Геннадий Стройков - Холод

Открыл глаза, потрогал женщину за плечо. Застонала. Живая! Машина стоит на колёсах. Лобового стекла нет, очень неприятно тянет холодом. Тронул рацию. Умерла! Так, через три часа доложат о неприбытии. Пока проедут по трассе, ещё часа три минимум. Вот сам же заставлял ездить парами. Доигрались.

Отстегнул ремень, дверь заклинило. Выбрался через оконный проём. Осмотрелся. Вроде чисто. Залез обратно и, стараясь не сильно корёжить, вытащил мадам.

— Что болит?

— Голова!

Ого! Какая ссадина. Забинтовал. Так, в багажнике палатка, спальники, и примус.

Опа! У нас гости! На льды еле заметно перемещались холмики. Местные! Ракету! Всё вокруг осветилось, и они, смешно подпрыгивая, рванули прочь. Метрах в трёх стан, на наших следах небольшой торос. Вот на чём мы чуть не навернулись. Она успела свернуть, но машину занесло и перевернуло через крышу. Повезло, встали на колёса. Попытка завести: даже и не дёрнулось. Постоянно оглядываясь и подсвечивая фонариком, поставил палатку. Втащил дамочку внутрь. Затолкал в спальник и зажёг примус. Теперь опять наружу. Ракету. Нет, не ушли. Мельтешат метрах в трёхстах. Пока горела, прицелился. Попал! Визг и вопли.

Ракеты ещё две. Хороший фонарик. И четыре магазина. Ещё её пистолет до кучи. Сижу, каждые три четыре минуты включаю фонарик и провожу вокруг. Они, переваливаясь, отбегают. Но с каждым разом всё ближе и ближе. Поймал лучом одного и короткой очередью достал. Замер кучкой. Остальные опять заголосили.

Прошло четыре часа. Невыносимо хотелось спать. Мелькнула мысль: за машиной мёртвая зона. Посветил: так и есть, скорчились двое. Попав под свет, пытались убежать. Ещё два греха на душу. Тут на горизонте мигнуло, спустя секунду снова. Едут! Пустил ракету. Слепящий свет ксеноновых фар осветил толпу. Несколько очередей, и они бросились врассыпную. Две машины медленно подкатили.

Народ выскочил. Врач быстренько осмотрела ранбольную, и осторожно посадили её на заднее сиденье. Я сел в другую машину.

Николай обернулся.

— Спасибо Марине, она, вы ещё доехать не должны, а уже с нашими у викингов связалась. Десять минут, она всех на уши подняла. Но, я тебе скажу, «Ягуар» — это машина. Двести километров, а как будто еле ползёт!

Он ещё что-то говорил, но я провалился в сон.

Следующий день. Совещание. Повестка дня. Геноцид. Если кому не ясно, уничтожение местных. Соорудили на колее снежную кучу. Не поленились снега нагрести и потом водой полить. Мы их не трогаем, а они такую подлянку учудили. Зверушки такие-сякие. Нет, конечно, претензии лежат на поверхности. Мы их живность переводим. Но белых медведей бьём только когда в посёлок забредают. Тюленей сейчас не трогаем. Их мясо специфическое, нужно довольно сильно оголодаться. Доводы «они не ведают, что творят» не проходят. Даже котёнок, напрудонив вам в тапки, понимает, что натворил и сейчас получит. Что-то здесь не то. Они явно знакомы с огнестрельным оружием, и это их не остановило. Где-то мы им на что-то наступили. Не знаешь — спроси. Хотя бы у этих, у которых любимая поговорка. Про «не спрашивали».

Мадам натянула на лоб вязанную шапочку. Типа шрамы и повязки украшают только мужчин, а женщинам категорически не идут. Походила вдоль всех шести представителей кошачьих. Все они сделаны под заказ и немного отличались по исполнению и цвету. Парочка на «механике». Из них один дизель с наддувом. Вот его и выбрала.

Да, есть машины хорошие, очень хорошие и «Ягуар». Пару минут, и мы поехали. Первым делом она отключила отсечку двигателя по оборотам, и мы, собственно, низко полетели. Ощущения специфические. Если на «мерине» посадка высокая и подвеска жёсткая, то здесь практически лежишь и полное впечатление, что машина парит в воздухе, не касаясь дороги. Вот так, хорошая машина, хороший личный водитель. Буреем потихоньку.

Поговорил с викингами насчёт местных. Те, как ни странно, совсем не в курсе или, может, опять табу. Уже уходя, спросил. А чего здесь практически нет домашних животных и, в частности, собак? Они прям с лица спали. Руками замахали. Типа и это мы не знаем, но лучше не лезть в это дело. Табу.

Зашёл к нашим, они как раз готовили шамана к очередному сеансу. Вот и попросил его подцепить пару собак.

Уже полдороги проехали, когда вызвали. Шаману плохо, очень плохо. Развернулись и обратно. Чертовщина какая-то! Вначале всё как обычно. Передал сообщение. На этот раз нам ничего не приготовили, и он занялся свободным поиском. И только приступил к поиску, в том числе и собачек, как его накрыло. Сначала начали бить судороги, потом остановка сердца. Три раза запускали, пока пошло. Сейчас лежит спит.

Связались с посёлком на предмет, где чего выпало. Одна точка не отвечает. Причём связь прервалась интересным образом. У нас всё время на приём и там вроде рацию включили, несущая пошла. Но дальше ничего и никого. И минут через пять всё пропало.

Расстояние тысяча семьсот километров. Сутки. Пока ехали в посёлок, конвой уже сформировали. БМП-3 на трейлере. Грузовик со стодвадцатимиллиметровым миномётом в кузове. Сборная солянка, тридцать человек на автобусе. Два пикапа с ДШК. И «Джимни» с эхолотом в голове. Это впереди. Сзади грузовик с топливом в бочках, «скорая помощь» и два автобуса пустые. Расстояние порядка ста километров. Выезжали по тёмному. Но часа через три рассвет и как только, так сразу поднимут разведчик. Предупредил. Над горой не проходить. Пролетят мимо километрах в пяти. Посмотрят в бинокль. Даже если ничего не увидят, ближе не подлетать. Ни в коем случае!

Так что поехали. Моторы гудят. Вокруг до самого горизонта белое. За машинами совсем немного вьётся снежная крупа. Солнце здесь не такое яркое, как на Земле, и, в принципе, без очков обходимся. Очень внимательно смотрим по сторонам в бинокли. Белое безмолвие. Ледяная пустыня. Из положительного: не жарко.

Ближе к рассвету передали: самолёт вылетел. А немного погодя прошёл на бреющем, качнув крыльями, начал набирать высоту, превращаясь в точку впереди над горизонтом.

На каждую машину у нас три водителя. Один ведёт два часа, второй сидит рядом. Третий спит. Через каждые два часа десятиминутная остановка. Побегали вокруг машин. Мышцы размяли и дальше. Часа через два с разведчика передали. Впереди открытая вода. Километра четыре в диаметре. Причём всё забито битым льдом. И это прямо по курсу. Очень, очень мне это не нравится. Часов через семь подъехали. Вернее, загодя отклонились в сторону. Остановились. Я забрался на крышу автобуса посмотреть в бинокль. Интересное явление. Как будто ледокол порезвился. Чего дёрнуло посмотреть по сторонам? Слева беззвучно накатывался водяной вал высотой метров пять.

Рыбкой нырнул в люк. Ещё летел, заорал.

— Ходу! Быстрее!