Юрий Иванович - Война с кентаврами

На частично застекленной веранде совсем в другом саду гостью и младших дочерей ждали. Не все родственники, но и от количества присутствующих глаза разбегались. Не было лишь двух братьев-холостяков, незамужней сестры да отца семейства. Все остальные, вместе со своими детьми, рассаживались за длинным столом.

Ксения погналась за одним из убегающих племянников, а Марианна стала знакомить графиню с матерью, милой, удивительно душевной даже на первый взгляд женщиной.

– Можете меня звать просто Касс, – разрешила та, хотя дочь ее назвала полным именем Кассиофия. – И как вам, Александра, нравится во дворце?

– Ну… внутри мы не успели еще его осмотреть, но второй парк – невероятное чудо! Как и до сих пор дрожу от восторга, вспоминая водяной шар в купальне. А меня прошу тоже называть проще: Саша или Шура.

– Удивительно! – изумилась Кассиофия. – Настолько разные имена по звучанию – а обозначают одно и то же?

– Ну да, – беззаботно рассмеялась гостья. – Я сама с рождения удивляюсь.

– Теперь я тебя с остальными познакомлю, – начала Марианна, но тут прилетела ее шебутная сестренка и принесла на руках пойманного двухлетнего карапуза.

– Первым представляется самый маленький из тех, кто уже разговаривает! – заявила она. – Ну?! Как тебя зовут?

– Антон! – довольно четко выговорило дитя и эдак солидно, под хохот окружающих, протянуло руку для пожатия.

Дальше имена посыпались как из рога изобилия, и Светозарова, несомненно, сразу бы все перепутала, будь у нее память прежняя, до перерождения. Хотя и тогда она, как один из лучших агентов конторы, могла запоминать целые страницы текста, только пробежав по ним взглядом. Зато сейчас, после нескольких курсов обучения у Эрлионы, она могла запоминать тысячекратно больше, сравнивая себя чуть ли не с компьютером последних модификаций. Магическая сущность сумела впихнуть в сознание своей матери-подруги должные алгоритмы с нужными умениями, что сейчас было как нельзя кстати. Взглянув только один раз в приветливо улыбающееся лицо или личико, Саша моментально идентифицировала человека и могла бы с уверенностью опознать через десять лет даже подросших детей. Чуть позже, правильно называя имена во время застольной беседы, она не раз заслужила уважительные взгляды.

Атмосфера семейной трапезы поразила ее чуть ли не до слез. Здесь и в самом деле находилась дружная семья. Говорили о пустяках, веселились, перебрасываясь шутками, никаких ссор, обид или трений, высшая гармония и любовь, о которых Александре, вырвавшейся из детдома, чудом выжившей на Земле и заново возродившейся в мире Зелени, даже мечтать никогда не доводилось. Она только и могла, что мысленно повторять: «Если бы у меня была такая семья, я бы стала самой счастливой женщиной в мире! Ну… конечно же… после Кассиофии…»

Но к середине трапезы настроение стало портиться. И виной тому были нахлынувшие терзания. Потому что видимые противоречия никак не укладывались в стройные линии логических рассуждений. Понять ничего не получалось:

«Как же вся эта большая семейка может проживать там, где правит тиран? Как вообще у такого ученого, который сотрудничает с кровавым убийцей, вдруг оказалась такая милая жена и такие удивительные по духу и порядочности дети? Разве такое бывает? – И сама себе ответила: – Не бывает! Но тогда какой кошмарный моральный стресс получат все эти люди, когда узнают, на кого работает их отец! Или когда узнают, что отец во всем и давно полный соратник узурпатора сорока шести миров! Они попросту повредятся рассудком от такого горя… Ну, может, и нет, но я, как мне кажется, точно повредилась бы. Жить в таком счастье, правильности и в океане доброты, а потом вдруг столкнуться с кровавой жестокостью и всемирной несправедливостью. И что мне теперь делать? Как попросить у них помощи? Что им можно рассказать, а о чем и намекать не стоит? И вообще: с кем тут можно поговорить на эту тему? С кем-то из старших сыновей? Они все-таки мужчины… Или с матерью семейства? Она все-таки самая умная и милая…»

Видимо, душевные терзания гостьи как-то стали заметны хозяевам, хоть она и старалась улыбаться, как и прежде, и поддерживать разговор. Причем заметили это не только старшие, но и егоза Ксения. Потому что, прижавшись к ней сбоку, с детской непосредственностью, но и со взрослой рассудительностью одновременно горячо зашептала:

– Я вижу, что ты загрустила. Скучаешь по своему мужу? Но раз уж так сложились обстоятельства и ничего изменить нельзя – попытайся расслабиться и развлекайся с нами на полную катушку. Раз папа так сказал, твой Дима скоро окажется здесь. Не волнуйся, все так и будет!

Подобный оптимизм чуть не взбесил пленницу. Ей-то хотелось как раз обратного! Чтобы супруг не попал в ловушку! И она не смогла сдержать раздражение:

– В том-то и дело, что я не хочу этого!

Глаза Ксении распахнулись в крайнем удивлении:

– Так ты не любишь своего мужа?!

Ну и как можно было повысить голос на это наивное, воспитанное в чрезмерной любви и доброте создание? И прикрикнуть хотелось. Ох, как хотелось!

Еле сдержалась от вспышки гнева и постаралась взять себя в руки:

«Надо как можно быстрей заканчивать эти посиделки и отправляться во дворец. Осмотреть свою комнату, затем весь дворец и по возможности переговорить со слугами. Ну не может быть, чтобы я не придумала какой-нибудь выход из создавшейся ситуации. Дима – точно сломя голову в ловушку не сунется. Надеюсь… Вначале все обдумает и как следует все организует. А уже потом двинется через Болотный мир и ударит по тылам Крафы так, что тому небо с овчинку покажется. А я тем временем должна отыскать место, где смогу спрятаться так, чтобы меня никто не нашел до самого прихода моего благоверного…»

Конечно, назвать такой план единственно правильным язык не поворачивался. Дима мог и не «обдумывать» как положено, а попросту ринуться куда угодно и как угодно в первый же момент похищения. Но тогда – если такое случилось, то он уже в ловушке. Однозначно. И подлый Крафа ведет допрос… Если не случилось чего похуже.

Второе: откуда граф может знать, что с его супругой все в порядке и ее тут никто не распинает на дыбе? Правильно? Этого он знать не может. А значит, в любом случае будет торопиться со своим ответным ударом.

Как следствие: следует и самой поторопиться. То есть спрятаться, как и собиралась. Обед закончен, следует благодарить за гостеприимство. И гостья встала со словами:

– Огромное спасибо за угощение! Безмерно рада была познакомиться! Но я прошу разрешения удалиться в свою комнату. С утра столько новых впечатлений, да и вообще последние двое суток для меня оказались слишком выматывающими…

– Да-да, конечно, – распереживалась Кассиофия. – И как это мы сами не подумали! Марианна, дорогая, проводи, пожалуйста, нашу гостью в ее апартаменты!