Юрий Валин - Братья и сестры по оружию. Связные из будущего (сборник)

Мальчик лежал, придавленный креслом и досками, присыпанный пылью, как и все кругом.

— Чего разлегся? Удобно?

— Мне руку оторвало, — пробормотал Прот. — Катя, вы целы? А Вита где?

— Да подожди ты! — Катя, упав на колени, уперлась плечом и приподняла кресло вместе с широким пластом штукатурки и расщепленной дранки. Прот застонал.

— Тихо-тихо! Рука на месте. Плечо немного подранено.

Судя по пятну крови, рука пострадала порядком. Сейчас вытащить, повязку-жгут наложить…

В углу кто-то страшно застонал:

— Ой, боже мой, ноги, ноги… Товарищ предсовнаркома… Лев Давыдович, вы живы?

Катя подхватила мальчика:

— Держись. Сейчас вытащу на свежий воздух. Проплюемся.

Прот застонал — его левая рука болталась плетью.

— Ой, больно! Почему я сразу не умер?

— Блин! Потому что жить будешь. Херня твоя хиромантия, вовсе и не угадал. Руку, балбес, придерживай.

Пыль медленно оседала. Из-под груды обрушившегося потолка неторопливо сочились ручейки крови. Вокруг валялись изуродованные тела, изломанная мебель. Казалось, в комнату угодил заряд шрапнели. Катя переступила через обрубок человеческого тела — конечности оторваны, лишь витой аксельбант чудно светился на уцелевшем клочке кителя. В углу продолжали хрипло стонать. Катя приостановилась, поудобнее перехватывая мальчика (тощий, а весу немерено). За просторными провалами окон — рамы напрочь выбило — все голубело июльское небо. Сквозь вату, забившую уши, постукивали выстрелы. И было еще что-то, отчего Катя остолбенела: прямо по голубому небосводу летели темные фигуры. О, крепко тебя контузило!

Катя опомнилась. Конечно, не летели — гуськом плыли наискось, прицепившись к протянутому через двор проводу. Этакий импровизированный фуникулер. Тьфу, прямо черепашки-ниндзя какие-то. А «фуникулер», между прочим, прямо сюда их несет.

Катя, не разбирая дороги, кинулась к двери. Чуть не приложила мальчишку головой о разбитый проем. Прот охнул. Катя споткнулась о труп, запуталась в вешалке. Черт, не проберешься, а «черепашки» не конфетками угощать будут.

Кто-то поддержал за локоть.

— Катерина Еорьевна, он живой? Ой, та що ж такое? — Витка закашлялась.

— Так. Не перхай. Бери Прота. И валите отсюда изо всех сил.

— Та я же не удержу!

— Удержишь. Деваться тебе некуда. Пошли вон отсюда!

— Я сам, сам! — забормотал мальчик.

Неловко обхватив друг друга, подбитый пророк и девчонка поковыляли к распахнутой двери на лестницу. Катя присела, начала шарить по скользкой коже на боку у мертвеца — где кобура? Черт, пустая.

Поздно. В окно зала влетела первая фигура, выругалась, оступившись, отцепила карабин страховки, замерла с револьвером наготове. Следом въехала вторая тень, задела сапогами рухнувшую балку, тоже выругалась:

— От бисови качели! Не станешь.

Катя распласталась на полу, голова на ноге трупа — может, за мертвую примут?

«Летуны» въезжали в окно как на конвейере, споро разбегались по углам, вскидывая готовое к стрельбе оружие. Двое втянули в окно нагруженного человека — на спине тренога, еще что-то громоздкое. Пулемет?

— Швидше! По плану, по плану. Да втихомирте вы його!

В углу сухо треснул револьверный выстрел — жуткие стоны оборвались.

— Свету маловато, — озабоченно сказал возящийся у стены тип.

— Ничого, подсветимо. Не возися. На лестнице хто?

— Йдемо, пан сотник.

