на руке — тяжелая, точно — серебряная — прочел на оборотной стороне — «НОВАГОРОД». Действительно — старинная… Только — полное впечатление, что не так уж и давно чеканенная. Вон как блестит-то! Новье! Чудны дела твои, Господи…

— Тут много таких находят, — оценил монету Рощин. — Завтра пошаримся у берега, может, клад какой обнаружим, а, Олег? Представляешь, тысяч на сто баксов… А, блин! — Рощин сильно подул на дымящуюся ложку, осторожненько попробовал, состроил довольную морду. — Все, Иваныч, давай миски!

Вдруг он приподнялся на локтях и предостерегающе поднял палец. Олег прислушался… Справа от озера, со стороны дороги — если ее можно, конечно, так обозвать — послышался приглушенный шум двигателя. Трактор?

— Ага, трактор. Что ему тут делать-то? Лесовоз с фишкой! Доедай, да сходим, что ли, посмотрим.

Оставив мотоцикл у палатки — идти-то метров тридцать, — коллеги быстрым шагом направились в сторону лесной дороги. Шагавший впереди Рощин отмахивался от надоедливых комаров сорванной с попавшейся по пути березы веткой. Шум двигателя приближался, становился натужным, воющим — дорожка была та еще, да и лесовоз явно шел не пустым. Вот, метрах в двадцати за деревьями мелькнула серовато-зеленая крыша кабины с башенкой погрузчика-фискарса, по-простому — «фишки». Еще несколько натужных двигательных вздохов, и на пригорок, где в ожидании стояли Олег Иваныч с Рощиным, медленно выполз тяжелый, под завязку груженный «паленым» лесом «Урал». Тот самый? А черт его знает — номер был залеплен грязью. Специально? Скорее всего, а впрочем, по такой-то дороге не очень-то и надо стараться. Грязи хватает.

Бурая тупая морда «Урала» поравнялась с сотрудниками милиции. В кабине сидело двое. Незнакомые.

Рощин вытащил из кармана ксиву — остановить, проверить — и помахал ею перед проплывающим ветровым стеклом. Сидевший за рулем детина — угрюмый, небритый, в надвинутой на самые глаза кепочке — бросил на участкового презрительный взгляд, зачем-то пожал плечами… И, прибавив скорость, преспокойно проехал мимо. Олег Иваныч еле успел отпрыгнуть в сторону.

— Вот, козел! — проводив глазами быстро спускающийся с пригорка лесовоз, выругался Рощин. — Ладно, посчитаемся… Иваныч, бегом к мотоциклу!

Приятели бросились к озеру. Олег чуть поотстал, оглянулся, уж очень хотелось ему рассмотреть номер. Тот лесовоз — не тот? А вдруг… Напрасно глаза таращил! Сзади номера вообще не было. То есть он, скорее всего, был, но на самом низу прицепа-роспуска — закрытый длинными, чуть ли не волочившимися по дороге вершинами сосен — хлыстами. Которые, по требованиям техники безопасности, все-таки полагалось отпиливать, чтобы не задеть кого на поворотах. Эти — не отпилили. Торопились, видно, сволочи… Ла-адно…

Слева от дороги, вернее, между дорогой и озером, послышался треск мотоцикла. Туристы? Рыбаки? Подростки? Или это возвращались те, что пилили? Ладно, догоним — посмотрим. Где же, черт побери, Рощин? Что-то он непозволительно долго возится…

Срезав путь через кусты орешника, Олег выбрался на поляну, к палатке. Здесь было заметно светлее, чем в лесу, хотя костер почти догорел, по крайней мере, его тлеющие головешки давали довольно мало света. Зато простор, озеро, луна, большая, непривычно серебряная…

Рощин, чертыхаясь, возился с «Уралом».

— Провода оторвали, козлы вонючие, — обернулся он. — Не видал там мотоцикла?

— Нет… слышал только.

— Вот и я… слышал. Ну, попадутся только, уроды, — участковый вытер пот со лба, оставив широкую маслянистую полосу. — Главное, эти-то стопудово местные, знали, где здесь обычно рыбачат… По тропке проехали, вон следы…

Провозившись с мотоциклом минут двадцать, Рощин наконец завел двигатель, кивнул Олегу. Тот не заставил себя долго упрашивать, хотя, в принципе, участковый мог обойтись и без него. Они вовсе не собирались преследовать лесовоз — без оружия и формы, главное было — сообщить о его предполагаемом пути в отделение, а уж там встретят… Если успеют. Телефон — в ближайшей деревне, сотовые тут отродясь не брали… Так что вся надежда на обычную связь да на дежурную смену. И еще хорошо бы, надеялся Олег Иваныч, чтоб лесовоз оказался тот. Тогда вообще все было бы замечательно. Поставили б «фишку» на штрафстоянку, оформили вещдоком, не торопясь осмотрели бы…