Андрей Посняков - Час новгородской славы

Монах саркастически хмыкнул.

По указанию капитана матросы подняли небольшой парус впереди, на бушприте. Только чтобы задать судну направление, ибо нет ничего хуже неуправляемого корабля.

«В шторм — бойся берегов». Вопреки этой пословице «Очи Валенсии» повернули к виднеющейся на горизонте темной линии берега. Корпус судна трещал по всем швам, сквозь щели хлестали потоки воды. Что ж, капитан Родригес выбрал не самый плохой вариант из всех худших. Судно явно не выдерживало напора стихии.

Прямо по курсу корабля показались черные скалы — острые, как зубы дракона. Капитан приказал готовить шлюпки. Матросы и пассажиры сноровисто столкнули с низкого борта две вместительные лодки, покидали в них какие-то мешки. Слава Богу, о запасе пресной воды и провизии думать не надо. Берег-то — вот он.

Капитан Родригес предпочел остаться на судне. Но от пассажиров возражений не слушал. Сказано в шлюпку, значит, в шлюпку. И нечего выпендриваться, не на суше!

Только-только Олег Иваныч спрыгнул с палубы вниз, и налетел шквалистый ветер. Он подхватил деревянную скорлупку обреченного корабля, поиграл ею немного и с размаху шваркнул о камни.

Жуткий треск. Кажется, судно элементарно рассыпалось.

Впрочем, та же судьба грозит и шлюпке со всеми, кто в ней.

Шлюпку…

— Греби сильней, левый борт!

Тоже…

— Поворачивай, поворачивай!

Несло…

— Да держи же крепче весло!

На…

— О, Пресвятая Дева!

Камни!

И…

— Господи Иисусе!

Хряснуло!!!

Они выплыли все. Шлюпку перевернуло, но никто не погиб. Быть может, потому что мелко — по пояс. Да, корабль бы тут не прошел. Он и не прошел… Упокой, Господи, душу капитана Родригеса.

Все шестеро — Олег Иваныч с Гришей, отец Томас и трое матросов с «Очей Валенсии» кое-как укрылись под деревьями от дождя и ветра и теперь стучали зубами от холода.

— Ничего, до утра продержимся и так, а утром поищем селение.

А что еще остается, кроме как продержаться?! Попробуй сейчас поищи какое селение! Фиг найдешь. Ветер, дождь, грязища. Хорошо хоть не холодно — что значит юг!

…Утром засияло солнце. Над мокрой землей клубился туман, таял в расщелинах между холмами, покрытыми терновником и красноватыми папоротниками.

Решили разбиться на две группы — искать в разных направлениях. Затем встретиться здесь, у высокого приметного дуба. Олег Иваныч, Гриша и отец Томас пошли вдоль кромки воды на восток. Матросы направились к западу.

В сапогах Олега Иваныча хлюпало. В этом смысле монаху легче, он в сандалиях. Ну а Гриша, сбросив башмаки, шел босиком.

Они прошагали так несколько часов. Солнце уже успело накалить песок и камни. Поднявшись на вершину заросшего малиной холма, увидели внизу, у самого моря, большое селение. Домов двадцать — глинобитных, беленых, с плоскими крышами. Причал с рыбацкими лодками, развешанные для просушки сети. В центре селения — округлая площадь, рядом — аккуратная церковь с колокольней.

И тут округу прорезал вопль. Высокий, тягучий, звонкий — он бил по ушам даже на расстоянии. Его нельзя не узнать, этот вопль. Олег Иваныч достаточно наслышался подобного на чужбине — и в Магрибе, и в Турции. Призывный клич муэдзина!

Колокольня оказалась минаретом, а церковь — мечетью. А мирное селение, в котором усталые путники надеялись найти кров и пищу, превратилось в место повышенной опасности. Теперь следовало быть весьма осторожными — очень уж не хотелось в рабство.

— Гранада, — с ненавистью прошептал отец Томас. — Последний оплот мавров.

