Александр Богатырев - Два дурака на чемодан алмазов (СИ)

- Как договаривались. Только "Соль номер восемь".

- Это хорошо... - неопределённо отозвался Василий и тут же с жаром продолжил.

- Понимаешь, тут такое дело... Гнилое. Как бы нас тут не ошкурили ненароком, и вообще "на короткий поводок" не поставили. Я тут слегка покрутился среди народу... Перспективы и разговорчики -- ещё те.

- К примеру? - уже больше заинтересовался Григорий.

- Народ тут... - Василий поморщился запнувшись. - Тёмный. И не только голытьба тут "тёмная". А нам надо, сам понимаешь, чтобы люди соображали что откуда идёт и кого именно надо тут слушать и кому именно давать деньги на развитие.

- Не понял?! - удивился Григорий и продолжил с изрядной насмешкой. - Тебя что, муха тщеславия укусила?

- Да какое там тщеславие! - с раздражением отмахнулся Василий и с ещё большим жаром продолжил. - Суди сам: мы хотим сделать тут, в Питере, фармакологический концерн. Так?

- Так! - кивнул Григорий.

- Но для этого нужны деньги. И не только от продаж.

- Я понял так, что есть некие, кто уже сейчас решил погреть свои лапки на спасённых пенициллином?

- Не только на пенициллине! Но и на аминазине.

- На аминазине?!! Это как? Кто-то пытается у нас отжать рынок? Или само лекарство?

- Ни то и не другое. Всё ещё пикантнее. И на этот счёт надо уже что-то делать.

- Ладно. Заинтриговал. - резко успокоился Григорий и приготовился внимательно слушать.

- Что мы делаем этим пенициллином? Даже тем, малым количеством, что уже есть от "экспериментальной" установки? Мы спасаем людей от смерти. Спасаем души. А "Спасение Душ" у нас здесь и сейчас чья прерогатива? Пра-авильно! Церкви!

- Ну, насчёт душ, я с тобой не очень согласен. - возразил Григорий. - Это, если исходить из сущности, как раз к аминазину относится.

- Об аминазине -- то вообще разговор особый. А о пенициллине байда следующая. Народ -- тёмный. О фармакологии имеет представление только то, что вот имеется аптека, где что-то продают для болезных. А кто по их представлениям, решает -- "пора п о циенту окочуриться", или "хай живе!"? Бог! Поэтому, все наши потуги с пенициллином, который реально и очень скоро будет спасать от смерти сотни тысяч людей, для них - "мимо кассы". Причём мимо НАШЕЙ кассы, которая как раз и предназначена для увеличения производства лекарства, увеличения количества спасённых людей. Ведь рядом уже с теми, кому мы реально помогли, ты видел -- реально стояли попики со своими "образами" и кадилами. А что будет дальше, когда счёт спасённых от смерти пойдёт на тысячи?! Найдутся тысячи дармоедов в рясах, кто поспешит объяснить всем встречным и поперечным, кого и когда надо славить-благодарить. И, особенно, куда надо нести денежки.

- Задачу понял! - тут же просиял в энтузиазме Григорий.

- Тока ни дай тебе боже, цеплять РПЦ!!! - немедленно подпрыгнул Василий.

- Ни боись! Всё сделаю так, что ни слова о Церкви не будет. Ни о какой конфессии. Ни вообще о боге и те де... Но что с аминазином? Я догадываюсь, но всё-таки?

Григорий оскалился, приготовившись выслушать экзерсисы братика. И он не подкачал.

- С аминазином -- вообще ж..па!!! - стал размахивать руками Василий. - Представь "картину маслом": родители и прочие родственники бегают кругами, ищут возможности избавить родное великовозрастное чадо от шизы. Нанимают жутко дорогостоящего "изгонятеля бесов" где-то там... Приходят со всеми причиндалами в клинику, а их сей "одержимый" встречает не просто без охраны, но и ясным незамутнённым взором без капли шизы! Тут ещё подкатывается довольный доктор и говорит, что его вылечили "супер-новейшим лекарством от-братьев-Эсторских"!!! Узнаёшь свою лексику?

Григорий представил картину и заржал во всё горло.

Насладившись эффектом и дождавшись, когда брат немного успокоится, Василий продолжил.

- Родители -- в офигении. "Экзорцисты" ваабще в о...ии!!! Родители хотели бы порадоваться вместе с врачами. А... у "святых отцов" же заработок из лапок волосатых уплыл! Вот они и устраивают, тут же, не сходя с места, врачам разнос со скандалом. Кричат что, мол, что "всё это -- сатанинские происки, и на самом деле...". Ну ты знаешь уже какой бред они при этом выдать могут. Короче наш доктор многажды пожалел о том, что проговорился о лекарстве в присутствии этих жирных рясоносцев.

Новый взрыв смеха у Григория был на этот раз более продолжительным. Но когда отсмеялся, заговорил вполне серьёзно.

- Вот это, конечно, уже серьёзная проблема. Надо бы подключать "тяжёлую артиллерию" в виде Бехтерева и прочих психиатров. Ведь когда узнают, что к ним пришло -- они этих церковников голыми руками порвут.

- Вряд-ли! - мрачно отрезал Василий. - Ты прикинь, какое бабло единовременно у попов из рук уплывает. Тут, кажца, битва будет "ещё та".

- Всё равно. По любому надо срочно приниматься пиарить наши лекарства. Причём не только здесь, но и в Европах.

- А как ты это сделаешь, если мы им ещё нихрена не поставляли? Опираться на то, что уже есть некие "впечатления" у местных врачей?

- А что остаётся делать? - развёл руками Григорий. - Не дрейфь! Выплывем. А если чо -- у нас есть "зеркало"!

Оба понимающе ухмыльнулись, вспоминая давешний случай.

- Но и это тоже не всё...

- А разве мы что-то ещё производили? - ехидно заметил Григорий.

- Нет, но будем. И речь пока-что о пенициллине. И о промышленном шпионаже.

- Есть уже кто-то на примете? Кто-то уже интересуется? - тут же посерьёзнел Григорий.

- Всё хуже. Шпионаж в России ненаказуем. Поэтому, иностранный шпион ничем не рискует. Он просто считается "любопытствующим человеком". А промышленный шпионаж -- вообще никак. Особенно от "своих же". Никак не закроешься.

- Это мы ещё посмотрим! - многообещающе вставил Григорий. - От кого и "никак"...

Василий с сомнением покачал головой и продолжил.

- Патентное право тут таково, что совершенно не препятствует знакомиться с новинками ни конкурентам, ни вообще каким-либо иностранным гражданам.

- То есть, ты не запатентовал пенициллин... по этой причине?

- Да я как увидел что надо писать в патенте, когда узнал, что с ним может ознакомиться любой -- мне тут же расхотелось! Это же получается, что мы тут создавать будем, а пользоваться будут не "дарагия рассеяне", а всякие наглосаксы.

- Ты по какому-то наитию, назвал лекарство не "пенициллином", а "солью номер восемь"... Теперь вижу, что тут надо быть осторожным. И мне заказал называть иначе. Хм!

- Так, как назовём? Какова будет "товарная марка"?

- А что, дело уже стоит за промышленным производством?

- Да. "Первый бак" уже завтра выдаст сырец.

Григорий удовлетворённо кивнул и начал рассуждать вслух.

- Ну... давай подумаем... Реально, то, что мы тут начали выпускать -- бензилпенициллина натриевая и калиевая соли. Первая -- как раз и есть та самая "соль номер восемь". Калиевая -- девятая. Следовательно, чтобы не уходить далеко от традиции... Кстати помнишь ту историю с тринитротолуолом?