Григорий Шаргородский - Заблудшая душа. Диверсант

В отношениях с соседями у меня образовалась довольно интересная ситуация. Пограничные баронства были образованы по особому указу отца ныне покойного императора. Причиной стали не столько частые наезды степняков, сколько необходимость отвести пограничные легионы в центральные части империи для поддержания расшатавшегося порядка. Да и пешее войско не очень-то было приспособлено к ведению боевых действий в степи. Как результат – появился защитный пояс из нескольких десятков баронств, которые номинально подчинялись только императору. Увы, задумка удалась лишь наполовину – часть набегов бароны останавливали, но в большинстве случаев хтарские ватаги просто проходили мимо баронских усадеб и нападали на земли за поясом «защиты». Конечно, бароны иногда отбивали полон и уничтожали самих захватчиков, но крестьянам от этого легче не становилось. Таким образом, земли за «баронским» поясом постепенно пустели. Поэтому у меня имелось только два соседа – справа и слева, а за спиной практически та же ничейная степь, только с более частым вкраплением лесных рощ.

Что касается соседа слева, то им был тот самый неудавшийся покупатель Черныша и совсем уж невезучий пленник, которого я имел несчастье освободить, – данный факт вряд ли добавил молодому барону любви к моей персоне. А вот ситуация в отношениях с моим соседом справа была диаметрально противоположной. Барон Дарол Блот – почтенного возраста плотный старик – при первой же нашей встрече проникся ко мне самыми теплыми чувствами. Они с моим номинальным отцом были старыми друзьями и прошли не одну битву как в степи, так и в самой империи. Сэр Дарол был человеком незлобивым и отзывчивым, его поместье выглядело ухоженным и хорошо защищенным, а дружина из пятидесяти воинов-пастухов внушала доверие и уверенность в надежной защите.

Немного напрягал нищий вид крестьянских полуземлянок за частоколом баронской усадьбы – около пяти сотен людей жили на грани бедности, но, как выяснилось из дальнейших разговоров, здесь так жили все поголовно. Главной причиной такого бытового примитивизма были те же хтары – зачем строить то, что могут разрушить в любую минуту.

В мой первый приезд барон немного напрягся, ожидая, что я стану требовать назад откочевавших к нему крестьян, но мне удалось быстро успокоить его и «под шумок» облегчения сторговать землю с залежами угля. Там все равно ничего полезного не росло, поэтому барон согласился на символическую плату и разрешение для своего кузнеца ковырять уголь бесплатно.

Барон жил вместе с женой и дочерью – довольно крепенькой девушкой лет шестнадцати. Во время моих приездов она пару раз мелькала рядом то в столовой, то во дворе, так что я успел рассмотреть миленькое личико, которое отнюдь не портила россыпь веснушек. В глазах барона при виде дочери мелькали какие-то странные искорки, которым я не придал значения. А зря.

В поместье Блот меня встречали как родственника, причем любимого.

– Герд, мой мальчик, – раздобревший на склоне лет барон сбежал с крыльца, широко раскрывая объятья.

– Рад вас приветствовать, сэр Дарол. Все ли благополучно в семье?

– Слава святым, все хорошо. Жена недавно выздоровела от простуды. Дочь по-прежнему цветет, – улыбнулся барон, и в его глазах вновь заиграли те самые странные искорки.

– Вот и прекрасно, – улыбнулся я в ответ и, направляемый рукой соседа, прошел с ним к дому. – Сегодня выехал погулять и решил наведаться к вам. К тому же есть одно небольшое дело.

– Ох уж эти дела, – наигранно вздохнул барон. – Хочешь опять обскакать старика?

– Не понял?

– А как еще назвать нашу сделку с углем? Крестьяне уже прогрызли мне череп рассказами о том, как ты обогреваешь свои дома этим проклятым камнем. А ведь даже у меня иногда не хватает дров и приходится топить, как все, – хворостом и навозом. Мои подданные ворчат, что ты теперь будешь драть со старика за уголек по три шкуры.

– Помилуйте, барон, какие шкуры, – добродушно улыбнулся я, заметив хитринку в глазах собеседника. Зря он, конечно, расслабился. – Ваши люди смогут получать уголь совершенно бесплатно. Я прикажу, и в определенные дни карьер будет в полном распоряжении всех, кто пожелает, конечно, только из вашего баронства. Вот оставят четвертинку добытого камня в качестве ответной любезности – и могут все остальное спокойно везти домой и греться в свое удовольствие. Я даже каменщиков пришлю, чтобы помогли сложить специальные печи, и кирпичом поделюсь, почти даром.

Хитрое выражение улетучилось из глаз собеседника.

– Молодец! – Барон хлопнул меня по спине и, казалось, только тут заметил мою броню. – А это что, хтарская «чешуя»? Где взял?

– В бою. Тут ко мне хтары наведались.

– Так, а теперь подробнее, – тут же посерьезнел сосед.

Рассказ о моих последних приключениях затянулся до конца обильного второго завтрака, на котором присутствовали и жена барона, и разряженная как на смотрины дочь.

Сэр Дарол все внимательно выслушал, зачем-то мазнул взглядом по дочери, а затем одобрительно посмотрел на меня. При этом казалось, что он поздравил себя с верно принятым решением. Только тогда до меня начала доходить одна простая истина, поэтому я «вдруг» вспомнил о важном деле и засобирался домой. Даже покупку подходящих для кастрации и переделки в волов быков мы оговорили впопыхах.

Конечно, я догадывался, что браки между дворянами в этих местах не являются слиянием влюбленных душ, а призваны служить скреплению добрососедских отношений, но как-то подзабыл об этом факте. Я не собирался жениться на дочке барона, как, впрочем, и на какой-либо другой. Да и сама девушка не выглядела особо счастливой.

Похоже, одолевавшие меня на обратном пути тяжкие думы отразились на лице как девизы политиков на баннерах, что было тут же замечено Куратом.

– Вот теперь этот сопляк точно будет кусать себя за седалище.

– Не понял, – встряхнул головой я. – Какой сопляк и что за седалище такое?

– Ну, тот барочник, наш сосед слева.

– И с какого это перепугу он должен расстраиваться?

– Так ведь у него с дочкой барона любовь была. Старик после вашей болезни даже решил дать свое благословение, хотя с вашим отцом у него был договор поженить деток. Только теперь ему вот, а не невеста, – с непонятным мне энтузиазмом заявил Курат и совсем уж несолидно, привстав в стременах, хлопнул ладонью себя по ягодице.

Оригинально. Научить их, что ли, кукиши складывать, это как-то культурнее…

– Вот скажи мне, Курат, – немного разозлился я. – А рассказать об этом раньше ты не мог?

– Так ведь договор между вашими родителями еще когда был, – немного стушевался глава казаков, увидев мою реакцию.

– Курат, я из своего детства почти ничего не помню, – постарался я выкрутиться и параллельно подсластить пилюлю. – Вон твою рожу запомнил, да еще Никору, а какие отец там договора договаривал, хоть убей, не знаю. Так что если есть еще что-нибудь такое, так ты сразу скажи, а то однажды выяснится, что я обязан обрюхатить сотню хтарок.