Ярослав Васильев - Дети иного мира

Михаил Янович Зарецкий работал с Ральфом Хофманном пятнадцать лет, и до сих пор коллега не переставал удивлять пожилого математика. Внешне типичный «ариец» – хоть сейчас на плакаты Третьего Рейха, ценит домашний уют, любит женщин и детей… и до сих пор не женат. Хотя молоденькие лаборантки вешаются на него с далеко идущими целями с завидной регулярностью, а он водить на ночь их никогда не отказывается. В быту и повседневной жизни заядлый педант – в работе воплощение хаоса. Может произвольно менять график работ, забывать где попало карандаши или листочки с записями, не помнить завтрашнее число и потребовать начать новый эксперимент в выходной. Впрочем, персонал давно привычен. К тому же, за исключением самого Михаила Яновича и пары помощников, которые начинали работу вместе с Хофманном ещё в девяностых, остальные – вчерашние студенты и аспиранты, влюблённые в науку – и горящие возможностью посмотреть за край, куда не заглядывал ещё никто в мире. Потому назначены были последние и самые сложные испытания на конец недели.

В восемь утра воскресенья Михаил стоял в контрольном зале и зевал, глядя, как сидевшая в дальнем углу зала перед бронированным окном четвёрка лаборантов стучала по клавиатуре и дёргала джойстики манипуляторов, готовя оборудование к эксперименту. Через несколько часов остальные экраны, компьютеры и огромная видеостена на противоположном торце управляющей комнаты оживут, в воздухе повиснет гул разговоров и запах озона, два десятка помощников будут снимать данные, рассчитывать графики… а над всем этим будет стоять профессор Хофманн со свой неизменной трубкой. Курить на территории Центра нельзя, потому трубка будет либо выглядывать из кармана рубашки, либо крутиться в руках. Либо Ральф будет её грызть незажжённую – если эксперимент даст необычные результаты или что-то пойдёт не так. Сумасшедший дом начнётся ближе к полудню, а пока делать Михаилу нечего. Вот только многолетнюю привычку наблюдать за любым делом с самого начала никуда не выкинешь – и потому он здесь. Но спать всё равно хочется… Михаил посмотрел на своё отражение в одном из экранов. Да-а-а, видок ещё тот: мешки под глазами в дополнение к лысине и наметившемуся брюшку красоты не добавляют даже в молодости, а уж к пятидесяти – тем более. Быстро кинув аккуратный взгляд на ушедших в дело лаборантов, Михаил отошёл к видеостене, где в обход всех правил в первый же день поставил столик и кофемашину. Даже пришлось выдержать «бой» с инженером по технике безопасности, мол, не положено. Но Михаил своё желание отстоял: в конце концов, он начальник и имеет право на маленькое нарушение. Чтобы в такие дни как сейчас спокойно наслаждаться ароматным напитком, а не стоять над душой у операторов и не глазеть в окно экспериментального зала на установку. Да и смотреть там пока не на что – двухметровый металлический куб, крошечный с высоты третьего этажа. Вот когда начнётся эффект «мерцания» и за бронестеклом всё заполнят цветные миражи, сполохи и молнии – это действительно впечатляет. Если остаётся время смотреть.

Четыре часа спустя, вспомнив о желании «полюбоваться», Михаил усмехнулся – глупость от безделья. Установка впервые готовилась заработать в режиме радара на полную мощность, отслеживая объекты в радиусе больше семисот километров – и потому сейчас на видеостене отображалась карта, где медленно ползла красная окружность с цифрами километров, внутри которой сразу же загорались значки обнаруженных самолётов и кораблей.

– Ну что, Михаэль, можно считать, что всё получилось? – руководитель проекта показал своему заместителю в сторону одной из ЖК панелей на боковой стене, где в увеличенном масштабе отображался участок космоса над Тюменью. – Вот этих двух спутников нет ни в одном каталоге, и даже наши военные о них не знают – а мы видим.

– Получилось. Только мне не нравится обратный прирост, – Михаил показал на монитор, куда выводилась камеры из помещений «разрядника».

Устройство для поглощения энергии были вынуждены построить, когда через полгода после первых пусков неожиданно обнаружили «эффект обратимости» – установка сначала как губка впитывала электричество, а потом начинала отдавать. После того как первый макет взорвался, едва не разнеся в клочья лабораторию, глубоко под землёй было смонтировано устройство «сброса», там излишняя энергия тратилась на расплав чугунных чушек и создание искусственных молний. – Поток растёт быстрее расчётного. Слишком быстро…

Договорить он не успел – одну из видеокамер залил ослепительный белый свет каскада молний и почти сразу она вышла из строя. Поток обратной энергии вырос гигантским скачком, генератор молний не справлялся, а глыбы металла плавились одна за другой с ужасающей быстротой.

– Расширяйте зону охвата на максимум! Начинайте эвакуацию всего незанятого персонала! – приказал Ральф. И на недоумённый взгляд Михаила пояснил. – Сам знаешь, выключать сейчас – взлетим на воздух. Надо попытаться повысить расход энергии, тогда успеем.

Несколько минут тревожные столбики росли, обгоняя красную окружность, кадры из «разрядника» транслировали сплошные потоки огня и лавы расплавленного металла… как вдруг один из операторов радостно закричал: «Прирост ноль!»

В это же время за тысячу километров к западу в бункере над реактором заревели тревожные сирены, по экранам побежали угрожающие цифры, а дежурную смену спешно сменяли энергетики из «старших». Последним в центральный зал ворвался полковник Эрман. И с трудом переводя дыхание, ведь бежать пришлось с самой «поверхности», потребовал доложить обстановку.

– Немодулированный источник тэта-излучения один мегаметр восток. Что-то странное, будто в одной установке запустили энергогенератор и масс-сканер, и направили пучок через гиперлинзу. Защитные системы на такое даже не среагировали.

– Стабильность?

– Реактор в резонансе

– Пики сбрасываем в хранилище. Заполнение шестьдесят процентов.

– Пучок удалось временно зафиксировать, риск срыва в положительную связь сорок процентов, состояние жёлтый. Пятьдесят процентов! Шестьдесят, оранжевый! Гиперлинза начинает под воздействием гравитации терять стабильность.

Оценив мелькающие на мониторах цифры, главный энергетик начал отдавать приказы.

– Начинайте поляризацию и дробление пучка. Фокус оставить прежний, линза не выдержит смещения. Привязка первого плеча, – он бросил взгляд на показания радаров, – орбитальный телескоп над фокусом. Привязка второго – наш реактор. Привязку третьего в Тихий свободно, достаточно массивный объект найдёт сама, так оптимальнее.