Лев Соколов - Попадос

Остался третий, тот что с ножом. Это был опытный противник. Он встал в стойку, сразу показавшую мне, что он знаком с испанской системой ножевого боя. А я тогда встал в стойку, сразу показавшую ему, что я владею итальянской системой. Долю секунды мы стояли неподвижно. За это мгновение каждый из противников узнал о другом все что только можно было узнать. Мой враг понял, что на ножах он мне не соперник, резко развернулся и бросился бежать. Я рванулся за ним следом, но эсэсман начал убегать от меня кружа вокруг сиденья механика-водителя. Просторны немецкие танки... Мы наматывали вокруг сиденья круг за кругом. Немец истерично кричал. И все же я медленно но неумолимо настигал его! Эсэсовец отбросил нож, отбросил китель только чтоб бежать быстрее. Но пока он просиживал задницу в пабах и жрал немецкие сосиски, я провел долгие годы в медитации и упорных тренировках. Если бы не опять возгоревшаяся полуразмотанная портянка, я бы уже давно настиг его... Однако фашист сам себя подвел. Обезумев от страха он слишком сильно вырвался вперед на круге, и в конце концов догнал меня со спины. Мне оставалось только резко затормозить и мгновенно выставить вперед руку с ножом - враг сам налетел на него. Нож с хрустом вошел в живот мерзавца, и пропорол его кишки. Я рванул расширяя рану, и осклизлые баварские сосиски вывалились наружу! Запахло дерьмищем и кровищей. С экипажем было покончено!

Но бой еще не был окончен. Там снаружи, фашисты все еще напирали на наши позиции, и гибли мои боевые товарищи. Поэтому я максимально быстро обшмонал карманы мертвецов. Прибарахлился на колоду игральных крат с голыми тетками, две отпадные зажигалки, серебряный портсигар, и цейсовский бинокль... Теперь, не теряя времени, - наружу, на помощь нашим бойцам!

Я ласточкой вылетел из люка, сделав в воздухе кувырок, и одновременно обозревая зорким глазом картину на поле боя. Да, мой стремительный таран сбил немецкую атаку. Тигры остановились. Пехота жалась за их стальными спинами, прижатая огнем наших бойцов. Элегантным пируэтом я спланировал на траву, прямо перед оторопевшим немецким фельдфебелем. Мой нож быстро прервал его удивление. Я схватил с его груди "шмайсер" и дал длинную очередь веером, по толпившимся рядом немецким пехотинцам. Пули ударялись в тела со смачными шлепками, отбрасывая фашистов, заставляя дергаться их в кровавой пляске смерти - последней пляске в их никчемной жизни! Пехота завопила. Теперь, когда я открыл огонь сбоку, тигры перестали быть им укрытием, и они оказались зажаты между мной и позициями советских солдат.

Все же немцы были дисциплинированными войнами. Они вскинули свои шмайсеры и открыли по мне ураганный огонь. Пули свистели вокруг меня и вздымали пыльные облака из земли, пока я стремительным рывком бежал к подбитому танку. Я вжался в танк, слушая как по его стальному корпусу рассерженными осами стучат немецкие пули. Я упал на живот и выставив ствол между колес снова изверг на противника стальной ураган. Очереди косили немцев как серп спелую рожь. Немцы яростно огрызались. Я перекатывался между колесами, уворачиваясь от пуль. Вот автомат сухо клацнул затвором - кончились патроны! Но не зря я, правой рукой срывая с фельдфебеля автомат, левой успел снять с его толстого пуза подсумок. Я поменял обойму, и вновь нажал на курок. И снова меткие выстрелы проредили немецкие ряды! Фашисты дрогнули, тигры выпустили из задов клубы сизого дыма и ворочая башнями поползли назад, пехоте же просто драпанула. Надо было добивать врага! Я выскочил из-под подбитого танка, схватил с тела немца гранту с деревянной ручкой, зубами выдернул чеку и метнул гранату, метко послав её прямо в дуло пушки отступавшего тигра! Внутри танка сухо грохнула, он закрутился на месте и наконец застыл, пуская дымки из щелей, растеряв свой грозный вид. Могучая машина превратилась в братскую могилу фашистского экипажа.

Немцы уже драпали во все ноги, теряя автоматы и каски. Тигры уползали как нашкодившие мимо клозета домашние кошаки, которых оходили тапком. Я хотел бросится вслед за врагом, но тут вдруг автомат в моих руках налился свинцовой тяжестью, заныло оцарапанное пулей ухо, защипала обожженная пятка. Слишком много сил я потратил в этом бою. Слишком много ушло энергии на борьбу с духом-хранителем кинжала... Я почувствовал, что из меня уходят не только силы, но и сама жизнь. Жаль! Столько еще всего я не успел. Не отомстил проклятому ГБшнику, что забросил меня сюда. Не оттарабанил красавицу Ксанку!.. А теперь смерть настигла меня... Я пошатнулся, и оседая на траву вдруг услышал:

- Киииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииирррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииилллллллллллллллллллллллллллллллллллллл!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

- Чьи-то нежные руки подхватили меня. Я лежал на чистой зеленой траве. Прохладная рука гладила меня по лбу, частично закрывая ладонью лицо. Так что правым глазом я не видел ничего, зато левым видел чистое бездонное синее небо. Небо было удивительно прекрасным, но поскольку на нем не было ни одного облачка, смотреть в него долго было скучно. Поэтому я скосил глаза, посмотреть, кто это гладит меня по лбу прохладной ладонью? В поле зрения моего глаза попали чьи-то необъятные сиськи, на каждом вздохе рвущиеся из тесноватой для них щегольской гимнастерки с глубоким вырезом. Эти сиськи я бы узнал из тысячи! Ксанкина грудь! То-то и голос мне показался вроде знакомым...

- Ксанка - прошептал я.

Никто мне не ответил, но уже теряя сознания, уплывая в темноту, я почувствовал, как чьи-то жаркие чувственные губы опалили мое лицо яростным поцелуем.

Я открыл глаза и увидел белый приливающийся волнами свет. Неужто я умер, и уже нахожусь в райских кущах? Я поморгал, и увидел на белом пятна грязи и кровавые брызги - всё ясно - потолок палатки санитарного госпиталя.

- Кир-и-и-ллл... ты очну-у-улся... - просипел у меня над ухом сиплый голос какого-то бомжа, просипленного спиртом и алкоголем.

Я тяжело повернул голову, и увидел нависающие надо мной шикарные сиськи. Эти сиськи я бы узнал из тысячи...

- Кирил... - снова просипел голос.

- Ксанка? Что у тебя с голосом? - Спросил я. - Ты что, ранена?!

- Это ты ранен. А голос я сорвала, когда бежала спасать тебя на поле, - просипели нависающие сиськи.

"Слава богу, что Ксанка охрипла не навсегда. - подумал я. - А то впадлу гулять с девкой, которая сипит как алкашка. Еще подумает кто, что я тоже пропойца какой...".