Алексей Чтец - Аннстис. Возвышение. (Новая жизнь. Возвышение.)

— Твои женщины будут под защитой моего клана.

— Земли твоего клана будут под защитой моего племени. — Скрепил устную сделку Грым, а следующим утром ни одного орка в лагере не было. В нем остались только люди, слабые и изможденные многодневным переходом через степь.

Нельзя сказать, что они не получали еды и воды, нет, они получали. Получали ровно столько, что не сдохнуть в пути, ведь взятого на четверых провианта было явно недостаточно, чтобы прокормить две дюжины спасшихся, а потому все они представляли собой неприглядное зрелище. Я, Трис и идущий с нами от самых темниц наемник Стив, именно мы и никто другой заключили с племенем Грыма договор, одобренный духами предков, а потому каждую ночь получали мясо свеже убитого животного. Разделить в засушливой степи питье и еду означает показать свою благосклонность и доверие, орки не скупились делиться едой, это было вообще единственное, чем они могли поделиться. По своему это унизительно зависеть и получать подачки от без того не жирующих дикарей, но я знал, скоро все изменится и уже они станут зависимы, остальные же так и остались для них горсткой презренных чужаков, мясом, которое не сожрали только из уважения к союзнику.

Меж тем люди продолжали с ненавистью сверлить взглядом орков, с непередаваемой брезгливостью плевали в нашу сторону не смотря на растрескавшиеся от жары и жажды губы. Они сбивались в группы, выставляли караулы и называли вытащивших их людей предателями, продавшимся оркам за пищу, а эльфа выродком, как будто это не мы дали им еду и свободу — как же иногда коротка становится память, когда сильны предрассудки. Трис не раз хваталась за нож со страстным желанием пустить всех в расход, но каждый раз я ее останавливал. Опознать в разбитых, испачканных лицах барона-эльфа и его свиту… Не смешить меня, даже если мне дадут самое лучшее зеркало, я не узнаю в этой худой, осунувшейся фигуре с ошейником на шее прежде гордого эльфа, не смогут и они. Позже…, позже будет поздно, но это не повод получить смертельную рану при убийстве идиотов за несколько часов пути до цели, а особо разговорчивых я заткну позже, заткну навсегда. К тому же, их все еще можно использовать, использовать в последний раз.

Заметившие высокие и надежные стены города люди оживились, они бросали на землю практически все, что с таким остервенением тащили с собой столько дней до самого конца, и прибавили ходу. На земле так и остались валяться какие-то тряпки, ремни, разбитая, снятая с трупов обувь и внезапно ставшее таким неподъемным мечи… Одним словом все, что совсем недавно казалось им невообразимо ценным в одночасье превратилось в мусор, никому ненужный придорожный хлам в преддверии города. Мы же наоборот, низа что бы не бросили всю ту гору увязанного в куски кожи оружия, подобная валюта всегда в цене, суметь бы продать. Все больше отставая, мы исчезли, растворились в придорожных кустах и канавах.

— Как думаешь, пройдут без проблем? — поинтересовался Стив, глядя на моих подопытных неблагодарных крысок.

— Хрен его знает, — искренне ответил я. — Могут как пропустить, так и заинтересоваться толпой нищих проходимцев, отбившихся от сотен тысяч орков. Если на воротах зажравшиеся идиоты и их без препятствий пропустят, через пару часов пройдем и мы, ну, а если нет…

— Смотри! — Стив приподнял голову из нашего укрытия и был тут же осажен Трис, — кажется…, их арестовывают?

— Какого?! — не удержался я, глядя, как бравый сержант древком копья сбивает на землю, что-то доказывающих ему людей и резво командует дежурным десятком.

— Ммм… — промычала немая Трис, во все глаза наблюдающая за соскальзывающим с меча и падающим навзничь телом.

— Что за херня? — уточнил я у Стива, вроде как он дольше моего живет бок о бок с людьми этого мира, и уж он-то должен ответить на этот вопрос.

— Не имею ни малейшего понятия, что там творится! — не оправдал возложенных на него надежд наемник, и мы продолжили наблюдать, а посмотреть было на что.

После первой расправы буря возмущений утихла, взамен радости и надежды спины людей вновь согнула усталость, они уже не сопротивлялись, не кричали, не махали руками что-то доказывая. Вместо этого они молча, с почти осязаемой обреченностью сбились в кучу, окруженные стражей, как делали это когда вокруг были кровожадные орки, и словно на эшафот проследовали внутрь стен. Черт, да что же эти идиоты такого наплели, что их начали убивать? — этот вопрос задавал себе не только я, но точно ответить не мог никто.

— Я в город не войду! — наотрез отказался Стив.

— А кто тебя, млять, будет спрашивать? Хотя…, в чем-то ты прав, не исключено, что они арестовывают не только бывших пленников, но и всех оборванцев подряд. — Наемник облегченно вздохнул, испытывать на себе удачу он желанием не горел. Черт, хорошо хоть хватило мозгов не прятать эльфийские уши в толпе нищебродов, а то валялся бы сейчас в канаве, как тот бедолага. Что ж, в наше время невозможно быть излишне осторожным, я повернулся к Стиву.

— Не обольщайся. Забирай остатки воды, вытри лицо и приведи волосы в порядок, а я с Трис попытаюсь добыть одежду. Еще нам нужны лошади, хорошие лошади, и я не такой идиот, чтобы втроем без магии нападать на обоз или патрульный отряд на границе со степью. — Наемник снова скис. Не знаю, на что он рассчитывал, но если беженцев протыкают мечом и сажают в застенки, то имеет смысл разжиться транспортом и едой в качестве кого-то иного.

Кем-то иным оказался дерганный крестьянин, понукающий столетнюю кобылу, которая волочила порядком раздолбанную телегу с сеном. Не бог весть что, но всяко лучше дубовой от высохшей крови драной одежды, к тому же Стив получил возможность приехать в город на лошади со стороны центральных земель, если, конечно, несчастное животное не издохнет под его весом у самых ворот. Пока наемник, или будет правильнее сказать возможный член клана, матерился сквозь зубы и крыл матом своего нового нанимателя мы с Трис отправились навестить ближайшую деревну на предмет чистой воды и все той же одежды.

Дерьмо. Все дерьмо. Да чтоб я, да еще раз…

— Пошла! Пошла, я кому сказал! — старая кобыла, везущая на своем горбу всадника, получила каблуками под брюхо, но так и не сдвинулась с места.

— Старая кляча, ну же! Давай! Еще пару метров! — от распиравшей злости я не переставал материться, в то время как стоящие в воротах стражники уже откровенно ржали над моими потугами. Наконец смирившись с неизбежным, перестал изображать из себя посмешище, ловко спрыгнул со спины упрямого животного и, взяв его за узду, на буксире потащил в сторону ворот.