Екатерина Федорова - Четырнадцатая дочь

– До сих пор наши дни были безопасны. Призраки исчезали с восходом Элсила. Но теперь что-то изменилось. Нам придется спать по очереди.

– А что говорят маги? – живо поинтересовался Рут. Поправился: – Если кто-нибудь из них остался в столице.

– Остался Даур Юленор, старейший из магов Майлока. Он сказал, что слишком стар как для бегства, так и для участия в играх властителя. Мы приютили его в доме Йалди Любящей, там есть хорошие гостевые покои над молельным залом. Четверо служителей сторожат его денно и нощно, с кристаллами наготове, на которые самим Дауром Юленором нанесены заклятия обездвиживания и лишения речи. Кристаллы используют при первом намеке на то, что в мага вселился призрак. Все остальные шестнадцать магов ушли вместе с Гуаром Валером. Это и к лучшему. Случись хотя бы одному магу приютить в себе адельбергского колдуна, последствия будут не просто ужасные – ужасающие.

Рут глянул на одно из тел, спросил:

– А что сказал об этом Даур Юленор?

– Он предположил, – медленно сказала служительница, – что над несчастными был совершен некий ритуал, дарующий мощь. Причем для этого нужен магический предмет по имени олекон. Ими пользовались адельбергские колдуны в эпоху Рьяга Ненасытного. Сам Даур Юленор об этом знает крайне мало, равно как и Совет магов, с которым мы связались по блюдцу. Они считают, что все олеконы были уничтожены, а до наших дней дошел лишь один, принадлежащий Тарланьскому дому. Но тут у нас сразу пять доказательств того, что олеконов осталось два, а может, и больше. Один уже обрел неведомую мощь…

В уме Рута вдруг всплыли слова Ирили, герцогского мага. «Вы знаете, как Тарланьский дом избежал полного уничтожения в Ночь Восставших магов? Они применили нечто, что Дар Тарлань тысячу с лишним лет назад забрал у адельбергских колдунов, основу их злой магии…»

И пустые рукава светлейшего князя Вала ему тоже вспомнились.

– Получается, Тарлани единственные, кто что-то знает, – медленно сказал он. – Значит, их и следует спросить. Однако не думаю, что они ответят на призыв по блюдцу. Княжества у них больше нет, сообщений ждать не от кого, и вряд ли в Фенрихте держат стражу у блюдца. Значит…

– Значит, вам лучше отправиться туда самому. Лично, – оборвала его верховная служительница Алора. – Как-никак вы сын герцога Франца, который дал приют Тарланьскому дому, когда все остальные дома от него отвернулись. У вас единственного после герцога есть надежда получить хоть какой-то ответ.

Рут нахмурился.

– Собственно, вы просили меня только попробовать узнать, почему восстали призраки…

– Собственно, эти новые события представляют для всей Анадеи угрозу даже большую, чем призраки, – холодно сказала его собеседница. – И мне, право, странно… Как наследник герцога, вы должны понимать, что восставший адельбергский колдун, вооруженный мощью и магическим предметом своей эпохи, в теле обычного человека может запросто отправиться куда угодно, в том числе и в вашу обожаемую Керсу. Все, что для этого нужно, – пройти через Врата. Я уж не говорю о том, что история с призраками изначально могла быть делом рук потомков адельбергских колдунов.

– Зачем? – спросил Рут.

Служительница глянула насмешливо.

– А вы полагаете, что на Адельберге не грустят о былом могуществе?

Рут нехотя кивнул, признавая ее правоту, затем коротко поклонился, насмешливо дернув уголком рта.

– Непременно приведу ваши аргументы князю Тарланю. Надеюсь, они его устрашат так же, как и меня.

– Осенние ночи длинны, – изрекла вдруг старая женщина, молчавшая до сих пор. – Вы успеете возвратиться до рассвета, наследник герцога. Несчастные, – она взглядом указала на тела, распростертые на лавке, – должны вот-вот восстать. Может, они расскажут что-то об их убийце или убийцах. Немного знаний от старого Тарланя, немного от мертвецов, глядишь, что-то прояснится… Да пребудет с вами благословение Семи!

Рут снова поклонился, на этот раз низко и почтительно.

– Да свершится круг от понимания до честности, почтенная мать. И для вас здесь, и для меня в Фенрихте.

Парочка, что привела его сюда, снова увязалась следом, едва он вышел из храма. Они молча прошагали по пустым улицам обратно к Переходным Вратам. Несколько призраков, попавшихся по дороге, выкрикнули мольбы о мести. Рут не знал, было это простым совпадением или его обещание мастерице постельных дел уже стало предметом обсуждений у призрачных господ.

Он и прислужники шагали молча, не отвечая на крики, так что призрачные силуэты в конце концов отстали.

В башне Переходных Врат уже не было никого из стражников, только ветер, залетающий через неприкрытые двери, гонял по полу какой-то листок. Рут поднял его.

На муаровой бумаге с блестящими разводами, что было признаком бумаги дорогой, употребляемой лишь в особых случаях, темнела оттиснутая в сургуче круглая печать с корабликом и двумя башнями по бокам. Рут узнал герб элиморского Гуара. Сверху шли буквы: «Особый приказ. Городской страже в мое отсутствие повелеваю приглядывать за городом Майлоком до получения особых от меня распоряжений. А если кто будет говорить недостойные или оскорбительные слова о моей персоне, моей семье или приближенных, тех злодеев подвергать утоплению «инк луар» тут же, без суда и без разбору, прилюдно или нет…»

– Какая забота о репутации, – пробормотал Рут.

– А стражники плюнули, да и разошлись по домам, – добавил один из прислужников, заглядывая ему через плечо. – И правильно. Гуар Валер наверняка всю казну с собой увез, о жалованье можно забыть. Кто же будет задаром народ топить?

Рут глянул косо, но говорить ничего не стал. Скомкал бумагу, чтобы зашвырнуть ее в дальний угол башни, но передумал, расправил и сунул в карман – вдруг пригодится.

Потом он задумался. Может, отправиться сначала в Вагран или в башню Главных Врат Таруса, чтобы предупредить своих о последних событиях? Рут вспомнил лицо отца, спокойное и бесстрастное.

Завтра столица может заполыхать. Пока герцог вместе с родом эрни ожидают мятежа и выступления Гуара Валера, новые события в Майлоке их вряд ли заинтересуют. Не до дальних стран, когда в собственном доме беда.

Значит, это его ночь, и все придется делать самому.

Он уже собирался спросить у храмовых прислужников, как они поступят – возвратятся в храм или подождут здесь, но повернулся, глянул на них и передумал.

Посылать по улицам ночного Майлока двух доходяг с мечами, которые они надежно спрятали под плащами, было опасно. И опасно для них самих, а вовсе не для тех, на кого они наткнутся.

После короткой заминки Рут распорядился:

– Пойдете со мной в Фенрихт. Если нет повязок для глаз, чтобы пройти через Врата, накиньте на головы плащи.