Варди Соларстейн - Финская руна

— Значок я забарыжил, а красным галстуком я ботинки полирую, — заверил собеседников в своей классовой с ними идентичности хронодиверсант. — Что у вас тут пожевать дают, кроме разговоров?

Ухмылки медленно сползли с удивленных лиц. Но агрессия, ясно читаемая в зрачках суженных глаз никуда не исчезла.

— Ты откого и откель будешь, ходок? — поинтересовался второй «вышибала».

— Да пришел посмотреть, оценить, уши казенные посчитать. Фокс места любит чистые, я бы сказал, девственные.

— Фокс?! — переспросили несущегося на волне лжи хронопопаданца.

— Фокс должен встретиться с Горбатым! — доверительно сообщил Викторов. — Но если про это пронюхают Жиглов с Шараповым — черной кошке подпалят хвост. Жизнь на сберкнижку не положишь.

Вышибалы удивленно переглянулись. Викторов сумел их качественно ошарашить. Не теряя темпа, он нагло проследовал у свободному столику и уселся за ним, сбросив кепкой крошки со столешницы.

Тучный хозяин заведения, посовещавшись с амбалами, нерешительно приблизился к наглому маргиналу.

— Фокс?! Горбатый?!!

— Уру-ру. Да не запаривайся ты, дядя, именами. Нет имен. Ты не видел и не слышал. Я ничего не говорил. Как майдан по жестянке пролетит, сам все узнаешь. Лучше мне покушать принеси, пока я мослы не протянул. Я тогда хорошую весть о твоей кузне вкуса нужным людям шепну. Им удовольствие для живота, тебе новые связи для дел. Усек? Но никаких допросов. Все.

Викторов удовлетворенно отметил, что жирный, услышав эту талантливую стилизацию, вспотел. «Живым может и не выпустят, но накормить — накормят» — пронеслась отчаянная мыслишка у потерявшего всякий страх попаданца.

— Чего желаете? — сделал стандартный подход хозяйчик этой полуподпольной корчмы, решивший покуда взять время на размышление.

— Чего хочу?! Света не светит, Катя не катит, Люба не любит. Залезть на бабу и не слезать всю ночь — вот чего хочу! — как можно развязнее процедил Слава «трактирщику» в лицо.

Все находящиеся в зале, шепотом обсуждающие непонятного гостя, притихли, внимательно вслушиваясь в слова нового посетителя.

Выиграв вступление, Викторов свернул на более понятный для «трактирщика» язык:

— Я же сказал — как накормишь-обслужишь, так клиент и пойдет. А сейчас мои «летчики» — твой паек. Да, и угости всех кто в зале рюмкой — «цветных» тут вижу, нет!

Викторов однозначно переигрывал, но когда он шлепнул в свою кепку, лежащую на столе тоненькую пачку темно-синих «летчиков» — пятирублевых купюр, большая часть подозрений испарилась, особенно после того как он предложил всем выпить. Так ярко играть не стал бы ни один опер. Многие сделали правильный вывод, что явно не местный, залетный фраер праздновал успешное «дело». А упомянул как-бы громкие, но неизвестные имена, чтоб не прирезали сразу. И светиться тоже не захотел, не стал выдавать под кем конкретно ходит, кого знает… Хитрый. Но в тоже время — молодой дурак.

Подали украинский борщ, жаркое, какое-то вино. Деньги из кепки испарились самым загадочным способом — Викторов даже движение не смог отследить, после которого купюры исчезли. Отдав должное плотному ужину, попаданец неожиданно встал со своего стула и быстро прошел к толстячку, грустно сидящему за отдельным столиком, под крышкой которого прятались алкогольные напитки.

— А Света где?

— Какая Света?

— Ну я же ясно сказал, что мне на десерт! — расстроено протянул Слава, доводящий свою роль до конца. — В Питере, и ни одной Светы?!

— Сегодня Свет нет! — отрезал весь мокрый толстяк. Капли пота подали на пол с его красной физиономии.

— Все ушли в парк или на овощную базу? — неожиданно даже для самого себя съязвил всплывшей в голове фразой обезумевший в своей наглости псевдо-вор. Викторов и не хотел интимной близости, но это выглядело бы странно, если сейчас не проявить намерений к удовлетворению низменных желаний, тем более, после таких реплик.

Хозяин заведения явно не успевал за чуждой, буквально внеземной, опережающей время сверхлогикой попаданца. Одно дело налить тарелку супа страждущему — и совсем другое — сводничество. Не нравился ему этот посетитель. Конечно, можно и ткнуть в темноте коридора меж ребер, но возможное развитие событий тогда не поддавалось никакому анализу — уж больно нагло и странно вел себя пришлый гость. «Кто это вообще?» — задавался он вопросом, неприязненно посмотрев в его сторону.

— Вместо «Светы» возьму конфеты! — окончательно запутал «трактирщика» наглый клиент, сграбастав с внутренней полки три коробки с мармеладом.

Когда за Викторовым, весело насвистывающим шлягер девяностых «про Ксюшу с юбочкой из плюша», и сжимающим в кармане брюк украденный столовый нож, захлопнулась дверь, толстяк думал еще четверть часа. Затем встал, разогнал по домам оставшуюся компанию полуночников и прошел в жилую комнату. Там он взялся за телефонный аппарат.

— Алло! Девушка! Соедините меня с Литейным…

На следующий день Викторову, прямо как он пришел на рабочее место, сразу же прописали профилактическую пилюлю вдогонку ко вчерашнему пропесочиванию мозгов. По окончанию просветительской беседы о маленьких правах и огромных обязанностях нового сотрудника, ухитрившимся усугубить свое более чем шаткое положение исчезновением предшественника, не позволив привести хоть один довод в свою защиту, в приказном порядке отправили в профком за работой. Там формировались «контрольные бригады усиления», которые растекались по цехам завода. Славе приходилось фотографировать рабочих, станки, иногда заставляли снимать крупным планом образцы техники и оружия. Так он, в рабочем порядке продолжал потихоньку знакомиться с производством. В такой весьма активной деятельности незаметно потекли дни.

Хронопопаданец, действуя неторопливо но настойчиво, успешно подбивал клинья к Наташе, не забывая при этом провожать вечерами Лену. Коварный мужчина ходил по острию ножа, заигрывая сразу с двумя девушками, но пока это никак не отразилось на его карьере. Аванс, в полный оклад фотографа, размером в полтораста рублей, вполовину меньший, чем у среднестатистического рабочего, не позволял развернуться, но у Викторова оставался приличный запас средств, переданных ему финнами из их выборгской «Меняльной лавки Табермана», которая служила для снабжения советской валютой всех засылаемых к восточному соседу шпионов. Поэтому он кормил своих зазноб всякими сластями, которые закупал у перекупщиков.

Ленка-профсоюзница, узнав, что парень, так увлеченно выслушивающий монологи пока провожает ее домой, владеет слепой печатью (как и любой уважающий себя форумный завсегдатай), невзначай посоветовала выдвинуться в многостаночники. Обычно под этим термином здесь подразумевались рабочие-металлисты, но профсоюз в погоне за показателями смотрел на ситуацию довольно широко, и иногда показывал гибкий индивидуальный подход. Многостаночники — очень популярная тема, получившая развитие после некоторого спада «стахановского бума», когда слово «стахановец» пусть и вещаемое с высоких трибун, полностью себя скомпрометировало повальным браком штурмовщины, упускающим качество в погоне за количеством. Даже иногда ругательным, особенно среди простого рабочего люда, никогда не выдававшего высокие показатели, зато дорожившего своей честью.