Admin - Каюр (СИ)

То, что болотные трупы на меня не повесили - хороший симптом. А могли, учитывая мое беспамятство.

На столе появились чайничек, каких я давно не видел: белый, разрисованный "под китай", настоящий фарфор. Вазочка для печенья была от другого сервиза. Женщина, что всё это подала, обернулась, взглянула на меня с любопытством и улыбнулась - я это отметил - отдельно и иначе, чем этим двоим. Тщательно продуманными чертами лица она походила на блондинок из фильмов столетней или даже более ранней давности, сексуальней которых, по моему мнению, невозможно вообразить. Только теперь я понял, что и Мункар мне напомнил какого-то стариннейшего актера примерно тех же годов. Эта неявная принадлежность одному прошлому объединяла их - словно в одном допотопном фильме снялись. Платье, что было на ней, представляло собой вариант деповской униформы. Не очень облегало фигуру, но очень подчеркивало.

Накир выставил на стол чашки, их было четыре, собранных с бору по сосенке.

- Тело-то, тело! - наклонился он к моему уху. - Обратил? Что ты ее глазами хаваешь, ты ее горстями хватай! - И показал, как.

Женщина от него отмахнулась. Накир не смутился. Мункар нахмурился. Слишком хороша, чтобы быть натуральной, подумал я. Такое тело не достается случайно - рождением, сочетанием генов, половым отбором, смешением рас. Над таким долго работают: моделируют, придирчиво отбирают линии и черты. У иных пристрастных к себе особ половина текущей жизни уходит на это, чтобы лишь в следующей задуманное воплотить - согласно собственным представлениям о себе и своей привлекательности.

Очевидно, эта особа знала о чарах такое, что прочему женскому полу только предстояло открыть. Словно проникла в тайну женственности дальше других. Словно сама была этой тайной. Ее дух вкупе с опытом прошедших жизней обнаруживал себя в каждой черте, каждом движении. В ее лице и фигуре заключалось такое, что влекло к ней больше, а вернее сказать - иначе, чем к просто красивым женщинам. Не томление плоти, не эротический путч, не рядовой и периодический зуд, который накатывает на любого мужчину. Это отстояло несколько в стороне от конкретного и прямолинейного варианта чувственности, с которым мы обыкновенно сталкиваемся. Это было влечение иного рода. Которое можно утолить только полным слиянием с этаким существом. Наверное, многие годы, а может и все сто, воспитывала, вырабатывала, создавала, выстраивала свою внутреннюю эротическую гармонию - подмечая, заимствуя, воруя, придумывая, примеривая на себя. Собирая по черточке, по штришку. Развивая и умножая дары. И вот душа осияла тело, одухотворила его. То есть, возвращаясь к теории Соломона Аркадьевича: хорошо приношенное тело "бессознательно" вбирает в себя черты личности. Поистине нет пределов для совершенствования, если жизнь вечна, подумал я.

Дознаватели были не столь впечатлительны. Им она примелькалась. А может, на мне сказывался продолжительный карантин.

- Маньяков, словно магнитом, манит, - говорил между тем Накир, в то время как я пытался избавиться от наваждения. - Со страшной силой, неудержимо почти. У нас восемь нераскрытых убийств этой женщины. Три ее трупа так и не были найдены. Говорят, что при жизни были не менее хороши. Наверное, сексуальная аура вместе с личностью мигрирует из тела в тело, как вы считаете? Пришлось устраивать ее секретаршей, чтоб все время была на виду. Живет на складе улик. Да вы не ерзайте. Может, к табуретке вас приторочить? Как того Одиссея к мачте, чтоб не кинулся на сирен. - Он немного понаблюдал, как женщина наполняет чашки. - Я б и сам кинулся, да не позволяет полицейское целомудрие. Однако двигайте ближе свою табуреточку. Не бойтесь, она не привинчена. Чай будем пить, а то - ничего не евши, ничего не пивши, ничего никому не скажу.

Его словесная живость плохо сочеталась с чеканными чертами лица, холодными в своей арийской надменности. Подвижность, с какой он сновал, меняя места и позы, жестикулировал, сопровождая свои никчемные речи, подошла бы комику немого кино, но не этому телу.

Не то Мункар. Он как уселся на свой стул, так и прилип к нему. Тем не менее, было в его сидении нечто зловещее. В его уродливости - свой смысл. Иногда специально выбирают себе лицо простака или мудреца или сатира. Не обинуясь, напяливают личины, скопированные с известных в прошлом людей. И даже заимствуют черты от различных особей. Люди скрытные пользуются такой возможностью всяко. В профиль - например, Грибоедов, анфас - Наполеон. Или придумывают себе такое, что далеко отстоит от истинных интересов, специфики службы и внутреннего мира самой личности. Иногда это связано с профессией: политик, жулик, шпион. Или как в нашем случае - сотрудник депо.

Резон в этом есть. Мы еще не вполне подстроились под обстоятельства жизни в бесконечно долгом континууме времени, и человек с архетипическими чертами лица подсознательно внушает мысль о его мудрости или свирепости, умственном превосходстве и жизненном опыте, что в профессии дознавателя далеко не лишнее. Не исключено, что Мункар выбрал внешность стареющего сатира сознательно. Теперь, когда я знал его призвание и профессию, к моим первым догадкам в лифте я мог добавить и эту.

Впрочем, я могу и обманываться на его счет. Возможно, душе его кротость присуща и рано или поздно проступит на некрасивом лице. Вы еще моего Джуса не видели.

Дознаватель склонился над бумагами, что-то высматривая. Я перенес внимание на более красивый носитель. Тем более, что женщина обратилась ко мне.

- Они меня Сусанной зовут, зовите и вы, - сказала она. - На самом деле он все наврал про меня. Я тут девушка на побегушках. Обеспечение печеньем, чаем потчеванье. Пиво, сухарики в конце дня. Поддерживаю имидж, привлекаю клиентов к нашему заведению. Возбуждаю, раскручиваю на разговор. - Говоря это, она то и дело взглядывала на меня. - Я здесь с тех самых пор, как ввели мораторий на смертную жизнь. То есть в убойном отделе депо - самая старослужащая.

- Наша святыня, - вставил Накир, - бабушка ППЖ. Плесни и мне, старушка.

- А вам? Покрепче?

Я кивнул. Допрос становился странным, выбивался из ряда других. С чаепитием и такими женщинами меня еще не допрашивали.

- Да, взбодри его. - Мункар отхлебнул из своей голубой чашки. - А то он что-то вялый совсем.

Когда что-то идет странно, надо прислушаться. Сделаться осторожней. Не исключено, что происходящее искажено нечуждым вмешательством.

- Не стесняйтесь, налегайте на наши гостеприимства, налетайте на них, - суетился Накир. - Прошу прощенья, но у нас скудный бюджет. В отличие от бюджета раскрученного каюра, каковым, без сомнения, являетесь вы.

- Пользуетесь спросом на рынке убийств? - тихо спросила Сусанна.

Накир ухмыльнулся.