Александр Короленко - Крик в потерне. Часть первая (СИ)

- Да уж, - пробормотал Морозов, выключая телевизор. – Пятизвёздочный бомжатник. Но ничего. Я в местах гораздо хлеще жил, и не пропал.

- Что хоть за соседи здесь? – спросил я у Портнова, присаживаясь на диван. – Нормальные хоть?

- Да не знаю я толком, - нехотя ответил тот, поглядывая на дорогие часы, видно, торопится куда-то. – Вопросы будут? Нет? Ну я тогда поехал, составляйте смету, звоните если что, сначала мне, Маркелова по пустякам не трогайте. Удачи!

И он вышел во двор, я в окно увидел, как его машина задом выезжает на дорогу.

- Нормальный чувак, - констатировал Захар, мрачным взглядом провожая автомобиль. – Но не строитель, ничего толком не объяснил. Ну да и хрен с ним, сами разберёмся.

Он взял с этажерки покрытые пылью массивные наручные часы, осмотрел со всех сторон.

- Сломанные, - с сожалением цокнул языком мой друг. – А тут на оборотной стороне написано что-то… Так… Князю Лобанову за проявленный героизм от какого-то ЦБ… Похоже, старинные, попробую починить. Этот же хрен сказал, бери что хочешь, возьму.

- Да и вообще! – у Морозова проступил в глазах некий азарт. – Дом после войны не ремонтировался, я сразу заметил. И под слом пойдёт, так надо его прошмонать, может клад найдём! Прикинь?

Захар смахнул с табуретки слой пыли и уселся на неё.

- Золото какое или домашняя утварь? Серебряная… - он аж глаза закатил от предвкушений наживы.

- Да точно, - усмехнулся я. – Тапок дедовский под диваном найдёшь. Что делать будем?

- Ну что, считать буду, - вернулся «на землю» Морозов. – Ты только не мешай мне, сяду вон за тем столом. – Он указал пальцем на заваленную стопками газет стол «книжку». – А ты приборку начинай делать, всё лишнее в окно, потом в «кеску» перетаскаем. Жить нам тут долго, так что порядок наведём основательный.

Роли у нас поделены давно, Захар негласно является бригадиром, все разговоры с клиентами на нём, смотрит на них с чем-то особенным во взгляде, (после мытарств в Чечне взгляд у него такой появился) и те сговорчивей становятся. Не «борзят» во всяком случае. Я на такие дела способен мало – посмотрит какой особо блатной клиент в глаза, и речь путаться начинает, мысль сбивается. А на Захара не действуют такие «чары», сам кого хочешь с толку собьет.

Ну и на Морозове также бумажная волокита. Проекты, накладные, подсчёт денег за работу. Но гонорар поровну, по братски, друг ни разу не упрекнул ни в том, что за «бригадирство» не берёт.

- Лады! – кивнул я. – Надо бы из дома вещей привезти, модемчик купить для интернета.

- Привезём, - Захар уже с головой погрузился в расчёты. – Всё, отстань…

Вышел во двор и вздохнул полной грудью чистый деревенский воздух. Затем понюхал свою рубашку и поморщился – успел провоняться атмосферой дома.

- Васёк, - крикнул мне из окна Морозов. – В машине сигареты, кинь их.

Выполнил просьбу друга, тот благодарно кивнул в ответ, прикурил и вновь зашелестел бумагами в глубине комнаты. Его трогать сейчас нельзя – собьёшь с мысли, всё, станешь виноватым во всех грехах человечества.

Открыл багажник и переоделся в свою старую зелёную робу. Половина пуговиц оторвалось, между ног мотня начинает расходиться. Надо бы новую за счёт клиента справить.

- Ты кто? – спросил меня прокуренный голос из –за забора, я аж вздрогнул от такой беспардонности. Обернулся – на меня смотрит, облокотившись на сетку забора, какой-то зачуханный мужик лет сорока, борода как у Карла Маркса, одевался явно с плеча огородного пугала.

- Чего? – меня такое обращение быстро выводит из себя, могу и в глаз засветить в тяжёлых случаях.

- Чего тут делаешь?

- Работать приехал, - я подошёл к мужику вплотную. – А что, проблемы какие?

- Да не, - попятился тот. – На работу возьмёшь?

Прикинул в уме, а почему нет? На тяжёлый труд, бетономешалку его определить можно, чего самому спину рвать?

- Давай позже, - сказал я ему. – Организуем всё тут, ты не теряйся. Подходи, спрашивай.

- Понял, начальник, - прищурившись, кивнул бородач. – Если вдруг срочно понадоблюсь, любому в деревне скажи, мол, Женьку Вола хочу видеть. Через полчаса прибегу.

- Ну добро, - я захлопнул крышку багажника и направился к дому, ощущая спиной оценивающий взгляд. Обернулся – Вола уже нет, лишь кусты смородины шевелятся, подтверждая, что тот идёт прочь от забора. Можно было бы припахать этого бородача на уборку дома, но азарт Захара передался и мне. Вдруг чего ценного найдёт и стащит? Медали с орденами, например? Нет уж, сами разберёмся.

Первыми в окно полетели покрытые плесенью кастрюли, следом сковорода с остатками какой-то гадости. Через двадцать минут без всяких сожалений выкинул почти весь кухонный скарб, затем добрался до холодильника. Минуты две стоял, схватившись за ручку, воображение рисовало картины одна страшнее другой. Реальность была гораздо жесточе, еле успел добежать до окна, под гогот Захара оставив на полу влажный след блевотины.

В итоге этот аппарат был в несколько слоёв обмотан скотчем и выволочен во двор.

- Смотри! – крикнул мне Захар, присаживаясь над местом, где только что стоял холодильник. – Это же люк в подвал.

- Под холодильником? – я скептически осмотрел доски пола, но ничего не увидел. – Где?

- Да вот же! – Морозов схватил лежавший в углу топор и попытался поддеть одну из досок, но та и не думала поддаваться. Присмотрелся – точно люк, да ещё так искусно исполненный, что со стороны как будто и нет ничего. Доски выглядят единым целым, лишь шов меньше миллиметра выдаёт его существование.

- Как ты его увидел?

Но Захар не ответил, лишь во взгляде промелькнул какой-то неземной холод.

- Заперт, - наконец произнёс он, справившись с эмоциями. – Но это ненадолго, Вася! Тащи бензопилу.

Глава четвёртая.

Крышка люка поддалась нескоро – как оказалось, была усилена металлическими листами, да и замок внушал уважение. Массивный и весьма хитроумный, причём открывался не с ключа. Как оказалось, нужно было всего лишь нажать на одну из досок в углу помещения, и специальная тросовая система отпирала засов. Нам же открыть крышку стоило запоротой цепи бензопилы и погнутого ломика, но любопытство и азарт взяли своё.

Дрожа от нетерпения, я первый спустился по крутой винтовой лестнице. Луч фонаря осветил помещение шесть на шесть метров, уставленное массивными стеллажами-отсеками, забитыми металлическими ящиками всех размеров и стопками книжек с бумагами. Всё в паутине и пыли, словно попал в гробницу египетского фараона.

- Закрой дверь с окном! – крикнул я Захару, пытаясь мысленно успокоить участившееся сердцебиение.

- Что там? – тот свесил в проём люка лобастую голову.

- Ящики! Ты закрой хату, нам не до гостей!

- Понял, - и Морозова с поля зрения как ветром сдуло.