Марина Безымянная - Ключ (СИ)

- Натасий!! Что опять стряслось?? - помощник настоятеля сердито нахмурился, натягивая на себя меховое одеяло, подаренное прихожанами.

- Святой отец, я должен покаяться! - монах рухнул на землю. Ассикакий удивленно посмотрел на его лысеющую макушку и, чуть помедлив, ответил:

- Ну-у... кайся.

- Святой отец, я был не прав, простите меня!! - запричитал монах, вцепившись в край одеяла. - Я оговорил одного человека! Простите меня!! Он совсем не такой! Он хороший!! Прошу оставьте его!!

- Хорошо-хорошо! - торопливо ответил Ассикакий, вырывая у него одеяло. - Я прощаю тебя! Прощаю!! - он несколько раз нарисовал в воздухе руну благословления и подал руку. Натасий смачно чмокнул ее и судорожно держа, продолжал каяться.

- Ясно-ясно, - соврал святой отец, пытаясь высвободить руку. - Но я пока так и не понял, про кого ты говоришь.

- Как?? - Натасий на мгновенье оторопел, выпустив руку помощника настоятеля, которую тот тут же убрал в рукава. - Тот детина, которого вы хотели... то есть я хотел, а вы мне уступили... Ну тот бородач, который должен остаться в Марьце.

- Ааа! - воскликнул Ассикакий. - Вот ты о ком! Не волнуйся. Я подумал и решил, что погорячился. Парень он хороший, работящий, нам в обители как раз такие нужны!

Натасий засветился, как золотое блюдо в шкафу настоятеля.

- Спасибо! Спасибо! Спасибо!!! - монах опять полез к Ассикакию. Облобызать, так сказать, в знак благодарности. Но святой отец жестом остановил его:

- Стой, брат. Вспомни, чему нас учит Максия! Не достаточно выпросить прощенья у священника! Пойди и покайся перед тем, кого очернил. И если он тебя простит - тогда и Светлая Максия простит.

- Верно, - брат Натасий торопливо стал подниматься с колен, чуть не запутавшись в складках своих. - Вот сейчас пойду и расскажу ему все!

- Иди-иди, - подбодрил его Ассикакий, зевая и кутаясь в одеяло в надежде, что окорок и пиво недалеко уплыли.

Мила сквозь сон почувствовала, как что-то сначала щекотало ухо, а затем ткнулось в него чем-то влажным.

- Дымка! - девушка неприязненно повела плечом, но открывать глаза отказалась.

Лошадь обиженно фыркнула и вновь принялась пощипывать траву. Но вскоре девушка почувствовала, что лошадь опять хочет ее разбудить, и на этот раз она настроена решительно. Вместо щекотаний и фырканья были мягкие, но настойчивые тычки в плечо.

- Вот ведь вредная скотина!! - не выдержала Мила и села. - Ну что ты хочешь??

- П-п-простите меня! - промямлил Натасий.

- Ооой... - Мила была удивлена и вместе с тем растерянна. Она ведь собиралась разобраться с ним, но кажется, проспала. Он сам к ней пришел. - Брат Натасий, что вы тут делаете?

Краем глаза девушка заметила, что Лесс, Грай и Эрион тоже проснулись, но вот вставать не торопились, так и лежали, прикрыв глаза и старательно посапывая. Эльф даже всхрапнул для достоверности. Но монаху было наплевать на них, он явно был чем-то напуган.

- Ээээ, - протянул Натасий, пытаясь вспомнить имя бородача, но в голову как назло ничего не приходило, - ...сын мой, я пришел к тебе, чтобы испросить прощения. Прости меня, если сможешь.

Мила аж оторопела от такого заявления:

- Но за что же, брат Натасий??

- Я...я поступил недостойно... Должно быть Бесс нашептал мне это... Я не желал, чтобы ты стал послушником монастыря, хотел оставить тебя прямо в Марьце...

