Гай Орловский - Высокий глерд

— Левее! Прямо за тем киоском, что у тебя впереди слева!

Лавируя между выбегающими людьми, одного чувствительно задел левым крылом, я круто свернул за угол, и тут же навстречу выбежал Борис с картинно залитым кровью лицом, белоснежная рубашка на груди тоже вся в красных пятнах.

Я распахнул ему заднюю дверь, он ввалился и сразу крикнул:

— Гони!

Круто вывернув руль, я избежал удара о группу парней с битами и металлическими штырями в руках, свернул почти на двух колесах и понесся обратно, набирая скорость. Потом пришлют штраф за превышение, плевать, у меня смягчающие обстоятельства, спасал человека, в дни таких волнений полиция на все нарушения смотрит сквозь пальцы.

Он на заднем сиденье щупал окровавленными пальцами голову, морщился.

— Не удивлюсь, — сказал я, — если к этому перекрестку за час до незапланированного столкновения прибыли лучшие операторы телекомпаний.

Он ответил бодро:

— Ну и что?.. Увижу свою рожу в новостях! Меня со всех ракурсов снимали.

— Все цело?

Он отмахнулся.

— Нос распухнет. Он у меня всегда был слабый, помнишь? Еще в школе кто стукнет, сразу кровь ручьем. Зато как зрелищно!

Королева спросила:

— Кто с кем дрался?

— Сторонники мастера Страуда со сторонниками мастера Рундельштотта, — ответил я, кивнул Борису, — это у нас свои термины, киношные. В духе сериала.

Он вскинул брови, но смолчал, только продолжал ощупывать лицо, а королева посмотрела на меня с вопросом в глазах.

— Одни и те же, — проговорила она озадаченно, хотя вряд ли что-то поняла, но суть, похоже, уловила. — Одни и те же, но разные…

— В точку, — сказал я. — Когда-то были единым ручейком, а когда превратились в реку, тут же разделились.

— Нас разделили, — сварливо поправил Борис. — Лучшие остались с трансами, а придурки ушли к постикам.

— Те утверждают то же самое, — согласился я, — только наоборот. Кому-то выгодно разделить и властвовать, а то стали сильны слишком. И кандидат в президенты не один общий, а два: Ицков и Медведев… Биоконы могут победить.

— Медведик одержит верх, — сказал Борис уверенно. — У него электорат шире.

— Этого мало.

— И международные связи!

— А Ицков ориентирован на Россию, — напомнил я, — что чихала на международную поддержку, неподдержку и даже санкции. Здесь у него голосов побольше… Ладно, скоро все увидим. Тебя где выбросить?

— Давай у центра Буки, — сказал он. — Моя колясочка уже мчится навстречу!

Я покосился на экран, на карте города в нашу сторону ползет зеленая точка, минут через десять пересечемся.

— Хотя бы рубашку сменишь?

Он ухмыльнулся.

— Ты что?.. И потеряю облик героя?..

— Ладно, — сказал я. — Только жену не пугай.

Он взглянул на меня с укором.

— Евген, ну что ты меня позоришь в присутствии красивой женщины? Я кольцо снимаю сразу, как только выезжаю из дома!..

— Так можно сразу погуглить, — напомнил я.

Он отмахнулся.

— Да кто это сразу делает? Это потом, когда мне уже все равно, что обо мне узнают порочащего, а женитьба — самый большой порок… А, вон и моя лапушка!

Навстречу на предельно разрешенной скорости мчится «Майбах», все еще роскошная машина, хотя уже есть класс и повыше.

Высчитывая скорость и время, плавно затормозила у обочины, а я подрулил и поставил свое авто рядом.

Борис улыбнулся королеве.

— Простите, леди, что знакомство произошло в таких обстоятельствах. Приглашаю к себе в гости… можно с Евгеном, он мне конкуренции не составит, а я покажу вам свои старинные ковры…

Я распахнул дверцу.

— Давай двигай, вагинолав. Привет жене и детям!

Он успел крикнуть королеве за миг до того, как я захлопнул дверь:

— У меня нет детей! Он нагло врет…

Я развернул авто и погнал в обратную сторону, а потом выехал на свою магистраль. Королева, что все время хранила молчание, спросила:

— А у кого сильнее магия, у Медведя или Ицкова?

— Это не та магия, — ответил я мягко, — что нужна вам, ваше величество. Приятно видеть, что вы смотрите в корень, не обращая внимания на заигрывание это бабобаба.

Она вскинула брови.

— Кого, этого твоего друга?.. Я его и не заметила. Он абсолютно пуст.

Я пробормотал пристыженно:

— Все мы здесь пустоваты, если судить по гамбургскому счету.

На шоссе то и дело выходят группы молодежи с транспарантами и плакатами, машина то и дело сбрасывает скорость, иногда даже ползем, я злился молча, зато королева вздохнула свободнее, непривычная скорость все-таки пугает, хотя, конечно, ее величество не может позволить себе выказать страх перед таким простым существом, как я.

На экране в окошке появилось лицо Бориса. Я повел глазом, приказывая вывести на весь экран, Борис возник там, все еще в крови, уже почти подсохшей.

— Ты еще едешь? — удивился он. — Чё так долго?

— Впереди митинг, — буркнул я. — Биоконы напоминают о себе… У них, мол, самая правильная программа. Такая толпа перегородила дорогу, прямо стадо диких свиней, даже хрюкают…

Он фыркнул:

— Старухи?

— Молодых тоже немало, — ответил я.

— Дураки!

— Или не любят власть, — сказал я. — Понимают, что на этих выборах президентом станет трансгуманист или постчеловек. Вот и бунтуют заранее.

— Дураки, — повторил он с убеждением. — Только мы несем человечеству… Ладно, меня уже засняли все смявки, пойду умоюсь и рубашку сменю.

— А эту оставишь, как боевое знамя?

Он гордо ухмыльнулся.

— Еще бы! Внукам буду показывать, в каких кровавых боях завоевывали им светлое трансгуманистическое будущее. Скажу, хирурги всякий раз спасали мне жизнь, которую я беззаветно отдавал за наши великие идеалы, ха-ха!

Королева проронила негромко:

— Бывает третья сила, которую недооценивают, и побеждает…

— Вот-вот, — крикнул Борис с таким напором, что чуть не выпал из экрана. — Представляешь, что будет? Каменный век!

— Биоконы не против прогресса, — напомнил я. — Не надо так уж привычно демонизировать и оглуплять противника. Они всего лишь против ускоряющихся темпов прогресса. Помедленнее, кони, ох, помедленнее!.. Чтоб успевали понять и приспособиться даже самые заторможенные. Нет, не кони успевали, коням всегда хорошо, это люди даже в раю вечно скулят и жалуются…

— А Ратадер? — крикнул Борис с экрана. — А Цеденбул? Смарка вообще зовет в лесу жить!

Я отмахнулся.

— Это радикалы. В любом движении есть крайне правые и крайне левые. А в целом биоконы всего лишь самая осторожная часть населения.

— Самая трусливая! — крикнул он. — Ты так говоришь, словно ты уже и сам за этих… гадов, тормозящих прогресс!

— Я за справедливость, — ответил я. — Противника нельзя недооценивать. Иначе что-то просмотрим, и президентом станет кто-то из этих… ну, этих!