Юрий Раджен - В тени монастыря (СИ)

Ярин позвал сидящую неподалеку Илку, приглашая посмотреть ее на свое творение. Она, улыбнувшись, кивнула - без особого, впрочем, восхищения, ибо к грандиозным иллюзиям Ярина уже привыкла. Она вернулась к своему делу: приготовлению ужина, ухи из камбалы и горбуши. Илка приходила почти каждый день, так что этажные старухи, заметив ее, многозначительно улыбались и перешептывались, а потом намеками выясняли у Ярина, когда следует ждать приглашения на свадьбу. Проклятые сплетницы . Между Илкой и Ярином действительно сложились теплые отношения, но в них не было ни романтики, ни страсти, столь необходимых для того, чтобы играть свадьбы - скорее, они напоминали отношения между двоюродными братом и сестрой, а может быть, между молодым дядей и племянницей.

Ярину просто был нужен кто-то, чтобы не сидеть вечерами в одиночестве. Не единожды уже он пытался завести романтические знакомства, однако каждый раз события разворачивались по одному и тому же сценарию: едва взглянув на одежду Ярина, на часы, сделанные им в Штрельмской шкатулке, но неотличимые от дорогих, заграничных - Ярин даже добавил в шкатулку немного серебра для пущего эффекта - девушки тут же верно оценивали его зажиточность и довольно навязчиво намекали на покупку сапожек или, на худой конец, перчаток. Это не было особой проблемой, но Ярина обескураживала эта неприкрытая товарность не успевших толком зародиться отношений. Как и пустота девиц - и почему ему такие попадались? Одни жеманно хихикали и трепались ни о чем, другие неуклюже плели вокруг себя пелену одухотворенности и загадочности, сквозь которую проглядывали зияющие бреши бессодержательности. Тарп постоянно говорил Ярину, что тот просто бесится с жиру и сам не знает, чего хочет: с большей частью тех, кому Ярин дал от ворот поворот, молодой тролль и сам бы с удовольствием позаигрывал, если бы его финансы это позволяли. Может, он был и прав. Но почти-воспоминания Ярина - смутные, на уровне больше ощущений, чем слов - заставляли ждать его чего-то большего: страсти, от которой сотрясаются небеса, и любви, которая проходит сквозь десятилетия. Но пока ничего этого не было, вот Ярин и коротал время и Илкой.

Илка к любви не стремилась вовсе: скорее всего, она была для этого слишком мала. Ей просто хотелось поговорить с кем-то, кто был чуть умнее, чем ее матушка и брат, и чуть разговорчивее, чем отец. Они и говорили - почти обо всем на свете. Кроме Иллюзий. У Илки был свой путь в колдовстве, и варгов она не понимала - а Ярин не понимал Костей, не понимал ритуальных ухающих песнопений, и того, как вообще старые косточки могут предсказывать будущее, пусть даже они были сделаны в древних Ледах. Талант Илки тоже рос, - не так быстро, как его собственный, но теперь девочке ей удавалось верно отвечать на простые, житейские вопросы, и даже советовать Ярину, какая из придуманных им игрушек больше понравится заказчику. Ярин, стараясь помочь ей, разыскал экземпляр "Истории и темного колдовства Тролльих земель" Тагра из Нимца, одной из немногих книг, в которой описывались уцелевшие предания троллей, существовавшие еще до падения Ледов, их верования, и то немногое, что было известно об их колдовстве. Оказалось, кстати, что в древности волшебством у троллей ведали исключительно женщины, что весьма порадовало Илку. Книга была в империи запрещенной - Церковь не одобряла никаких историй о других культах - и была напечатана черными книгопечатниками, не на типографском станке, а на простой печатающей машинке: буквы то и дело выпрыгивали со строчек вверх или проваливались вниз, и были вдобавок тусклыми, смазанными - печатали явно через копирку. Читать эту книжку Илка отваживалась только в гостях у Ярина - ее семья ничего не знала ни о Костях, и девочка считала, что лучше им и дальше оставаться в неведении.

Была, впрочем, и еще одна, куда более прозаическая причина, по которой Илка приходила к Ярину почти каждый день и готовила ему ужин. В последние недели город, казалось, обезумел. Из продуктовых лавок пропало все, кроме хлеба, макарон и банок с консервированными овощами. За всем остальным очереди выстраивались такие, что, казалось, в них стояли все назимчане, включая младших школьников с рюкзаками и опирающихся на клюки пенсионеров, едва способных передвигаться самостоятельно. Хуже того, денег было уже недостаточно, чтобы купить товары: появились талоны, предписывающие каждому получить в неделю столько-то сахара или конфет, табака, макарон... Полноценным голодом это было назвать нельзя - скорее, его призраком, но уж он-то обосновался в Назимке всерьез. Никто, разумеется, не удосуживался объяснить горожанам, что произошло и куда исчезли все продукты - на церковных проповедях говорили лишь о временных трудностях, кознях Альянса и необходимости сплотиться. Так что назимчанам оставалось лишь гадать о том, что ждет их в скором будущем. Илка тоже гадала - вернее, Предсказывала - и пришла к выводу, что ничего хорошего.

Но Ярина все это пока не касалось. За те семь недель, что Ярин проработал у Ритца, он получил не только деньги. За золотые он не смог бы купить миниатюрную каменноогненную плитку в комнату, или холодильник, или все то, что в этом холодильнике лежало - включая красную рыбу. Такие покупки и раньше-то было делом величайшей удачи, а уж теперь, со всеми этими очередями и талонами - и подавно. Нет, парень заработал кое-что гораздо более ценное.

Он заработал блат. Волшебные слова - не варги, разумеется, а что-нибудь вроде "я от Пирина" - открывали дверь в сказочный мир, наполненный молоком, мясом, теплыми зимними ботинками и дубленками, новенькими холодильниками и плитками. Ярин и раньше знал, что с черного хода любая лавка гораздо приветливее, чем с парадного - но чтоб настолько? Здесь было все: и мясо, и рыба, и свежие фрукты, в том числе и заморские - в самом начале Ярину даже удалось достать несколько бананов, небывалую редкость в этих краях, недоступную для простых смертных, которые часто вкушали банан лишь один раз за всю жизнь, а многим не доставалось и этого.

Впрочем, блат Ярина был несколько криминального свойства. Люди могли заинтересоваться: откуда такие яства у простого подмастерья в мебельном цеху? Поэтому Илка и готовила здесь, в его комнате, а не на кухне, и по той же причине в дверь был вставлен хороший замок - Ярин создал его в Шкатулке по врхским чертежам. Что ж, такова была плата за богатство. Черные братья в Империи были вне закона, и постоянно находились под угрозой ареста, тюрьмы, или даже виселицы - первый из братства закончил свою жизнь именно на ней.

Рядовые черные работники, вроде Ярина, вели двойную жизнь: на людях они давились тем же, что и все остальные, и лишь в своей комнате, за наглухо запертыми дверями, позволяли себе немного насладиться жизнью. Владельцам же подпольных предприятий приходилось выдумывать всяческие ухищрения, чтобы сделать свое богатство чуть более законным: выкупать у счастливчиков выигрышные лотерейные билеты; или искать на черном рынке золото, зарывать его в землю и затем "находить" клад, четверть которого, по старому закону, можно было оставить себе; или просто уехать на месяц-другой в Джирбин и прокутить там все - в южном городе свободных нравов никто не спрашивал, откуда у отдыхающих деньги. Лишь бы платили.