Гранадский эмират словно врезался в южное подбрюшье Кастилии. Границы его проходили не так уж и далеко от кастильских городов Севильи и Кордовы. И не так далеко от Кадиса. Потерпевшие кораблекрушение вполне могли оказаться на кастильской земле, но вот судьба решила иначе. М-да, матросам, ушедшим на запад, вероятно, повезло больше. Видно, Олегу Иванычу, Гришане и отцу Томасу тоже придется подаваться к западу.

Снова потянулись нескончаемые холмы, и жаркое солнце палило спины. Пару раз встречались отары с пастухами — собаки загодя предупреждали лаем. Путники прятались в ближайших кустарниках, и Олег Иваныч вытаскивал из ножен шпагу. Но пока Бог миловал, надобности в оружии не было.

Однако не было и селений. Нет, пару раз встречались обширные пожарища, обгорелые дома, пустоши, заросшие лопухами. Следы пиратских набегов. То ли кастильцев, то ли мавров — поди разбери тут. Один Бог знает, на чьей они сейчас территории. А отправившихся на разведку матросов что-то не видно. Забыли вернуться? Или просто бросили? А может, дело похуже? Попались на глаза маврам?

За дубовой рощицей забелели увитые виноградом стены. Деревня. Аккуратные, крытые красной черепицей домики, апельсиновые деревья, церковь. Да, на этот раз — церковь, не мечеть. Золотом сияет крест на шпиле!

Путники повеселели. Перекрестились на колокольню и по широкой тропе направились в селение. Оставив слева высокий холм, спустились в долину. Тропа свернула к морю. Оно неожиданно выплеснулось из-за холма — синее, блестящее, с пенными бурунами.

Над кромкой прибоя парили крикливые чайки. Блики от солнца тянулись к берегу узкой золотистой дорожкой, заканчивающейся у причала, сложенного из больших валунов. Суденышки — в основном, рыбачьи лодки. Впрочем…

С противоположной стороны причала виднелись высокие мачты, торчали надстройки — довольно низкие для каравеллы или иного торгового судна. Галеры! Что делают военные корабли в мирном рыбачьем поселке? Зашли переждать шторм? Или пополнить запасы воды? Все может быть.

Гришаня, приложив ладонь ко лбу, настороженно рассматривал корабли.

— Что, галер давно не видал? — Олег Иваныч хлопнул отрока по плечу.

— Там, на бизани, флаг. По-моему, зеленый.

— Зеленый? Так ты полагаешь… Эй, отец Томас, не стоит так спешить! Прежде чем идти в деревню, хорошо бы рассмотреть вон те галеры поближе.

Монах пожал плечами. Вот — церковь, вон — крест. Чего еще надо-то? Какие пираты?

— Если тут и есть военные суда, то это наверняка часть флота кастильского адмирала Гуэрьеса. Адмирал периодически выходит из Кадиса, высматривая мусульманских собак, коих тут много. Впрочем, вы идите, смотрите. А я, пожалуй, отправлюсь в деревню да помолюсь Господу! Что и вам советую. — Отец Томас строго посмотрел на «поляков». — Что-то не слишком-то ревностно вы чтите молитвы!

— Да ну его к черту, со своими молитвами! — по-русски сказал Гриша в спину уходящему монаху. — Пойдем, Олег Иваныч, посмотрим. Ох, чует мое сердце…

Гришанино сердце не напрасно терзалось нехорошими предчувствиями. Старательно прячась за кустами — хотя людей, что странно, нигде видно не было — они обошли деревню и оказались по другую сторону гавани. Уж теперь-то галеры можно хорошо рассмотреть. Их было три. Две маленькие и одна большая, громоздкая. Изрядно потрепанные штормом, с обломанными мачтами и обвисшим такелажем. Две маленькие Олег Иваныч раньше не видел. А вот что касается большой, с зеленым знаменем пророка на мачте…