Анна Гринь - Забудь мое имя!

— Вот ведь вляпалась! — пискнула я, чувствуя, что не успею остановиться и просто налечу на ртутную сферу животом.

Получилось еще хуже. Как бравый футболист, я врезала по ней с ноги, увязнув по колено в густой затягивающей массе.

Время остановилось окончательно. Взрыв света и сбивающего с ног шквального ветра накрыл тронный зал, погружая все вокруг в клубящийся хаос, где сложно было понять, стою ли я все еще на ногах, или давно умерла.

Больно не было. Даже страха я не чувствовала. Только какую‑то странную легкость и спокойствие.

— Она жива? — настороженно спросил демон.

— Еще как! — хмыкнул Леонис и вздохнул. — Знатно меня братец приложил… Спасибо, что не стал убивать Атардиона.

— Сам с ним разберешься, — хмыкнул Бес.

— Теперь это дело Лены. Она Повелительница! — протянул элл.

— Не дождетесь, — прохрипела я, открывая глаза и садясь.

Тронный зал напоминал военный полигон после двухнедельной бомбежки. Придерживая голову руками, я выдернула ногу из переливающейся сферы и посмотрела на сидевших на ступеньках Беса и Леониса.

— Как чувствуете себя, Повелительница? — весело спросил отец, прижимая какую‑то тряпку к разбитому затылку.

Я пожала плечами, рассматривая висящую в зале пылевую завесу.

— Что здесь произошло?

— Переворот, как видишь. Спонтанный и местечковый. Эллы еще даже не знают, что власть переменилась, а прежний Повелитель мертв. Стража разбежалась. Видно поняли, что с ними будет, — Леонис поднялся и, разгоняя ладонью пыль, подошел к распластавшейся на полу Тамалис. — Жива. — Элл небрежно перевернул девушку носком сапога. — Даже странно!

— Если помнишь, мы заключили договор, — осторожно заметила я Бестелиону, так чтобы отец не слышал, присаживаясь на холодные мраморные ступени у подножия трона.

— Помню, — сухо согласился демон. — У меня была надежда, что ты все же передумаешь. Здесь твой отец…

— Как только я передам ему власть, то уже не буду никому и ничего должна. Или ты считаешь иначе?

Бестелион хмуро глянул на меня, ничего не сказав, подвинулся ближе и кивнул.

— Уверена, что хочешь именно этого?

— Да, так будет лучше. Для всех, — сказала я.

— А останешься хотя бы на Весенние торжества? — уточнил Бес. — Они через несколько дней…

Я состроила печальную мину, заметив которую, демон тихо прошептал:

— Я ведь могу заставить…

— Только посмей! — выпалила я, вспомнив неприятное ощущение от воздействия воли Атардиона.

Бестелион весело рассмеялся и еще раз спросил:

— Останешься?

— Только на праздник, — мне ничего не оставалось, как согласиться.

***

Я выдохнула и медленно вошла в большой зал, тускло освещенный языками пламени, заключенными в больших чашах. Мне совсем не хотелось здесь находиться. Я предпочла бы забиться в самый дальний уголок и не испытывать на себе заинтересованные взгляды ситров и немногочисленных эллов. Не прибавляло уверенности даже специально придуманное для меня силиалами замка платье, больше похожее на нежное шелковое бирюзовое облако. Волосы мне заплели в сложную косу, украсив мелкими невесомыми булавками с хрустальными цветами.

Самой себе я напоминала цветок, усыпанный капельками росы. Будь на моем месте любая другая девушка, она бы чувствовала себя королевой и звездой праздника. Я же предпочла бы вернуться домой, с головой забраться под любимый плед, включить телевизор и сидеть долго, не думая ни о чем. Если бы не Бес и его просьба…

Все последние дни я старалась прятаться от демона, проводя как можно больше времени с отцом, давшим слово навещать меня дома, с Идерной, Алесией и Лео. Но только не с Бестелионом. Только не наедине.

Я боялась, что не выдержу, расплачусь при всех. В голове бродило много разных мыслей, в которые совсем не хотелось посвящать темного.

А еще меня не покидало чувство полного дежавю. Будто и не было этих нескольких месяцев, прошедших с Праздника Зимней Ночи. Но очень многое изменилось вокруг меня, да и я сама не осталась прежней. Нынешнее торжество напоминало меня саму. Тот же праздник, но больше нет снега и смешных маленьких елочек.

В прошлый раз то ли зал мне казался куда большим, то ли его как‑то увеличили магией. На этот раз повсюду теснились маленькие серебристые клены — явно не обошлось без Леониса! — и ярко–зеленые рододендроны, усыпанные разноцветными гроздьями невероятно ароматных цветов.

Эта цветочная сладость выветрила из моей головы всю грусть принятого мною решения. Хотелось просто насладится последними мгновениями пребывания в этом удивительном мире, чтобы сохранить в памяти чудесные воспоминания.

Здесь и сейчас я совершенно не жалела о том решении, которое посчитала для себя лучшим. Ведь и так понятно, что этот мир не для меня! Я родилась и выросла там, на земле. Там все понятно и объяснимо. Просто и даже предсказуемо. И уже ничто не сможет разочаровать или огорчить слишком сильно. Там дедушка и бабушка. Мне придется придумать какую‑то историю моего возвращения, но, думаю, Ира поможет.

Я хочу туда! Я убедила себя в этом. Заставила поверить в необходимость подобного решения.

Да, здесь отец. Но он часть своего мира, а я останусь в своем.

Голова побаливала, а из глаз норовили политься слезы, но приходилось держаться. Приподымая подол платья, я пересекла зал и вышла сквозь открытые витражные двери на один из десятков небольших балкончиков. Отсюда открывался невероятный вид на горы Нижнего царства и далекое море, в мареве туманов. Здесь хорошо было просто стоять, ни о чем не думая и наслаждаясь прохладным весенним ветерком.

— О чем думаешь? — Леонис подкрался незаметно, встав слева от меня, так что тень скрывала его лицо.

Я испуганно дернулась и посмотрела на отца. Тот кивнул своим мыслям, вытряхнул из кармана длинную тонкую сигару и быстро поджег прикосновением кончиков пальцев.

— Дурная привычка, но ничего не могу поделать, — тихо прокомментировал свои действия элл.

Я усмехнулась, глядя на профиль Леониса, но промолчала. Нам не нужно было о чем‑то говорить. Кажется, еще в бытность отца котом, мы как‑то научились понимать друг друга без слов.

— Уверена в том, что принимаешь верное решение? — просто спросил Леонис.

Я никому кроме Беса не говорила, что собираюсь вернуться в свой мир, а демон так же, явно, промолчал об этом, надеясь разубедить меня. Было трудно понять, как элл догадался, но, видно, он хорошо изучил меня. Или просто чувствовал мое настроение.

— Да, — осторожно ответила я. В мгновение все доводы разума показались глупостью и никому не нужной шелухой.

— Не очень заметно, знаешь ли, — хмыкнул отец, глубоко затянувшись. Пахнуло табачным дымом, терпко, но приятно. Так курила мама. Даже когда у нее шла работа и Света выкуривала по пачке сигарет в день, я не чувствовала в квартире кислого зловония.