На спину Кате наступил тяжелый сапог. Двое пришельцев с карабинами шмыгнули к двери на лестницу. Засели, выставив оружие, — от девушки их отделял лишь перевернутый стол.

Влипла, — ни туда ни сюда. Хорошо еще, ребята успели выбраться. Догадается Витка плечо пацану чем-то перетянуть?

— Швидше, швидше! — торопили в зале. — Где головний жид?

— Так хто ж тут розбере? — ответили со смешком. — Гляньте, пан сотник, — от этих одна требуха залишилась.

— Плохо. Могут не повирити.

— Я готов, пан сотник, — сказал человек у стены.

Катя сообразила, что на треноге торчит не что иное, как кинокамера.

— Зараз. Того поближче пидсуньте. И лицем, лицем сюди. Так, це у нас товариш нарком, — пид ноги його. Спочатку фото, потим знимемо загальний план. И обличчя, обличчя ретельнише. Та бачу, що облич не залишилось. Олександр Петрович, постарайтесь. Це у нас, мабуть, сам Бронштейн. Бис його знає, по маузеру лише можна впизнати. Деникин у нас де? Швидше!

— Пид столом, мабуть, — сказал длинноусый человек с карабином за плечами и фотокамерой в руках. — Доставати будемо?

— Якщо залишиться час. Хлопци, ставайте. Спочатку вас. И швидше, зараз червони очухаються.

У разрушенного стола, торопливо поправляя папахи со шлыками, выстроились трое парней. Двое держали карабины, третий картинно расправил желто-голубое полотнище.

— Морди погероичнее, — приказал человек рядом с кинооператором.

Катя стиснула зубы. Знакомый голос, знакомый. Как же до него дотянуться?

На улице чаще застучали выстрелы. Бухнула граната.

— Швидше! Готови? Деникина не знайшли?

— Нема. Ось сестриця околела. Не заминить?

— В загальнийий план пиде. Тильки подил ий задерить пикантнише. «Москали та их шльондри» — добре. Але спершу хлопцив. Почали!

Сверкнул магний. Человек, стоящий над Катей, отвернулся, выругался.

— О! Як блискавка. Аж очи виела.

Катя вскинулась на локте, ударила ногой в колено. Человек с проклятием начал падать, девушка, обхватив его сзади, перехватила карабин. С одной руки выстрелила — хлопец, гордо позирующий камере, дернулся — из головы полетели брызги. Вот это был бы кадр.

Тело в объятиях Кати вздрогнуло — в ответ стреляли мгновенно. Ладно, пока бейте своих, чтоб чужие боялись.

Падая за косяк, Катя опять зацепилась за вешалку. Вот же проклятый предмет интерьера — растопырится, хуже спирали Бруно. Ничего, карабин в руках, жить можно. Пока…

Как и ожидала, от двери, что вела на лестницу, сунулся один, Катя выстрелила ему в грудь. Второй, гад, не поднялся, наугад пальнул из-за стола. Плохо. Сейчас с двух сторон зажмут. Вон пан Кула как орет. Придется самой навстречу выходить…

Катя метнула себя в дверной проем. Пули прошли поверх головы. Удачно сшибла плечом человека. Выстрелом свалила фигуру у стены. Зря — это оператор, он им самим мешал. Только не стоять…

Стреляли почти все, только, считай, в пустое место. Черт, влетевший в залу (баба? ведьма? но в юбке определенно), бешено метнулся прямо к хлопцам. Один отлетел скорчившись — стволом между ног перепало. Другие отшатнулись, мешая друг другу. А она — вот она, рядом, волчком крутится в тесноте, за одежду цепляет, на трупы, на балки хлопцев опрокидывает. Челюсти да шеи под прикладом, что мелькает быстрее шашки, хрустят.

…Шансов нет. Их здесь шестеро, седьмой за спиной у двери. Затвор передернуть некогда. Сколько ни вертись… Пуля обожгла бок. Он. Вот гадина, в стороне остался. Но своих еще жалеет. Хорошо, что хлопцы его не профи. На, сука, в кадык…