Александр Богатырев - Два дурака на чемодан алмазов (СИ)

- Переменно... - процедил Василий и сморщился как от зубной боли.

- А если подробно?

- Подробно... - тут же сильно помрачнел брат. - Подробно, это всю историю физики пересказывать.

- Да ладно тебе! В одной школе учились. - легкомысленно кинул Григорий.

Василий как-то подозрительно глянул на него и разразился лекцией.

- Мы сейчас находимся не просто на рубеже веков. В физике намечается большой перелом. И он связан с сильнейшим кризисом.

- Ну, если коротко, из этого кризиса вышли Теория Относительности, и Квантовая механика?

- Да. Именно.

- И ты решил слегка подстегнуть прогресс в этой области?

- Ты прав.

- И тебя тут же обозвали неучем, дураком, и вообще всеми срамными словами? - начал веселиться Григорий.

- Н-ну, не так прямолинейно, но суть верна, - замялся брат. Григорий же сдержанно гоготнул.

- У меня хуже! - огорошил Григорий Василия. И обескураживающе оскалился.

- Это как?!!! - изумился Василий и Григорию представилась возможность просветить брата насчёт недавнего открытия с уровнем образования. Однако, ни наблюдения, ни выводы на Василия особого впечатления не произвели. Он просто кивнул в знак того, что понял и принял, и тут же перешёл к больному вопросу.

- Проблема тут в смене парадигмы. - начал он. - Несмотря ни на какие доводы, наша Рассейская профессура держится за классические представления мёртвой хваткой. И почти все аргументы у них - "так считает вся Европа".

- Холеру ей в задницу! - то ли в шутку, то ли по злобе вставил Григорий.

- Я толканул им элементарную теорию строения атома.

- Теорию Бора?

- Да. Теорию спектров. Толканул вообще квантовую механику. Чтобы решить "проблему ультрафиолетовой катастрофы".

- Это что за зверь? Эта самая "катастрофа"?

- Ну... Тут пара англичан попыталась на основании классических представлений объяснить спектр излучения "абсолютно чёрного тела". А вышла полная фигня. Там, где на графике излучения в эксперименте получался всегда ноль, эти перцы получили бесконечность. Ну я им и затолкнул классическое решение. И показал, что соответствие эксперименту получается, если принять за факт излучение света не непрерывно, а порциями, квантами.

- И всё равно не верят?

- Не-а! Не хотят! А ведь до того момента, когда это же решение получит Макс Планк -- совсем недалеко. Может он прямо сейчас его получает.

- Ух, какой ты тщеславный! - попытался подколоть его Григорий.

- Какое, нахрен, тщеславие?! - неожиданно взорвался Василий. - Если мы сейчас загребём России все наиглавнейшие открытия и достижения , то авторитет Европы рухнет! А вместе с ним и сказочка про "наиглавнейшую и единственную дорогу цивилизации"!

- Тады "ой"! - хмыкнув выдал Григорий. - И что собираешься сделать сегодня?

Василий неожиданно хищно оскалился. Видать долго тренировался -- перенимал у братца.

- Я им эксперимент задвину! И пусть попробуют что-нить вякнуть поперёк после него.

- Это какой ещё эксперимент?

- Увидишь! - загадочно улыбаясь и глядя вдаль сказал Василий. - У меня весь этот "эксперимент" в одном кармане поместился.

При этом Василий довольный собой, хлопнул по нагрудному карману.

-- Глава 21. Эбола

Генри Сесил понял сразу, - Эбола "вышла ему навстречу". Но это понял, сначала, лишь он один.

Спустя пятнадцать дней, после появления первых заболевших, болело уже больше половины состава экспедиции. Но задолго до этого срока появились и первые умершие. С этих пор, Генри почти не снимал с себя защитный костюм. Ему особо запомнился день, когда умер первый солдат от эболы.

Тогда группа врачей экспедиции, решила сделать вскрытие трупа. Чтобы иметь представление о том, как болезнь повлияла на внутренние органы того бедолаги. Когда труп уже упаковали, а господа участвующие в аутопсии сняли с себя защитные костюмы... Они долго не могли вымолвить и слова.

Когда же заговорили... Лучше бы Генри ничего не слышал. И не спрашивал.

- Все его внутренние органы превратились в желе. - мрачно сказал старый врач Старк.

- Но как же так?! Ведь он умер всего-то два часа назад! - поразился Генри.

- Однако превратились. Внутри -- сплошные кровоизлияния. Бедняга умер от них. А дальше... Дальше работала эта эбола. Продолжая пожирать уже мёртвое тело. Иного объяснения я не вижу.

Генри чуть придя в себя вспомнил, что об этом же писано было и в книге. Только он это забыл. И забыл, вероятно, потому, что описание было ужасным. Но что он также забыл, это категорическое указание - не производить аутопсию, если есть даже только подозрение на эболу. Ибо все участники -- трупы. Из-за запредельного риска. Как бы сказал в этом случае Григорий: "Это просто отожравшийся до неприличия полярный лис!".

Через неделю после начала эпидемии в рядах экспедиции, ни о каком продолжении движения к Проклятой Реке(она в уме Генри теперь только так и называлась) уже не могло быть и речи.

Генри попытался выяснить, как болезнь, несмотря на все ухищрения, таки пролезла в ряды экспедиции. После тщательного опроса всех, он пришёл к единственному выводу.

Всё дело было в той самой деревне, которую они недавно прошли. Там уже была эпидемия. И жители напали на белых потому, что приняли их за тех самых, злых духов, что несут эту болезнь. А после... После, дав вольницу своим солдатам, офицеры подписали им смертный приговор.

Как было выяснено, как минимум две чёрных девки, которых снасильничали солдаты, в той деревне, были уже больны. Лейтенант Клод, заболевший среди первых, упал в той деревне поскользнувшись в жидкое дерьмо.

И дальше болезнь пошла убивать личный состав подразделений приданных для охраны. Ещё через пять дней, когда половина заболевших уже умерла, у солдат и офицеров не выдержали нервы. Начались бунты. Часть солдат просто отделилась и ушла. Как считала обратно. Подальше от этих проклятых мест.

Больше их никто никогда не видел и о них не слышал.

Заболели ли они, и все умерли; были ли убиты в бою с местными аборигенами, съедены ими, или просто сожраны крокодилами и другими животными - это уже никто наверное, никогда не узнает.

Но оставшиеся сами пребывали далеко не в лучшем состоянии. Любая хворь, даже небольшая, приводила к тому, что человек объявлялся поражённым эболой. Вскоре, чтобы спастись, таких просто убивали. "Из милосердия". Потому, что действительно, умиравшие испытывали просто нечеловеческие муки истекая гноем и кровью.

А отряд таял, и таял. Из живых, вскоре остались только четверо солдат. По иронии судьбы, двое бельгийцев и двое англичан. И два офицера. Бельгиец и англичанин. Учёные и врачи погибли все. И теперь все их записи Генри тащил на себе. Бросив всё, что даже представляло некую ценность -- научное оборудование, инструменты.