Admin - Каюр (СИ)

- Суровый Дант серьезно пострадал. Вернулся другим. Замкнулся в себе. Даже гвельфы не узнали его. Даже Петрарка его бросила, - начал острить Лесик.

- Можно провернуть какой-нибудь такой проворот, чтоб не выглядело суицидом. Например, заразил себя скоротечной гангреной, а леченье отверг. Откусил себе язык и умер от кровопотери. Или привлечь кого-нибудь третьего - есть такие, что из чистого удовольствия нас убьют. Щелкнут, например, через оптику.

- Кому охота задаром неприятности на себя навлекать.

- А наш прапорщик из хозвзвода, помнишь? Ложился спать с пистолетом во рту, а просыпался без головы.

Они минут пять остроумничали, почти забыв про меня.

Отдавая должное их чувству юмора, я оставался серьезным. И решил быть с ними настолько любезен, насколько смогу. В конце концов, если трип получится неудачным - с моим участием или без него - последствия для меня могут быть печальными. Учитывая заинтересованность такого зубра от правосудия, как Гарт. Мы с ребятками не упоминали его имени. И вообще делали вид, что инициатива полностью исходит от них.

То, что в религиозных конфессиях называется ад, а в наркопритоне - бэд, иногда истолковывают как помехи. Мол, из-за них происходит искажение запредельной реальности, недостаточная восприимчивость, закрытость от определенных вещей. Бэд в этой жизни может обернуться скукой, тоской. Ощущением одиночества, особенно если ты не любитель оставаться один. А может развернуться в настоящий эзотерический триллер - до кровавых мальчиков в глазах. Потусторонний ужас может быть такой, что его не изжить. Среди персонала продлёнок имеет хождение вирусная версия этого сорта маний.

- А то и в Пустоту можно попасть и зависнуть там, - припугнул я, хотя сам в этакое не верил. - Застрять между двумя мирами, то есть как бы окончательно не умерев, а сохранив связь нашей реальностью на уровне бессознательного. И это обстоятельство не дает воскресить лазаря, снимает все попытки его воплощения. О проблеме двойников слышали?

Ребятки покивали, переглянулись и несколько увеличили мой гонорар. Но еще не настолько, чтобы хватило на добротную постановку. Самое большее - имитация уголовной разборки по мотивам старого доброго кино, в естественных декорациях, без привлечения статистов и реквизита.

Они же совсем обнаглели, спросив:

- Разве вы не будете нам ассистировать?

У меня от такой нахальства едва не перехватило дыхание. Они прочли все возражения на моем лице.

- Друг другу будете ассистировать, - выдохнул я. - Или ищите другого кого-нибудь.

- У Данта был провожатый. Этот же отказывается нас сопровождать. Мы тебе платим, эй! - вскричал Алик. - Смотри, сколько тут! На реальный трипак.

Он потряс своей карточкой. Не много ли хотят за свои жалкие деньги? И задание отработать, и трип за казенный счет себе устроить, еще и сэкономить на этом.

- Вот что, мальчики. Я и без вас безбедно живу. Как держатель трипа и руководитель проекта ответственно заявляю: на эти деньги настоящего сеанса не организуешь. Никаких спецэффектов. Даже на балаган с куклами и бутафорскими топорами не хватит. Разве что что-нибудь совсем простенькое, как рок-н-ролл. Какой-нибудь легкий скетч, с кокоткой, но без кокаина, удушение ее чулком. Или дуэль. Хотите дуэль?

Они подумали, переглянулись, потом Алик спросил:

- С какой площадки стартовать будем? Где, я спрашиваю, мы эту дуэль провернем?

- Провернём мы это на Хованском болоте, - сказал я.

- Вот те на! Протестую!

- На хрена нам эта гиньоль? - возмутился Алик, путая гиньоль с гнилью.

Место тихое, тухлое, доступ в него затруднен. Джуса нет, зачищать некому. А тут убоину бросил в трясину - и всё. Сам Харон надежнее не схоронит, подумал я. А вслух сказал:

- Мне этот кусок природы чрезвычайно нравится. Прекрасные стартовые условия. Открывается именно то пространство потустороннего, какое нужно для вас. Ведь всё упирается в два вопроса. Первый: какого качества запредельное? И второй: удастся вам ли сохранить память о нем?

- А ты на что?

- Я обеспечиваю только качество трипа. Закинуть его в базу клиента я не могу.

- То есть как не могу?

Я не маг и не шаман, я всего лишь настройщик. Настроенья настраиваю. Я объяснил.

Там открывается много такого, чему в нашей обыденности и аналогов-то нет. Ватное воображение не способно представить всего. Мыслеформы неописуемо разнообразны. Вернувшись в привычную реальность, воплощенный в новое тело, клиент неспособен восстановить в воображении, ограниченном пусть продвинутыми, но все-таки не достаточными представлениями и понятиями нашего века то, что не бывает вообще. Там геометрия другая. По сути это контрабанда. В нашем мире этого не должно быть. И поэтому посмертный опыт в наших понятиях вразумительно невыразим. Понятийного аппарата не хватает. А иные вообще ничего не помнят и даже не видят. Тренировка нужна. Опыт. Во-первых, чтобы продлить мгновенье. Сделать предсмертье более продолжительным. Выжать из него максимум. Во-вторых, чтобы сделать потустороннюю геометрию хоть немного привычной. Адаптация к потустороннему умножает возможности. Там понятия и органы восприятия совершенно другие. Тех, что привычны для нас, слишком мало. Это все равно, как если бы представления об этом мире мы получали посредством одного осязания.

- А впрочем, еще раз вам говорю, - заключил я. - Вы вернетесь немного другими.

Крайние случаи таких отклонений - в сторону идиотизма или гениальности - бывали редко, но все же бывали. Словно ходоку там придурь привили или вложили в него талант. Будто он там Бога узрел, а уж что ему Бог даровал - гениальность или помешательство - бывало по-разному и зависело от неизвестных причин. А бывало и так, что лазарь терял какую-то часть себя, возвращался с дефицитом, "не весь". Некоторые толкователи в таких случаях склонны считать, что ходок прихватывает частичку другой личности. Либо эта другая личность отхватывает и присваивает частичку его.

- У одного моего коллеги - он уже полгода оттуда - непрерывно стоит, - сказал Алик. - Впрочем, это из другой оперы.

База фиксирует последнюю конфигурацию уже с примесью того света: с ужасом или просветлением, дефицитом иль прибылью - с этим последним впечатлением лазарь и приходит в себя. Верней, восстаёт, как истинный Лазарь.

- Все-таки болото как-то не по мне, - сказал Лесик. - Нельзя ли как-то иначе, чтоб не лезть в киселя? К чему нам такой изыск?

Но я не намерен был отступать. Мне нравилась тамошняя тишина и удаленность от полицейских постов. И с реквизитом никаких проблем, грубые реалии, минимум постановочных сцен. В естественных декорациях, что всегда предпочтительней.

- Здесь игра на контрасте, - сказал я. - Представьте: болото, холод собачий, хлябей варево, вонь. Колыхание болотной слизи. Пузыри, как будто кто-то лезет оттуда, время вечернее, жуть. А встав на четвереньки, испытываешь первобытный ужас перед зыбью трясин. Все это усиливает предсмертный трепет, придаёт вашему умиранию неповторимый вкус, терпкий, своеобразный, специфический. А ваше последующее пребывание в небытии, даже довольно серенькое, по контрасту с этими последними ощущениями раем покажется.