Наталья Аверкина - Смысл жизни моей (СИ)

Я пораженно притихла. У меня в голове не укладывалось, как это мой ребенок может что-то разрушить. Он же совсем кроха будет. Разве что в папу пойдет. Тот тоже со своим даром не в ладах иногда. Врач, видя, что я не возражаю, решил развить успех. Его глаза пугали каким-то нездоровым блеском.

— К тому же на что ты собираешься жить? И где? Я надеюсь, ты понимаешь, что беременной женщине, а уж тем более ребенку в борделе не место? Он просто не сможет полноценно расти и развиваться здесь из-за заклинания стазиса, наложенного на весь квартал. Ты представляешь, к каким последствиям это может привести?

Каждое его слово, будто многотонный груз, вдавливало меня в землю. Я отчаянно искала выход из сложившейся ситуации, но приходящие в голову варианты были один другого фантастичнее. В итоге родился пусть не идеальный, но все же план.

— Я вернусь домой! Организую сбор средств и перемещусь на Землю. Там магии нет, так что и угрозы мой малыш представлять не будет, — произнесла я, как можно увереннее, хоть и сомневалась в том, что будет много желающих пожертвовать деньги на мою телепортацию. Посочувствуют — да, а вот реально помочь… Ничего, я обязательно что-нибудь придумаю! Но манли в пух и прах разбил только зародившуюся надежду на нормальное будущее.

— Во-первых, путешествуя между мирами, ты рискуешь потерять ребенка. Это крайне опасно для него. А во-вторых, сумма нужна немалая. Ты уверена, что сможешь собрать ее? — будто подслушал он мои мысли.

— Я могу родить на Парсифее, а потом с малышом…

— Ребенка никто отсюда не выпустит, — категорично припечатал мужчина, — Ты — без проблем, а малыш останется здесь.

— Это с какой стати?! — возмутилась я.

— Таков закон, — философски пожал плечами доктор, — До совершеннолетия детям нельзя покидать родной мир. Они слишком плохо контролируют дар.

Тупик. Я не смогу вернуться домой одна, бросив свою кровиночку на произвол судьбы. И смалодушничать, перемещаясь беременной и рискуя заработать выкидыш, тоже не смогу. Значит, почти девятнадцать лет придется провести здесь. Черт!

— Мария, — оторвал меня от тяжких раздумий манли, — Я понимаю, как тяжело такой молодой девушке, как ты, без поддержки родных и близких да еще и в столь трудном материальном положении воспитывать ребенка, — он замялся в нерешительности, а потом выпалил с фанатичностью маньяка, — Отдай его мне! Мы с женой вырастим его, как родного. Он никогда ни в чем не будет нуждаться. До родов поживешь у нас, а потом мы дадим тебе необходимую сумму на возвращение на Землю. Поверь, так будет лучше для всех!

Я непонимающе смотрела на еще минуту назад казавшегося таким разумным врача. Он что идиот?! Как это я отдам кому-то своего малыша?! Как он мог так плохо обо мне подумать?! Негодующе взмахнув рукой, я заставила его перестать нести чушь.

— Хватит! Не хочу даже слышать об этом!

— Но ты не…

— Все! Прекрати немедленно. Об этом не может быть и речи! Я не кукушка какая-нибудь и не инвалид — на жизнь нам смогу заработать.

Лицо сидящего напротив манли исказилось от злобы так, что я даже невольно отшатнулась назад. Но он быстро взял себя в руки и извинился.

— Прости! Я не хотел тебя напугать, — он устало потер глаза, — Ты не должна нас бояться. Беременная женщина священна, так что ни один манли ни за что не причинит тебе вреда, — еще один тяжелый вздох, — Я не должен был предлагать тебе подобное. Просто… Элен… Мы женаты уже двадцать один год, а детей завести не можем. Не выходит что-то. Где только не лечились… Надежды почти не осталось, а тут ты…

Мне стало по-настоящему жаль эту несчастную пару. И немного стыдно за мой резкий ответ. У них и так горе. Я как представила, что это у меня от любимого человека не может быть детей, так прямо ужаснулась. Не жизнь, а одна сплошная мука. Особенно, если желание иметь ребенка превращается для одного из супругов в навязчивую идею. Чуть пожав безвольно висящую руку мужчины, я постаралась подсластить горькую пилюлю:

— Я искренне вам сочувствую. Правда. Но отдавать никого не буду. Однако если тебя это утешит, то я согласна, чтобы ты изучал мою феноменальную беременность, — доктор поднял на меня глаза. Из них потихоньку уходила безысходная тоска, и вновь разгорался исследовательский интерес. Я поспешила уточнить:

— Только в свободное от работы время и не слишком усердно.

— Хорошо, — на его лице мелькнула слабая, но довольная улыбка.

— И коллегам ты ничего не расскажешь, пока я не рожу.

— Но почему?!

— Одного любопытного я еще могу выдержать, но больше — нет. Считай, что это каприз беременной женщины!

— Хорошо. Ближайшие восемь месяцев ты всегда права! У нас говорят: «Манлийка на сносях — все равно, что дремлющий вулкан. С виду спокойна, но никогда не знаешь, когда рванет». Ну что ж, придется всю славу забрать себе! — окончательно повеселел он.

— Вот и договорились!

Ночное светило, то которое больше походило на нашу луну, горело на небе ярче магических фонарей, яркой иллюминацией освещающих улицы квартала. Набегающие облака то и дело пытались скрыть его от моих глаз, но каждый раз терпели поражение. Второй огромный спутник еще не взошел, поэтому пока, прильнув к окошку и любуясь ночным небо, можно было на миг представить, что я уже дома. Призрачный свет дарил покой измученному попытками найти хоть какой-нибудь выход из сложившейся ситуации разуму.

Сегодня уборка не заняла много времени, и я снова ходила на дворцовую площадь и снова безрезультатно. Разумеется, хорошего настроения мне это не добавило. А тут еще это дежурство! За стенкой комнаты, примыкающей к общему залу, раздавались уже привычные звуки ночных гуляний. Может, я и не понадоблюсь? Хорошо бы. Право слово, не понимаю, зачем надо было украшать интерьер хрупкими предметами, когда их чуть ли не каждую ночь какой-нибудь болван разбивает?! И это я еще не учитываю бокалы. Их манли почему-то совершенно не жалели, истребляя бесчисленно. Вот и приходилось нам из-за этого бдеть ночь напролет, сметая осколки и подтирая пятна разлившегося вина. По очереди. Лорелее пришлось ввести это нововведение, когда ей слезно пожаловалась Валери. Комната девушки находилась ближе всего к гостиной, поэтому ее чаще всех будили среди ночи с просьбой устранить результат безудержного веселья посетителей. Когда счет таких обращений пошел не на единицы, а на десятки раз, ее терпение лопнуло. Теперь на стене коридора, как домоклов меч, висел график дежурств.

Были правда и положительные моменты. Тем, кто работал ночью, разрешалось отдыхать весь следующий день, а значит, я завтра без проблем прибуду в назначенное мною для Кати место встречи. Даже не знаю, передали ли ей мое послание, но все равно пойду. Кто бы мог подумать, что через шестнадцать лет дружбы нас будет разделять неприступная стена! Причем, в прямом смысле этого слова.