- Вот как? - на рябом простодушном лице бородача появилось выражение детской обиды. Большие, глуповатые глаза смотрели на него с коровьей грустью. Монах почувствовал себя еще гаже, теперь не только животный страх, но и совесть требовали, чтобы он рассказал ему всю правду.

- Да, прости меня, пожалуйста! Я служитель Максии и не должен был так поступать. Она так мне и сказала...

- Кто? Сама Светлая Максия?? - удивилась Мила и тихонько принюхалась. Вдруг у возничих пропала бутыль с бормотухой? Но брат Натасий был абсолютно трезв, несмотря на трясущиеся руки.

- Да, она самая! Но прежде... Сначала ко мне во сне приходил демон с горящими, будто раскаленные угли, глазами и клыками как у дикого зверя. Он грозился утопить нас в море, если мы не возьмем на корабль всех, кто попросится. Великий страх вселился в меня, но в руке у меня был посох, я с ним даже во сне не расстаюсь! И стал я этим посохом в воздухе защитные руны творить, да видать, заехал случайно тому демону в лоб.

"Спящие" медленно-медленно накрылись одеялами. Два из трех одеял, тихонько трясясь, сдавленно захрюкали-захрапели, а из-под третьего донеслось чуть слышное ворчание. Но брат Натасий был так увлечен, что даже не заметил этого.

- Он как взвоет, зашипит, замечется! Когда демон исчез, я очнулся на поляне в лесочке. Я и раньше во сне ходил и решил, что это просто дурной сон. Помолился я Максии и вернулся к обозам, вновь улегся спать, но стоило мне только сомкнуть глаза, как опять оказался на той же поляне в лесу. Явился мне дух неупокоенный, весь такой белесый, прозрачный, а вместо глаз чернота. Он был страшно зол и грозил мне расправой неминуемой, если я хоть кого-нибудь оставлю в Марьце, но я стал истово молиться Светлой Максия и он не приблизился ко мне. Походил-походил вокруг меня, потом матюгнулся и куда-то пропал.

Одеяла тихонько застонали, послышались тихие всхлипы. Натасий вопросительно глянул на них, но Мила торопливо заметила, незаметно пиная ближайшее одеяло:

- Должно быть тоже плохой сон видят. Так что, говоришь, дальше было?

- Я говорю, что и в этот раз Великая Бережиня Максия спасла меня! - с воодушевлением произнес Натасий. - Вернулся я опять к обозам, довольный, что устоял перед нечистой силою. Ну, думаю, все правильно делаю, раз Слово Максии защищает меня. Но не тут-то было! Уже ближе к утру я вновь был на той полянке а передо мной стояла Сама Светлая Максия!

Мила закусила губу, чтоб не заржать как сивый мерин. Если клыкастый демон - это Лесс, в чем она не сомневалась, а дух - скорей всего Неверталь... Эрион - Максия??... У девушки аж слезы из глаз потекли, когда она представила эльфа в образе Ключа.

- Вид Максии был суров, Пресветлая богиня наша и Бережиня была недовольна, что я оговариваю другого человека. Велела она, чтобы я чуть свет, бежал к святому отцу и уговорил его не оставлять тебя в порту. А не то все слуги Бессовы напустятся на меня, и не будет мне ни защиты ее, ни прощения. Я как представил, что опять явятся ко мне те нечистые, и не будет мне от них спасения, то ужас поселился в сердце моем. Едва проснувшись, опять же на полянке, побежал к отцу Ассикакию, а он велел у тебя прощенья просить. Так простишь ли ты меня?

Бородатый детина мгновенье смотрел на монаха со слезами на глазах, а затем, всхлипнув, порывисто обнял его:

- Бедный, ты бедный, брат Натасий!! - сотрясаясь в "рыданиях", сдавленным голосом проговорил детина. - Сколько страданий за одну ночь перенес! Три раза тебя нечистая уносила на ту проклятую поляну!