Геннадий Ангелов - Звёздный «Кентавр». Первая ступень

— А, это, что и есть робот?

— Ну, конечно, это последняя модель, гордость учёных России. Встань, не стесняйся, помни, что она всего лишь машина.

Я поднялся в нерешительности и направился к двери.

— Потрогай её за руку, плечо.

— Я обернулся, и, получив одобрительный кивок доктора, дотронулся. На ощупь кожа робота ни чем не отличалась от настоящей человеческой кожи. Может только чуть холоднее, и то это были всего лишь первые впечатления. Я держал робота за руку и не хотел отпускать. Женщина стояла неподвижно, не реагируя на прикосновения. Меня это даже позабавило.

— Не бойся, потрогай волосы, грудь. Ну, давай, Суворов, ты же мужчина.

— Я провёл по волосам, и незаметно сжал в руке. Ноль реакции. Потянув за волосы слегка, женщина наклонила голову, и улыбнулась.

— Мне больно, — сказала она шёпотом. — Отпустите, пожалуйста.

— Извините, — ответил я, заметно покраснев.

— Мы роботы серии ВН-2050, созданы для обеспечения и сохранения жизни людям. Меня зовут — Юнита. Вы хотите, чтобы я вам в чём-то помогла?

Она повернулась ко мне лицом и сделала шаг навстречу. Я отпрянул и прижался к шкафу.

— Ничего не надо, — ответил я дрожащим голосом.

— Вот видишь, Суворов, это и есть незаменимый помощник солдата. Юнита, вы можете быть свободны.

Женщина кивнула головой и вышла. Наконец-то я смог расслабиться. Усевшись на стул, я вытер лоб и посмотрел на довольное лицо врача и медсестры.

— Твоя реакция на Юниту мне вполне понятна, я сам, когда впервые её увидел, растерялся. Роботы умнее человека, но они никогда не поднимут руку на своего создателя, и знаешь почему?

Я отрицательно покачал головой, ещё не выйдя из состояния транса.

— Потому, что в них заложена специальная программа, и если только робот допустит хоть один неверный шаг, он самоуничтожиться. У них нет чувств, и что такое — любовь, дружба, ненависть, им непонятно. Нет, ну конечно он ответит на любой твой вопрос, база данных роботов напичкана под завязку. Любая книга, исторические события, от начала мира и прочее, всё у них есть. Они вступают в переговоры с врагом, находя оптимальный вариант для выхода из сложной ситуации. Но последнее слово всё равно остаётся за человеком. Это очень дорогостоящие игрушки, и армии пока они не совсем по карману. Вот как только начнёт подниматься экономика в стране, тогда я уверен, что вместо солдат на другие планеты будут летать роботы. Жизнь человека — бесценный дар, который надо беречь. Это дело будущего, но пока расскажи о своих первых впечатлениях. Не бойся говорить правду, помни и то, что солдат прогоняют через детектор лжи, и если ты сейчас или в дальнейшем будешь врать, тебя уволят в запас. В лучшем случае, в худшем ты попадёшь под трибунал и тогда длительное время проведёшь за решёткой. Пока я вижу, что парень ты открытый и честный. Но как сам понимаешь, пока ты только воробей необстрелянный.

Доктор открыл журнал и принялся в нём делать пометки. Медсестра подмигнула мне, и налила в чашку ароматный чай. В кабинете запахло жасмином, и я ощутил, что проголодался.

— Если быть абсолютно искренним, доктор, мне Юнита понравилась. Она очень похожа на настоящую женщину. Что ещё сказать?

Я потёр щёку и задумался. Для меня это был первый опыт, удачный или нет, покажет время, но сейчас молчать не следовало.

— Общество таких красавиц, украсит любой коллектив, — выпалил я, — тем более, когда на несколько месяцев оторван от Земли. Я уверен, на сто процентов, что вскоре справлюсь с эмоциональными ощущениями.

— Хороший ответ, надеюсь, что так оно и будет. Только предупреждаю тебя, что увлекаться роботами не стоит.

— В каком смысле? — не совсем понял вас…

— В прямом смысле, ты мужчина и должен знать, что ни какая машина не заменит настоящую любовь. И не родит детей. Теперь понимаешь о чём я?

Он прищурился и подмигнул. Застёгивая верхнюю пуговицу на рубашке, поднялся и вышел из-за стола. Прохаживаясь по кабинету, доктор с минуту раздумывал, а после произнёс:

— Были случаи, когда солдаты влюблялись в роботов. Теряли голову, и прикрывали их от вражеских пуль и снарядов. Пылая страстью человек, не контролировал ситуацию, и руководствовался эмоциями. А это недопустимо, понимаешь меня?

Он нагнулся и ещё раз окатил меня противным запахом табака. Я выдержал эту никотиновую атаку, с честью.

— У меня есть девушка. Одноклассница, — соврал я, и впервые не покраснел.

Мне почему-то в эту минуту показалось, что Настя будет ждать меня.

— Суворов, девушка это хорошо конечно, только такие случаи редкость. Кому охота два года ждать, читать немногословные письма, и надеяться на взаимность и любовь? Это раньше, ещё до войны, я сам лично с такими вещами сталкивался. Удивлялся крайне, но случалось. Сейчас другое время и никто из солдат не уверен, что вернётся на землю живым и невредимым. Мой тебе совет забудь свою одноклассницу. Так гораздо легче, поверь моему личному опыту. Решать, конечно, тебе, но ты подумай.

— А, что было с теми солдатами, которые влюблялись в женщин-роботов?

— Их, слава Богу, было не много, но процесс реабилитации занимает полгода, не меньше. Это сложные процедуры, и не все их выдерживают.

— Как не все? И, что с теми, кто не выдерживает?

Доктор тяжело вздохнул и закурил.

— Из десяти случаев, половина солдат погибли. Трое в дурдоме, и только двое смогли вернуться к нормальной жизни. И один из них сейчас перед тобой.

— Вы? Не может быть…

От удивления я вскочил со стула и уставился на врача.

— Но ведь вы же не солдат.

— Ты прав, я не солдат, но суть не в этом. Ты присядь, и не волнуйся. Сейчас это уже прошлое, и не столь важно. Рассказываю я тебе для того, чтобы ты понимал серьёзность предстоящих решений, и не расслаблялся. Сейчас иди в столовую, после обеда мы с тобой продолжим беседу.

В столовой никого не было, и я в гордом одиночестве взял обед и уселся за столик у окна. Вкусный запах борща пробудил во мне зверский аппетит, и через несколько минут от первого блюда и второго не осталось и следа. Запивая сладким компотом с булочкой, я гладил от удовольствия живот. «Ничего так кормят», — думал я, читая незатейливые вывески на стенах, о личной гигиене и прочие. И тут послышались голоса, и в столовую забежало не меньше двадцати человек. У каждого из солдат на плече сияла эмблема «Кентавра». Я присмотрелся более внимательно, и прислушался к разговорам. Бойцы не обращали на меня никакого внимания, поедая со скоростью ветра обед. Как я догадался, у них был перерыв в занятиях, и они обсуждали новые приёмы рукопашного боя. «Везёт же людям», — подумал я и встал, чтобы отнести поднос с посудой.

— Эй, ты молокосос, хлеба принеси, — услышал я за спиной незнакомый голос.