Ирина Лукьянец - Академия Межмирья, или Пари на любовь (СИ)

Я достала кинжал, что всегда носила с собой в сапоге. Тяжело вздохнув и смахнув рукавом выступившие слезы жалости, я сделала первый надрез. Стены снова содрогнулись, но Язис молчал. Стараясь задвинуть жалость подальше и не думать о том, как ему сейчас больно, я твердила себе, что это только для его блага. Что по-другому нельзя. Что он сам об этом просит. Себя убедить не получилось и руки дрожали. Каждый раз я медлила, понимая, что делаю только хуже, но не могла ничего с собой поделать.

Вырезая небольшие куски, я наконец-то добралась до закруглённой металлической штуковины, которая действительно походила на крюк. Стоило мне к ней прикоснуться, как разряд боли прошёлся от кончиков пальцев до плеча, отчего я вскрикнула и отдёрнула руку.

«Прости, — извинился замок. — Но теперь тебе придётся разделить боль со мной, если ты будешь касаться артефактов, что держать меня здесь».

— Ничего, это всего лишь боль, — постаралась убедить и его и себя я. — Тебе поэтому не хотели помогать? Боялись боли?

«Да, — грустно ответил мне замок. — Никто не захотел мне помочь».

— Жаль, что я всё-таки не научилась целительству.

«Оно бы не помогло. Не известно, чем бы нам аукнулось любое заклинание».

— Ладно… готовься.

Я сделала глубокий вдох и сосчитав про себя до трёх, выдохнув схватилась за крюк обеими руками и потянула его на себя. Боль пронзила моё тело, но я стиснув зубы продолжала. Упираясь ногами я потянула сильнее, мечтая скорее покончить с этой пыткой. Медленно, словно неохотно, металлическая штуковина стала поддаваться, а когда она с противным чпоком покинула плоть замка, я не удержалась и упала на спину, все ещё держа её в руках.

Боль прекратилась, а я тяжело дыша вытерла набежавшие на глаза слезы. Руки оказались покрыты отвратительно смердящей красной жижей, которая скорее всего заменяла Язису кровь.

— Сколько их? — спросила я, боясь услышать ответ.

«Ещё семь, — обычно спокойный голос замка дрожал, а мне стало его бесконечно жаль. — И теперь, когда круг больше не замкнут, они причиняют ещё больше боли. Прошу, поторопись».

Я не могла не отреагировать на его просьбу и отбросив усталость принялась за работу. Раз за разом, все проходило ещё хуже и под конец мы с замком просто выли, чтобы хоть как-то облегчить свои страдания.

Не знаю, как долго все это продолжалось, но я смогла. Все восемь крючьев с кусками плоти валялись на каменном полу вне комнаты, а я лежала рядом с ними едва дыша. Сил ни на что больше не было, даже на то, чтобы добрести до собственной комнаты. Стены трясло, но Язис предупредил, что это нормально при перемещении.

За грохотом я не сразу заметила, что в помещении не одна. В какой-то момент, я стала безвольным наблюдателем того, как чокнутый магистр вонзил что-то в мои ладони. На мгновение, сознание пронзила яркая вспышка боли, а потом я перестала чувствовать тело. Я парила над ним, наблюдала за тем, как падает магистр. Как моё тело открывает глаза и с сумасшедшим блеском в глазах рассматривает потоки крови, текущие по загорелой коже.

Последним, что я услышала, было виноватое «прости» от Язиса и мир погрузился во тьму.

Диана Гурцкая — «Мама»