Владимир Ящерицын - Договор

Но что было самое плохое – ощущение напряжения не исчезло. Мисс стоит рядом с местом бойни, с вялым интересом глядя на жертвоприношения ариров. Я же смотрю на разорванные тела. Что-то не так… Взгляд цепляется за изломанное тело вождя. Ощупывая его взглядом, я обращаю внимание на полоску кожи на его шее. Я врубаю магическое зрение. Это же… Я ору на Языке Смерти:

– Рабский ошейник!

Все ариры бросают свои занятия и приближаются к телу вождя. Один из них наклоняется, и в наступившей тишине звучит его голос:

– Кхитан…

Арир Эхаялин бросается к своей сумке и достает радар – он полон красных точек.

– Это была приманка! Они нас окружили!

Я смотрю на сестру. Она лишь неверяще уставилась в сферу.

– Как скоро они подойдут к нам?

– Идут не спеша… Минут через пять от силы… – отвечает арир.

Так… Некоторые жертвы ещё живы. Зря Кхитан всё это мне устроили. Я обращаюсь к своим жрицам:

– Два ритуала – Призыв Предвечной Тьмы и Пятиконечная звезда поднятия и трансформаци. Быстрее! Чертите своими терами! – Поворачиваюсь к арирам: – Стягивайте все трупы в центр Звезды, а живых гоблинов на острия! Шевелитесь!

Приближаюсь к сестре и резко хлопаю перед её лицом в ладоши. Она вздрагивает и смотрит на меня.

– Приди в себя! Ты нужна мне!

– Но там целый татретт Кхитана!

– Ха! Зря они дали мне эти пять минут! Надо было наносить удар сразу же! А теперь уже поздно! Мы с тобой должны вызвать Воплощение Тьмы! Соберись уже!

Сестра, кивнув, быстро пошла мне за спину.

Спрыгнув с Мисса, я вызвал свою птичку-элементаля: «Ты нужна мне», – и щедро полил её маной Огня. Птица проявилась передо мной, вися в воздухе и раскрыв крылья. Я перелил в неё всю свою ману Огня. Птица… Настоящий феникс… Элементаль вырос до трёх метров в высоту и вопросительно курлыкнул. Я указал на тот зев пещеры, откуда мы пришли: «Как только они покажутся, вложи в выдох всё, что сможешь».

Я отвернулся от него и посмотрел на ариров Криаты. Ха! Тут я не нужен. От горы трупов уже тянулись змеи-щупальца, состоящие из плоти и крови, к отчаянно визжащим пяти жертвам. Интересно, выйдет из этой гадости хоть один мёртвый голем?

Я направился к сложной печати, которую заканчивали рисовать изменённые жрицы. Сестра уже заняла один из двух кругов внутри, противоположных друг другу. Бросив взгляд по сторонам, я отметил лихорадочную подготовку ариров. Каждый из них готовился к битве: ариры Криаты завершали создание голема, арир Эхаялин разминался с длинной косой, группа ариров Реа исполняли сложные выпады, с тускло светящимися полумесяцами в руках, ариры Акрио вообще обнажились и густо намазывали свои гибкие тела кровью гоблинов, а по мускулистым телам ариров Ихитоса, раздетым по пояс, пробегали волны изменений, которые были отнюдь не безболезненными – их лица временами искажались от еле сдерживаемого крика. Построение последних возглавлял Атере.

Хисны были рассёдланы и без сбруи. Сейчас они будут драться отдельно от нас. Одна из старших жриц заканчивала поить их каким-то зельем из бутылочки. Под ногами у неё валялось несколько уже пустых пузырьков. Другая жрица приводила в боеготовность свою составную плеть.

Я сделал шаг в грубо нарисованную печать и воткнул свои теры в выдавленные на камне три символа и три знака древних. Сестра проделала то же самое.

– Начинаем, – бросила она. – Не забудь: в каждый знак по тысяче маны Тьмы. Это защита! Ты накачиваешь – я взываю. Согласен?

– Да!

Я выплеснул ману, не жалея Силы, в печать. А сестра заговорила на древнем:

– Взываю к тебе, Предвечная! Окажи помощь в битве! Ослепи наших врагов! Но оставь нас зрячими! Уязви противников, но защити союзников!

Секунду ничего не происходило. Целую секунду я думал, что Тьма не ответит, но из центра печати вдруг ударила тугая струя чёрного мрака, который заполнил всю пещеру. Внутри этого облака мир утратил цвета и наполнился всеми оттенками серого. Казалось, нас обвевает тугой ветер. Ариры радостно жестикулировали, глядя на нас. Печать выгорела и исчезла. Сестра сложила жест «Получилось». Я обернулся. Феникс недовольно курлыкнул. Жуткое создание Смерти, собранное из слепленных между собой трупов гоблинов, сделало первый шаг за границу гаснущей пятиконечной звезды. Мы готовы.

Я не успел сделать и двух шагов от печати, как феникс громко и глубоко вдохнул, сразу после этого вылив тугую ревущую струю пламени в тёмный зев пещеры. Через мгновение до нас донеслись крики заживо сгорающих врагов. Из другого прохода выплеснулась целая волна наездников на хиснах. Однако было такое впечатление, словно они движутся в толще воды, настолько их движения были медленными. Первыми удар по ним нанесли ариры Реа, бросив в них свои полумесяцы. Их воздействие на плотный строй всадников было ужасно – полумесяцы рассекали их вместе с доспехами и хиснами, как воздух. А потом в эту свалку разрубленных тел ворвались, бешено визжа, ариры Акрио. За ними влетели ариры Ихитоса – и разверзся Ад.

Сколько я ни пытался впоследствии восстановить целостную причинно-следственную связь в воспоминаниях, мне это не удалось. Остальные так же сильно путались в воспоминаниях… Вот бегущая следом за хиснами пехота поднимает на глефы – копья двух замешкавшихся чудовищ, только недавно бывших арирами Ихитоса, но в их строй врывается пара чёрных смертоносных молний – обнажённые ариры Акрио рвут чужих солдат голыми руками. Вот я ввязываюсь в магическое противостояние атар – мы вшестером легко убиваем восьмерых. Моя сфера Тьмы пробивает жалкий щит и разрывается внутри, оставляя от ихатаров лишь пустые доспехи. С другой стороны туннеля развоплощают феникса, но он лишь возвращается ко мне, в глубь моего дара. Полный арек высших жриц без труда вминает мёртвого голема в пол, да так, что только ошмётки и брызги летят во все стороны. Этим же ударом они задевают одного из наших ариров Криаты. Я создаю «Плеть ужаса» и, перекачав её маной, наношу удар по вражеским жрицам. Они выставляют щит, но моё заклятье его практически не замечает и рассекает пополам двоих из них. Сзади вспухает взрыв, и меня бросает на оставшихся. Я не долетаю до них самую малость, но мне это и не нужно – я хватаю всех оставшихся жриц своими терами и, вывалив в них всю свою ману, начинаю их душить. Когда они теряют сознание, я стягиваю их в кучу и лезу в рукопашную – магов у врага больше не осталось. Стоит жуткая какофония – кричат раненые эльдары и хисны, ревёт «Выдох дракона» – это одна из изменённых жриц гоняется за какой-то шустрой тенью, рычат в пылу боя сражающиеся хисны. Сестра поднимает на копьё чужого арира Ихитоса, и тот, невзирая на всю чудовищность своего положения, насаживает себя на древко всё глубже и глубже, пытаясь хоть таким образом добраться до своего убийцы перед смертью.