Александр Богатырев - Два дурака на чемодан алмазов (СИ)

Зазвучала музыка. И на экране медленно сменяясь засверкали яркими красками картины того самого будущего.

На них, перед изумлённой публикой представала череда образов городов, со зданиями как распустившиеся цветы, башнями, устремлёнными в небо, с машинами проносящимися по улицам городов, наполненных людьми, в странных одеждах.

Сельские пейзажи с ползущими механизмами по полям, собирающими урожай и управляющими ими людьми.

Удивительные летательные аппараты бороздили своими белыми облачными следами синие просторы небес. Красивые суда разрезали гладь океанов, и везде, люди.

Люди, без тени тяжёлых забот и горя на лицах. Счастливые.

Да. Некоторые наряды, особенно дам, могли шокировать неподготовленную публику. Но тех кадров было мало.

- Хотите ли вы жить в этом будущем? - патетически воскликнул Григорий.

- Да!!! - восторженно воскликнула толпа. Причём среди них были не только те, кого пригласили братья, но и те, кто пришёл в ресторан сам по себе, отдельно, обслуга ресторана. Все, забыв про всё на свете, жадно впитывали в себя эти феерические образы, что проплывали на большом экране. Картинки завораживали. Люди млели, как будто вот здесь, сейчас пред ними открылись врата рая и они могут наконец-то, хоть одним глазком, взглянуть на житие небожителей. Так что восторг выраженный в дружном вопле, желание прозвучавшее в нём, были более чем искренними.

На те картинки хотелось смотреть до бесконечности.

- Но! - вдруг сурово заговорил Григорий, - У прогресса есть и обратная сторона. Его плоды, попав в руки людей злых и алчных, обращают всё против людей. Против этой красоты. И наша задача, не допустить, чтобы вот эта планета, стараниями алчных и недалёких негодяев превратилась из рая в пустыню. На завершающем кадре возникло изображение Земли. Из космоса.

Присутствующие тут же узнали треугольник Индостана, толстый крючок Каспия, в необычном очертании берегов, Африку, Аравию... И всё это сверкало как драгоценный сапфир в бесконечной тьме космоса.

У многих от зрелища спёрло дыхание. Многие просто забыли дышать, жадно впитывая этот образ.

То, что изображение и близко не походило на картину художника, было заметно сразу. Но как братья могли получить ЭТО?!!!

Эта простая мысль возникла у многих.

- Ведь она такая маленькая.. Наша планета... Она -- колыбель человечества. - продолжал меж тем вещать Григорий. - и от нас теперь зависит, дальнейшая её судьба. Погибнет ли она, или наоборот, поднявшееся из грязи и тьмы Веков Забвения, человечество, достигнет самих звёзд!

На экране -- сменяются вообще фантастические пейзажи с небесами вовсе небывалыми.

Свет на экране медленно гаснет.

В зале воцаряется чуть ли не звенящая тишина.

Несколько длинных минут люди приходят в себя после увиденного. И, наконец, когда у большинства на лицах таки проступает более-менее осмысленное выражение, Григорий вскидывает торжественно руки провозглашает.

- А теперь -- групповое фото!.. Просьба всем у кого есть маскарадные маски, их снять! Чтобы на фото были узнаны все. И чтобы ваши внуки и правнуки, внучки и правнучки могли по фото сказать: "Вот моя бабка-прабабка, дед-прадед в тот самый Новый Год! Год начала Новой Эры!"

Новый взмах руки и все видят, что Василий, на которого никто не смотрел, поглощённый феерическим зрелищем, уже установил треножник с малюсеньким фотоаппаратом. Малюсеньким, по сравнению с теми ящиками, к которым привыкли обыватели века девятнадцатого. И тем не менее...

В то, что это именно фотоаппарат, поверили все и бесповоротно. Братьям теперь верили как пророкам.

После такого-то представления!..

Народ, приняв самый торжественный вид из всех, на которые был способен, медленно и величаво выстроился стройными рядами. Свечное и газовое освещение, которое было вполне обычным для этого времени, как ни удивительно это было для братьев, выдавало приличный поток света. Не как можно было бы предположить типа "полумрак". Хорошему освещению, также способствовало в целом светлые и хорошо отражающие свет интерьеры.

Почему именно светлые -- ясно было из того самого несколько бедноватого освещения, что всё-таки создавали газовые свечи и редкие пока в эти времена, электрические лампочки.

- Сейчас будет яркая вспышка электрического света. - предупредил Василий, когда все уже выстроились. - Это для того, чтобы получилось хорошее изображение. Так что не пугайтесь.

Он взвёл автоспуск и быстрым шагом присоединился к выстроившимся. Тем более, что свободный стул для него был зарезервирован Григорием.

- Сейчас метнусь за фотками. Для всех. В плакатном исполнении. А ты -- пока развлеки публику. - сказал Григорий, когда фото наконец было сделано.

Публика промаргивалась от вспышки и шумно обсуждала, картинно округляя глаза, только что увиденное зрелище. И картины показанные на экране, и необычный фотоаппарат.

Василий кивнул и Григорий быстро зашагал к выходу с фотоаппаратом в руках. Когда он вышел на улицу, там, у бордюра было припарковано нечто. Похожее на автомобиль.

Оно, собственно, и было автомобилем. Собранным в единственном экземпляре (пока) но с двигателем, таким же, как и на дельтаплане. Чуть-чуть, правда, "доведённым". Не таким мощным, как хотелось бы, но километров сорок-пятьдесят эта "бумбарахайка", как тут же назвал её Григорий, могла выдать. А для Питера 1900 года эта скорость была уже чем-то запредельно быстрым.

Единственным и крупным пока недостатком этого транспортного средства было то, что заводился он "кривым стартёром".

Крутанув ручку пару раз, Григорий, запрыгнул в зафыркавший выхлопными газами автомобиль и рванул с места в темноту.

Пугая прохожих и стоящих у обочин лошадей громом подвески и рыком двигателя.

Вот так, громыхая на булыжниках мостовой, автомобиль и достиг своих предельных 56 километров в час. Григорий для на всякий случай ещё вывел его на середину улицы. Чтобы вовремя, если что случится затормозить или свернуть. Однако, в ночь, как правило люди сидели либо по домам, либо по кабакам, либо по ресторанам. Особенно сейчас -- в новогоднюю ночь.

Вскоре, пошли улицы не сильно освещённые, так что пришлось включить фары. И тут случилось то, что должно было рано или поздно случиться. Из за угла показалась повозка, запряжённая парой очень породистых коней, ведомая, как можно было судить по воплям -- совершенно пьяным возницей.

Вознице было хорошо. Он пьяным козлетоном орал в морозное небо то, что считал за песню и по сторонам не смотрел. И, естественно автомобиля не видел и его не боялся.

Однако коники были иного мнения.

Увидев нечто рычащее и громко лязгающее, со светящимися круглыми, огромными "глазами" фар, они закричали и шарахнулись в разные стороны. Повозка от этого опасно накренилась. Когда не успевший затормозить на скользкой дороге Григорий, проскочил прямо перед их мордами они наконец выбрали направление и повозка таки завалилась на бок. Возница, по пьяни не успевший зацепиться за что-нибудь, чтобы удержаться от падения, вылетел и кубарем покатился по мостовой.