Наталья Аверкина - Смысл жизни моей (СИ)

Но все это было тут же выкинуто из головы, стоило только переступить порог кабинета директрисы. Нетерпение снова охватило разум, вытеснив все мысли, но Алекс титаническим усилием подавил его. В свете последних событий держать себя в руках ему стало уже привычно тяжело. Вон, даже слуховые галлюцинации появились!

Едва за провожатой закрылась дверь, Алекс перешел к делу.

— Могу я узнать твое имя? — завязал он разговор.

— Малена. Так чем я могу помочь? — официальным тоном снова поинтересовалась довольно приятная на внешность визави.

— Я ищу вот эту девушку, — на столе управляющей материализовалась регистрационная книга и раскрылась примерно на середине. С одной из страниц на управляющую смотрела Маша. — Я знаю, что она окончила курсы в этом приюте.

— Да. Она действительно проходила обучение у нас, — медленно и как-то неохотно признала директриса.

— И? Где она сейчас? — напряженный пристальный взгляд манли сканировал ее, заставляя ежиться, как от холода. В последнее время мало кто мог спокойно выдержать его. Люди готовы были тут же выложить все, что ему нужно, лишь бы не смотреть в слегка сумасшедшие глаза. Тем неожиданнее для него оказался заданный вопрос:

— Зачем она тебе? — нахмуренная Малена сложила руки на груди, будто пытаясь защититься. Хм. Лобовая атака к большому удивлению Алекса не удалась, что вызвало вспышку раздражения, однако он не позволил маске невозмутимого спокойствия соскользнуть с лица. Давить на нее дальше он не стал, каким-то седьмым чувством понимая, что к нужному результату это все равно не приведет, и решил применить проверенную тактику. Слабый пол всегда был к нему благосклонен. И даже сейчас, когда он заработал себе репутацию не совсем нормального манли, желающих согреть его постель было, хоть отбавляй. Устал отбиваться! Немного усилий и женщина и не заметит, как выболтает нужную информацию. Тем более что открывать душу, кому ни лень, парень был совершенно не настроен.

— Разве это имеет какое-либо значение? — он подарил директрисе одну из своих самых обаятельных улыбок.

— Имеет, — не поддалась она на его чары. Радужное настроение стало стремительно покидать Алекса. Взмахнув рукой, он перенес из одного из ящиков своего стола давно пылившийся там допуск с гербовой печатью. Как раз для таких вот настырных.

— Я здесь по поручению его императорского высочества.

С управляющей слетела вся спесь, а на лице мелькнуло смятение.

— Я вижу, теперь вы готовы к плодотворному сотрудничеству, — не удержался он от шпильки.

— Я чту законы Симерлина, — напыщенно произнесла эта колючка.

— В таком случае, я жду ответа на свой вопрос.

Женщина посверлила его с минуту хмурым взглядом и так же нехотя поднялась. Покопавшись в огромном шкафу, занимавшем всю стену, она вытащила тоненькую папку и вернулась на свое место.

— Вот, полюбуйтесь. Бордель «Сладкая жизнь». Думаю, адрес вы и без меня знаете.

Алекс задумчиво кивнул, припоминая, и уставился на столешницу, будто в ней заключался смысл его жизни. Потом вскинул лихорадочно заблестевшие глаза, сглотнул и спросил:

— А кем она там работает?

Тут манли сполна познал меру женского коварства, ибо эту информацию в архив обычно не заносят, а управляющая все тянула и тянула с ответом, наслаждаясь возможностью отыграться за недавнее унижение.

Алекс понял, что она знает. Все знает про них с Машей. Иначе не держала бы сейчас эту театральную паузу.

— Она устроилась уборщицей, — манли еле сдержал вздох облегчения. Он, конечно, не оставил бы ее даже, если бы подтвердилось самое неприятное предположение, но так оно спокойнее. Не придется еще отвечать за ее поломанную душу. А в том, что Маша не смогла бы без отвращения заниматься проституцией, он не сомневался. Не тот она человек, его правильная девочка. Поэтому, когда Малена с некоторой долей ехидства продолжила, легко отмахнулся от ее слов. — Хотя могла потом и поменять профессию на более денежную.

— Это вряд ли, — теперь уже искренне улыбнулся парень, — Да ты и сама об этом знаешь, ведь вы же тесно общались, не так ли?

— Почему же нет? — проигнорировала она его предположение, но улыбку вернула. Правда, какую-то хитрую. — Маша ведь не только красивая, но и довольно умная девушка.

— Вот именно, — серьезно произнес он. А у самого опять ревность сердце в тиски взяла — не вздохнуть. Сколько раз он замирал в отчаянии над регистрационными книгами, боясь, что его поиски напрасны, что все вокруг правы и та тоненькая ниточка связи, которую он чувствовал — лишь плод его больного воображения. Сколько мучился, стоило подумать, каково ей живется одной в чужой стране без денег и поддержки. А уж когда осознал, каким образом ей наверняка придется зарабатывать на жизнь, вообще неделю ходил под неусыпным надзором сенсора, сходя с ума от ревности и чувства вины. Тогда его привел в себя Тир, примерил с ситуацией, заставив принять и такой вариант развития событий. Но нет-нет, да и мелькала мысль о чужих руках, ласкающих любимую. Она вызывала такой приступ бешенства, что брюнет старался гнать их, как можно дальше, чтобы окончательно не прослыть психом. Уж очень обеспокоенный вид был у Мартина, когда он стал свидетелем того, как он задумавшись напрочь искромсал принесенный обед и случайно развеял все бытовые заклинания в комнате.

Вынырнув из воспоминаний, Алекс вежливо попрощался и покинул кабинет директрисы. Следующим пунктом у него значилась «Сладкая жизнь».

— Ну и зачем он приходил?

— Ты о ком?

— Маленааааа!

— Ах, об этом! Тебя искал, естественно. Причину не назвал, хоть я и спрашивала, — суетливо зачастила подруга, а потом вдруг мечтательно закатила глаза, — Знаешь, я теперь поняла, почему ты от него голову потеряла! Красавчик, и к тому же такой обаяшка!

— Эй-эй! Полегче! Я могу и приревновать!

— Да шучу я! — рассмеялась новоявленная юмористка.

— А вот мне не до шуток! Ты ему, конечно, ничего обо мне не сказала, — полувопросительно произнесла я. Малена отвернувшись принялась суетливо перебирать книги на полках. Так и не дождавшись от нее реакции на свои слова, я выпалила:

— Так! Рассказывай!

Тут ее словно прорвало.

— Маш, я не могла молчать. У него такой уровень доступа, что он все равно бы узнал. Не от меня, так от других! — я потрясенно молчала, поэтому она продолжила, — Прости, а? Я ему правда только про бордель выболтала и все. Но ты же там больше не работаешь, да и вообще изменилась сильно. Да тебя мать родная сейчас не узнает! Переживать ведь не о чем, да? — глубоко раскаивающаяся рожица подруги даже вызвала у меня жалость. Вон как бедная переживает!

— Не знаю, — тяжело вздохнула я, — Если никто из девчонок не проболтается, то да.