Владимир Курзанцев - Монстр женского пола. Когда ты рядом. Дилогия

Вскоре к их столу подошли двое охранников из команды Бригля.

— Не возражаешь, если мы подсядем? — спросил один из них — высокий толстяк лет тридцати. Именно он как-то раз вечером, очень не вовремя, пытался усадить незнакомую на тот момент девушку за стол, где шла веселая попойка.

Звали толстяка Шелир, а его товарища, симпатичного темноволосого парня лет двадцати двух — Астон.

— Садитесь, — не стала возражать Ольга.

— Странно встретить здесь столь малочисленных путников, — заметил Шелир, кивая на соседний столик, за которым сидели трое мужчин средних лет и молодая женщина.

— Почему — странно?

— Места тут очень уж неспокойные. Редко без приключений проехать удается, а четыре человека — слишком мало, чтобы отбиться.

— Может, они рассчитывают, что не привлекут внимания?

— Возможно, — не стал спорить охранник. — Слушай, я давно хотел попросить у тебя прощения за тот вечер, когда насильно потащил тебя к столу. Ты на меня не сильно обижаешься?

— Да я вообще на тебя не сержусь. Считай, что уже все забыла. Меня больше волнует неприязненное отношение ко мне вашего начальника. Он всегда не любил девушек, или с ним что-то случилось в последнее время, например, несчастная любовь?

— Во! В самую точку попала. Но больше ничего говорить не буду. Не люблю сплетничать.

— Да меня не интересуют его любовные страдания, но я считаю, что чувства Бригля не должны влиять на его решения как командира.

— Это он по неопытности допускает ошибки. Он ведь первый раз идет во главе охраны обоза.

— А что произошло с вашим предыдущим начальником?

— Да ничего. Просто решил осесть на старости лет в столице.

— А командир — это выборная должность?

— Ну да. Тогда вечером мы как раз и отмечали это событие. Так что сама видишь, начальником Бригль стал совсем недавно. Может, со временем, когда наберется опыта, он станет командовать лучше.

После ужина Ринк пошел спать, а Ольге предстояла трехчасовая караульная служба. В этот раз ей повезло: досталось самое удобное время, не разбивающее ночной сон на две части.

Все обозные стражники разбились на пары, и ей товарищем по службе, естественным образом достался Терон, с которым постепенно сложились приятельские отношения. Дома, в Верне у охранника осталась жена и две дочки, которых он очень любил и о которых с удовольствием рассказывал своей напарнице. Сама Ольга поведала о себе только коротенькую легенду, придуманную Крастом и Венисом, которая, впрочем, вполне удовлетворила ее попутчиков.

Купец Улис, телохранителем которого она сейчас числилась, тоже вызывал симпатию. Недавно у него умерла жена, и так получилось, что свою дочь ему не с кем было оставить, а дела требовали личного присутствия при совершении сделок. Вот и пришлось Лирне путешествовать вместе с отцом.

С обозом ехали еще несколько женщин — членов семей, переезжающих по какой-то причине в Атию. Но держались они пока обособленно, не пытаясь завязать знакомства с попутчицами.

Таверну, подсобные помещения и площадку для повозок окружал высокий забор из толстых досок. Такие ограждения были у всех трактиров, стоящих вдоль этой дороги. Поверх ограды всегда расставлялись сигнальные амулеты, предупреждающие о проникновении на хозяйственный двор какого-либо злоумышленника. Собаки в придорожных гостиницах приносили пользы немного, потому что большое количество новых людей, сбивали с толку этих сторожевых зверей, и они либо постоянно на всех лаяли, либо наоборот, флегматично бродили меж повозок, просительно заглядывая в глаза извозчикам, выпрашивая у них что-нибудь вкусненькое.

Ко времени начала ночного дежурства, прочные дубовые ворота закрывались на засов, и тоже ставились под охрану. Считалось, что в таких условиях, двух стражников вполне достаточно, чтобы исключить всякие неожиданности. Тем более что возчики спали в фургонах недалеко от телег с товаром. Правда, в случае каких-либо серьезных неприятностей, помощь они вряд ли окажут. За долгие столетия торговли, между ними и разбойниками установилось негласное соглашение о том, что в случае нападения наемные работники не являющиеся охранниками, не препятствуют разграблению обоза, а нападающие в свою очередь, их не трогают. Конечно, бывали всякие исключения. И бандиты попадались отмороженные, и возничие по какой-либо причине порой вступались за хозяйское добро, но в целом это правило соблюдалось обеими сторонами. К тому же вояки из кучеров получались никудышные, а разбойникам и взять-то с них особенно нечего.

Но уж на то, что кто-нибудь из работников поднимет шум в случае какой-либо опасности, можно было рассчитывать смело.

Дежурство заключалось в том, что охранники, не спеша, ходили вдоль забора, иногда присаживаясь, чтобы отдохнуть, на стоящую поблизости повозку. Двор освещался только тусклым светом одинокой лампы, подвешенной к стоящему посередине столбу. На случай полной темноты имелись фонарики. Впрочем, Ольга больше полагалась на свое магическое зрение, о котором она пока никому не рассказывала. Не из-за того, что не доверяла своим попутчикам, просто ей не хотелось выделяться своими необычными способностями. А возможность видеть в полной темноте притом, что элар у нее не просматривался, может вызвать нездоровый интерес. Среди окружающих ее людей, магов пока не наблюдалось. Но в пути возможны любые неожиданности, может и встретится кто-нибудь из владеющих искусством колдовства, который и обратит свое внимание на странную девушку. А там и изучить ее захочет, хорошо еще, если предварительно спросит у нее разрешение на это.

У Ольги был еще один источник информации — Шарч, с которым у нее установилась магическая связь, после того, как ее тело поглотило элар погибшего мага Краста.

Еще в столице, исследуя окрестности гостиницы, кот часто мысленно делился каким-нибудь интересным для него событием. Он как бы говорил: 'смотри, что я еще обнаружил!' Своим поведением он напоминал детей дошкольного возраста, которые часто подбегают к своим родителям с криком: 'а смотрите, что я нашел!', или 'а смотрите, как я умею!'. И если Ольга откликалась, то могла видеть глазами кота, ощущать витающие вокруг него ароматы, и понимать его настроение. Со временем она научилась отделять свое собственное восприятие от чувств маленького зверька. В результате могла с кем-нибудь разговаривать и одновременно наблюдать за похождениями Шарча. Эта связь действовала на довольно большое расстояние, значительно превышающее дальность ее магического зрения.

Вот и сейчас Шарч послал зов, желая показать, двор и местность за забором с крыши таверны, на которую он только что забрался. Для него это было игрой, которая давала лишний повод пообщаться со своим другом — единственным существом в этом мире, которое могло почувствовать его настроение, посочувствовать, если надо, или разделить радость, а для Ольги — добавочным источником информации об окружающем мире.