Гай Орловский - Высокий глерд

Она промолчала, будто знает, двери в моем мире распахиваются перед своими сами.

— Тираннозаврик! — крикнул я. — Морденок, ко мне!

Ящеренок перестал печально заглядывать в свою пустую мисочку, ринулся, стуча коготками, ко мне и в мгновение ока взобрался по штанине, где я его подхватил на ручки.

Королева смотрела на страшноватое чудовище, хоть и карликовое, с женской брезгливостью, что и понятно, если уж они не любят почему-то таких милых теплых и мягких существ, как мышки.

— Ты и эту тварь берешь с собой?

— Это не тварь, — сообщил я. — Это бывший царь природы… в каком-то меловом или триасовом периоде. Или в эре. Что это такое, не знаю, но слышал, мы все теперь наслышаны и навидены.

— Имя, — заметила она, — у него странное.

— Это не имя, — объяснил я. — Имя еще не придумал. Тираннозавр — его королевская порода! Потом отрастут крылья, и будет тираннозавр с крыльями, здорово?

Она поморщилась.

— Однажды сожжет тебе дом. А то и тебя вместе с ним. И улетит.

— Не улетит, — сказал я с неуверенностью, — а улетит… У нас все имеют право на самовыражение, достойную жизнь, избирать и быть избранным. Скоро и дельфины его получат, только вот еще не придумали, как урны для бюллетеней им таскать на морское дно, потому у нас президент еще не дельфин, у них же большинство, а всяк своего толкает…

Она вышла из дома по-королевски замедленно и величественно, что вообще-то правильно: успевает все увидеть, оценить и принять решение.

Глядя на нее, и я замедлил свой простонародный шаг и сошел с крыльца медленно и печально.

Мой старенький автомобиль не понимает жестов, иногда игнорирует даже ДУ, дескать, не прямо в его сторону направлен, потому я кнопку пульта прикрепляю на краешек воротника, а сейчас нащупал ее, не глядя, и велел негромко:

— К крыльцу.

Ворота гаража поднялись, мой «Инфинити» выкатился бодро, мигнул и, проехав два метра, остановился у крыльца, что почти рядом с гаражом.

— Двери, — сказал я злым голосом, туповатое у меня авто, могло бы распахнуть и раньше, беда с этими устаревшими моделями.

Автомобиль подумал и нехотя распахнул обе дверцы со стороны передних сидений. Этот дурак больше практически ничего и не умеет, как только распахивать двери, да еще сам паркуется, он вообще застал те дикие времена, когда и того делать не умели, это я потом апгрейдил, но дальше уже некуда, база не та.

Королева смотрела с бесстрастным, хоть и напряженным вниманием. Я подошел справа, жестом пригласил ее величество изволить приблизиться.

— Прошу вас, ваше величество… вот сюда… так… садитесь-садитесь. Кресло само отодвинется, здесь пол как бы скользкий… и наклонится, оно умнее, чем некоторые люди… теперь позвольте застегнуть вам ремень…

— Уберите руки, — произнесла она брезгливо.

— Это ремень безопасности, — пояснил я. — Чтобы вы не. Вот смотрите, я тоже безопаснюсь…

Она внимательно смотрела, как я вытягиваю ремень и защелкиваю пряжку.

— Зачем?

— Если враг нападет, — пояснил я, — если темная сила нагрянет… это чтоб нас не выдернули отсюда. Внезапно!

Она проговорила с пониманием:

— Могут попытаться похитить?

— Да, — подтвердил я. — Есть у нас такие, похитисты. Пока сумеют перерезать ремень, вы им глазки повыцарпываете.

Она поморщилась.

— Я не царапаюсь.

— Да, — согласился я, — кусаться надежнее.

Она потащила на себя ремень, я протянул руку, чтобы помочь, она повторила брезгливо:

— Убери лапы. Я видела, как ты это делал.

Я тупо смотрел, как пристегнулась, хотя долго не могла защелкнуть, пока не догадалась выпустить замочек из ладони, а там он сам нашел гнездо и звучным щелчком доложил, что закрепился, все в порядке.

— Отлично, — сказал я с облегчением. — Ваше величество… держитесь… никакой паники, хорошо? Вы же королева, а не деревенская лошадь.

Я сел на свое место, ворота в заборе не отпрыгнули, а по старинке медленно и величаво отъехали, а когда мы пронеслись мимо, еще некоторое время соображали, прежде чем начать обратное движение.

Автомобиль медленно покатил по широкой дороге, по обе стороны элегантные коттеджи, за ажурными палисадниками плодовые деревья, кустарники, разгуливают фазаны и павлины.

На повороте еще больше сбросил скорость, в любой момент из калитки может выбежать ребенок и помчаться через дорогу.

Королева скосила на меня свои нечеловечески прозрачные глаза.

— А где твой меч?.. — прозвучал ее холодный голос. — Почему не в доспехах?

Поморщившись, я объяснил терпеливо:

— Ваше величество, чем власть крепче, тем меньше преступников. У нас демократия, это значит, никто и шагу не сделает без разрешения Короля Демонов. Король видит все, потому преступников уничтожает сразу, как только те берут ножи и выходят на улицу.

— Это правильно, — сообщила она.

Я покосился на ее напряженное лицо.

— Король короля всегда поддержит, ваше величество?..

Она ответила холодно:

— Уничтожать нужно только первое время. А когда народ увидит, что преступники уничтожаются всегда, даже самые отъявленные предпочтут рубить лес или пахать землю.

— Хорошо бы так, — вздохнул я. — А то всегда есть часть романтиков, уверены, что у них точно получится… С другой стороны, это единицы. В целом же преступность уничтожена, потому все без мечей и доспехов. Более того…

— Что?

— Выйти с мечом и в доспехах, — сказал я назидательно, — это вызов! Король Демонов предпочитает управлять безоружным народом.

Она обронила:

— Вполне уместное желание.

— Почему?

— Если власть крепка, — объяснила она свысока, — она берет на себя полную защиту. И отвечает за безопасность своего народа. А если люди вынуждены защищать себя сами, это говорит о слабости государя. Это так просто, что поймут даже ваши мыши. И тебе, если натужишься, должно быть понятно… Или все еще нет?

Я сказал с сарказмом:

— А вот и непонятно. Закон все усиливается, власть Короля Демонов растет, но пока не станет абсолютной, мы должны иметь право носить оружие.

Она слегка поморщилась.

— Вы сперва друг друга перебьете. Без всяких преступников. Соседи убивают другу друга уже за то, что корова сломала забор или свинья пролезла в чужой огород и что-то там порыла…

Я промолчал, тоже права, и вообще жизнь какая-то непонятная, все правы и все не правы понемножку, справедливости нет, а есть только где ее больше, где меньше, нигде абсолютной правоты или абсолютной неправоты, чего так жаждется в нашем бунтарском возрасте.

На выезде шлагбаум, но авто лишь набрал скорость, зная, что нас увидели издали и уже дали команду открыть дорогу.

Дорога повела через поле с кустами деревьев, королева как вросла в кресло, пальцы на подлокотниках побелели, а когда по обе стороны замелькали толстые стволы, проговорила с трудом: