Диана Удовиченко - Капитан Блад

Старик сделал приглашающий жест и медленно, торжественным шагом двинулся в сторону одной из арок. Сенкевич с солдатами пошли за ним. Следом, на почтительном расстоянии, потянулись эль.

Правитель вел гостей через длинную, причудливо изогнутую анфиладу подземных залов, освещенных мягким сиянием сталактитов. В стенах, почти до самого потолка были вырублены глубокие, как норы, ниши, соединенные каменными ступенями. Одни пустовали, из других выглядывали подземные люди.

– Жилища эль, – пояснил Маали.

В одном из залов, маленьком, с низким потолком, ниш не было. Зато пол покрывали круглые дыры, диаметром не больше тридцати сантиметров. Над ними сидели четыре женщины.

– Добывают мясо для еды, – пояснил правитель.

В одной из дыр показалась черная голова какого-то зверька. Женщина ухватила его за шкирку, выдернула наружу. Животное походило на крота – такой же острый нос, слепые глаза, толстое, покрытое гладкой шкурой тельце.

«Да, питание у них не очень, прямо скажем», – пробурчал Сенкевич.

«А чего ты хочешь от подземного народа?» – резонно ответил Грант.

Последний зал был просторным, в середине в ряд горели костры, вокруг которых суетились женщины. Подкладывали в огонь куски каменного угля, раскладывали на золе разделанную рыбу и тушки кротов. Пол вокруг устилали толстые слои серого мха.

– Главный зал народа эль, – пояснил Маали. – Здесь мы едим, здесь собираемся в День жребия. Здесь правители объявляют народу свои решения.

Гостей усадили на почетные места, ближе к огню.

– Скоро будет готова еда. А пока отдохните, дети озера, – сказал Маали. – Вам предстоит тяжелый бой с Невидимыми богами.

«Несимпатична мне эта его постоянная поговорочка», – подумал Сенкевич.

«Так спроси, что он имеет в виду. Заодно, может быть, поймем, почему на Гамме-32 потомки погибшего народа живут под землей», – предложил Грант.

– Расскажи нам все, что знаешь о Невидимых богах, – попросил Сенкевич. – Это поможет в бою с ними.

– Это древняя, как сам мир, история, сын озера, – Маали надолго задумался, потом вдруг встрепенулся и заговорил: – Много тысячелетий назад народ эль был велик и могущественен. Он жил наверху. У эль были богатые дома, цветущие сады и летающие корабли. Эль летали по другим планетам. Но дом был здесь, в Парадизе.

Название Гаммы-32, разумеется, звучало в исполнении Маали по-другому, но коммуникатор перевел это слово как Парадиз.

«Ни хрена себе, Парадиз, – мысленно возмутился Сенкевич. – Настоящий ад».

«Каждый любит свой дом», – заступился справедливый Грант.

– Но однажды Парадиз настигла беда: нашествие Невидимых богов. Они появились неизвестно откуда, остались на планете и населили ее своими созданиями. Боги изменили Парадиз, сделали непригодным для жизни. На эль обрушились беды: их косили смертельные болезни, пожирали чудовища, неведомые силы разрушали дома и корабли. Так продолжалось много лет. Эль боролись за жизнь, не хотели уступать Парадиз. А потом стало поздно: все наши корабли были уничтожены, и эль не смогли улететь на другие планеты. Они спрятались, ушли под землю. Невидимые боги не стали их преследовать, оставили в покое. Теперь мой народ живет здесь. Озеро Жизни дает нам воду и рыбу, гора – черные камни, чтобы поддерживать огонь. Эль много тысячелетий не видели дневного света. Но есть пророчество, которое гласит, что однажды из озера Жизни придут спасители эль, победят Невидимых богов и избавят Парадиз от их созданий. Пророчество сбылось, – Маали снова поклонился Сенкевичу.

«Печальная история», – сказал Грант.

«Только не вздумай снова спасать планету! – взмолился Сенкевич. – Это просто дурацкая легенда».

Между тем зал заполнялся людьми. Мужчины, женщины, дети рассаживались на мху, терпеливо ожидая кормежки. Сенкевич отметил, что народ эль весьма малочислен.

– Сколько вас здесь?

– Пять сотен, – ответил Маали.

– Ровно, что ли? – удивился Сенкевич.

– Всегда пять сотен, не считая грудных детей. Больше гора не может прокормить.

Женщины разносили еду, раздавали людям. Сенкевичу и солдатам подали в первую очередь. Небольшой ломтик мяса, два кусочка рыбы и вода в каменной чаше.

«Нежирно они питаются», – Сенкевич с сомнением рассматривал кротовую «отбивную».

«Жри давай! – прикрикнул адмирал. – Выеживаешься тут. Они от себя оторвали, не видишь, что ли? А нам силы нужны».

Сенкевич засунул в рот плохо жующееся, словно резиновое, мясо. Кое-как справился, проглотил. Благодарно улыбнулся вождю:

– Очень вкусно, спасибо.

Маали выслушал электронный переводчик, вежливо кивнул, но в глазах отразилось непонимание. Похоже, ему не было знакомо значение слова «вкусно».

После трапезы эль не разошлись, остались сидеть на мягком мху.

«Может, у них праздник в нашу честь намечается?» – предположил Сенкевич.

Но, судя по встревоженным, испуганным лицам, ничего радостного в ближайшее время не ожидалось.

– Сегодня День жребия, – пояснил Маали.

Эль затянули унылую песню. Заплакали женщины. Двое мужчин вынесли мешок из кротового меха, встряхнули, застыли рядом с вождем.

– Да начнется День жребия! – объявил тот.

Все выстроились в очередь. Первым стоял пожилой мужчина. Он сунул руку в мешок, вытянул маленький камешек, бросил на него взгляд, широко улыбнулся, показал Маали, отошел в сторону. К мешку потянулся второй. Снова камешек, радостное восклицание, уход. Так продолжалось довольно долго. Человек сто уже стояли в стороне, когда молодая женщина, посмотрев на свой камень, зарыдала.

– Прощай, Арна, – сурово проговорил Маали. – Жизнь за жизнь.

Мешок унесли.

– Что с ней будет? – спросил Сенкевич.

– Она отправится наверх и там умрет, – пояснил вождь. – Вчера сыну Лии и Эрну исполнился год, мать отняла его от груди. Теперь среди эль пять сотен и один едок. Лишний рот.

– И каждый раз, когда появляется лишний рот, вы так от него избавляетесь?

– Нет. Иногда выгоняем провинившихся. Бывает, что по доброй воле уходят старики.

Женщина, вытянувшая помеченный камень, горько плакала. Все сторонились ее, словно боялись заразиться неудачей.

– Она уйдет завтра. Будет вашим проводником, – сказал Маали.

На ночь каждому выделили по нише в стене. Жилище внутри устилал пушистый мох. Сенкевич неплохо выспался.

Через несколько часов его разбудила Арна. У девушки тряслись руки, на лице застыло выражение неописуемого ужаса. Сделав над собой усилие, она поклонилась:

– Пора в путь, сын озера.

Проводить героев из пророчества и несчастную, которой выпал смертельный жребий, собралось все племя. Снова зазвучала печальная песня. Сенкевич с отрядом шел вслед за Арной, люди вокруг сгибались перед ними в поклонах.