Комбат Найтов - День не задался

— А почему раньше не докладывали, что сделали новый двигатель?

— Не были закончены испытания. Но, массо-габариты и точки крепления были переданы в бюро Сухого два месяца назад.

— Я спрашиваю не об этом, я спрашиваю, почему я об этом узнаю только сейчас?

— Потому, товарищ Сталин, что полной уверенности в том, что машину удастся сделать в Рыбинске, не было. Плюс, не были закончены продувки работающего двигателя в ЦАГИ. Могло получиться, как у Мессершмитта: планер есть, а двигателей нет.

— Что-нибудь товарищ Люлька позаимствовал у немцев?

— Да, конечно. Большая часть топливной аппаратуры сделана в Германии. Металл, из которого изготовлена камера сгорания и сопло, тоже произведен и прокатан в Германии. Мы наладили постоянные поставки с заводов САО "Крупп", и расположили там серийный выпуск этих комплектующих. Вторая линия по их производству налаживается в Электростали на заказанном немецком оборудовании. Время готовности линии по производству примерно март следующего года. Если будет принято решение о серийном выпуске ТР-2.

— Насколько мне известно, авиационные двигатели живут 120–150 лётных часов, почему у нового двигателя были проведены такие испытания?

— Товарищ Сталин, у этих двигателей нет трущихся частей, кроме подшипников. Поэтому, для этих машин, всё зависит от прогара камеры и сопла. Если сделать двухвальный двигатель, то 10000 лётных часов он будет работать.

— Десять тысяч? Это реально?

— Вполне реально, товарищ Сталин.

— Что для этого требуется?

— Точность исполнения турбозубчатого механизма, хорошие смазки, исследования поведения потока воздуха в двигателе. И хорошие жаропрочные стали. Всё это можно взять в Германии.

— То есть, товарищ Титов, вы настаиваете на интеграции Германии в нашу страну, так?

— Да, товарищ Сталин, я считаю Германию и её промышленность эдаким локомотивом, который разгонит нашу промышленность до мирового уровня. В данный момент Гудков, который постоянно живёт и работает в Германии, по моему заданию, готовит предложения по единой политике стандартизации в области авиационной и ракетной техники. Так, чтобы наши заводы могли без проблем использовать как наши, так и немецкие детали. Каждый прибор или устройство проверяется по нескольким параметрам, и определяется: какой прибор работает лучше, надёжнее, имеет лучшие характеристики. После этого принимается решение о стандартизации его в промышленности. Работы, правда, только начались, но есть большие положительные сдвиги. Кроме того, я привлёк немецких товарищей к работе в Молотовске. В Крыму подобрано место для строительства тренажёра.

— Почему именно там?

— Самое большое количество солнечных дней в году. По погоде простаивать не будем.

— Кому считаешь возможным поручить разработку палубного самолёта?

— Микояну и Сухому – истребитель, а торпедоносец – Бартини.

— Ну что ж, товарищ Титов, основательно вы взялись за дело, как всегда. Посмотрим, что получится, хотя, я уже начинаю привыкать к вашей обстоятельности, что ли. Поспешаете не спеша. Хорошее качество. Тем не менее, постарайтесь держать меня в курсе событий, а не ставить перед фактом, что у нас уже есть лучший в мире реактивный двигатель. Я привык держать руку на пульсе. Пригласите ко мне участников и разработчиков. Их надо поощрить. Готовьте списки для награждения. Вы исключительно мало внимания уделяете политической стороне вопроса, товарищ Титов. Достижения СССР – это всенародное дело.

— Есть пригласить, товарищ Сталин. Просто, зная эту вашу привычку, я не хотел торопить людей, которые делали основное дело. Всё должно было быть выполнено качественно! Авиация ошибок не прощает. Климов и Глушко заканчивают работы по ещё двум двигателям: тому самому двухвальному и прямоточному. Но им ещё требуется время, особенно Глушко, но, к концу года должны сделать. Пока всё идёт по плану, товарищ Сталин.

— Что с воздушно-десантными войсками? Через два дня прилетает Рузвельт. Он хочет, чтобы мы помогли ему в войне с Японией. Василевский считает, что в этом случае нам будут необходимы несколько крупных десантов. Он с вами встречался?

— Да, вчера. Я доложил ему о готовности четырех корпусов. Но, несмотря на то, что мы задействовали и трофейную технику, количества транспортных самолётов хватает только для десантирования одной дивизии за одну волну. Больше резервов нет. Выгребли всё. И ещё, товарищ Верховный. Под это дело необходимо запросить у американцев патент и оборудование для производства нейлона. Они начали его выпускать в позапрошлом году, и он не нашёл пока военного применения. Он не в "сикрет лист", пока. Нам он нужен для производства парашютов, в том числе, тормозных парашютов для самолётов.

Сталин достал блокнот и записал что-то.

— Интересный вы человек, Павел Петрович Титов! Может быть, прав был товарищ Мехлис, назвав вас "пришельцем"?

— Даже так? — улыбнулся я. — Вам лично это мешает?

— Нет, не мешает, но иногда сильно раздражает то обстоятельство, что вы всегда знаете ответ или что надо делать.

— Не всегда, товарищ Сталин. Очень часто сомневаюсь и перестраховываюсь. Вы и сами это заметили. Приходится постоянно учитывать наши малые производственные и технологические возможности. А последнее время и инерцию мышления.

— Как жена, дети? — неожиданно сменил тему Сталин. — Вы почему-то держите их в стороне. Даже на Новый год в Кремль они не пришли.

— Жена беременна, вот-вот рожать будет. Поэтому и не захотела идти в Кремль. Пришлось одному быть.

— Ах, вот оно что! И кого ожидаете?

— Я хочу второго мальчишку, а она – девочку. А кто родится – тот и родится!

— А что Туполев?

— Закончили разборку одного В-29, второй восстановили, через две недели закончат обучение экипажа. Начнут осваивать. Пробежки он уже делает. Тяжело без какой-либо документации, поэтому так медленно. Права на ошибку у нас нет. Других машин у нас нет.

— Успех будет?

— Думаю, да, товарищ Сталин. Работают они очень серьёзно. Есть надежда, что справятся.

— Ну, хорошо, товарищ Титов. Ужинать будете?

— Мне домой позвонить нужно, узнать, всё ли в порядке.

— Да-да, конечно!

Поужинать не пришлось, у Людмилы начинались роды. Отвез её в роддом, и стал наш народ на одного человечка больше. Крупный, очень спокойный мальчишка. Мне показалось, что Людмилка была довольна тем, что родился мальчик.

О чем говорили Сталин и Рузвельт я не знаю, но сразу после отлёта Рузвельта начались переговоры с японцами. Из Куйбышева приехал генерал Татекава, затем прилетел премьер-министр Куниаки Коисо. Сталин разговаривал с обоими жестко, но уважительно. Он выступал от имени бывших "союзников" и предложил безоговорочную капитуляцию в обмен на не преследование военных преступлений, и почётную сдачу. В противном случае, Советский Союз присоединится к военным действиям против последней страны Антикоминтерновской Оси. Японским генералам показали новые вооружения Советской Армии и объявили примерный состав сил. Он превосходил японский в среднем в 12 раз. Основное наше требование: денонсация Портсмутского договора, возврат Южного Сахалина, островов Курильской гряды, Маньчжурии, Формозы, как бывшей немецкой колонии, и Кореи. После потопления крупнейших линкоров, Япония была безоружной на море, а сухопутные силы у неё никогда не были очень сильными.