Сергей Карелин - Творец

Закрыв дверь изнутри, герцогиня пересекла комнату и села в кресло. Я сел напротив.

– Андрей, – здесь она всегда обращалась ко мне по имени, не боясь быть услышанной, – я должна сказать вам…

Я вдруг почувствовал себя полным идиотом.

– Простите меня, Алатея, не знаю, что на меня нашло, – перебил я ее.

Она посмотрела на меня долгим, задумчивым взглядом.

– Ничего, это бывает, – ровным голосом ответила она и легко перевела разговор на другую тему.

Минут двадцать мы обсуждали ужин и кулинарные изыски замкового повара. Затем она встала и сообщила, что уходит.

Я проводил ее взглядом до двери и зачем-то пробормотал:

– Подождите.

Она обернулась и посмотрела вопросительно. И я понял, что мне плевать. Плевать, сочтет ли она это неприличным, или откажет, или, быть может, найдет мои устремления смешными. В конце концов, мужчина я или нет? Это романтичным девицам пристало вздыхать о возлюбленном, сидя у окна. Но никак не мне.

– Алатея, сегодняшний поцелуй…

– Андрей, – теперь уже она перебил меня, – для любой женщины этого мира даже доля внимания Странника – великая честь.

Я поморщился, в таком ключе разговор мне совершенно не нравился.

– Многие отдали бы все, лишь бы иметь возможность быть рядом с вами, – продолжала она. – Поверьте, я не исключение. Меня, несомненно, притягивает возможность быть рядом с вершителем судеб мира. И знаете, Андрей, эта страсть усугубляется личной симпатией. Вы мне нравитесь. Уж поверьте, не так часто встречаются умные мужчины, способные трезво смотреть на жизнь. И, что еще важнее, говорить с женщиной на равных. Боюсь, среди наших аристократов таких, как вы, можно перечесть по пальцам одной руки. Кроме прочего, я уважаю вашу силу духа, вы смелый человек. А потому простите мне мою сегодняшнюю слабость. Вы слишком хороши для меня, и я не могла удержаться. – Она слегка покраснела.

Я от такой речи, мягко говоря, обалдел. И как теперь себя вести? С одной стороны, Алатея прямо сообщила, что я ей нравлюсь. С другой – вся эта история со Странником… В чем в чем, а в этом вопросе я не хотел быть Странником. Я предпочел бы остаться просто мужчиной. Однако красавица не оставила мне времени на сомнения:

– Андрей, простите меня, но, как бы ни было горячо мое желание быть с вами, я не могу себе позволить этого.

Я резко встал, хотел что-то ответить, но почему-то потерял дар речи.

– Поймите меня правильно, вы не привыкли к отказам, и я не хотела бы отказывать вам. Но за моими плечами честь моего рода. Любая женщина мира может быть вашей, но не я.

Она опустила глаза и замолчала. Я продолжал стоять как истукан. Что-то происходило прямо здесь, прямо сейчас, но я, похоже, опять упускал главное.

– Алатея, – позвал я осторожно.

Она резко вскинула голову, и я с ужасом увидел, что она плачет.

– Да, – громко сказала она, – я вас люблю. Но знайте, я никогда не стану любовницей: ни вашей, ни кого-то другого.

И она вышла, громко хлопнув дверью. А я так и стоял в оцепенении, не соображая, что вообще произошло. Таких эмоций от герцогини я не ожидал. Да и ее слова меня совершенно обескуражили.

Выходит, она влюблена в меня? С трудом верится. Или я настолько слеп? Вот только любовницей моей быть я ей точно не предлагал. С чего такие высказывания?

Я налил себе вина и в два глотка осушил бокал. Очень хотелось немедленно броситься за Алатеей и выяснить, что происходит. Но что-то подсказывало мне, что сейчас ее лучше оставить одну.

Мы встретились за ужином. И ничего в поведении герцогини не давало и намека на эмоциональную сцену в моей гостиной. Она по-прежнему была мила и спокойна, разве что говорила чуть меньше обычного. Закончив ужин, мы, как всегда, отправились в мои покои. Вот только сегодня за нами увязалась Лия. Впрочем, в этом не было ничего необычного – девушка нередко присутствовала при наших с герцогиней разговорах.

В этот вечер мы говорили на отвлеченные темы, Алатея рассказывала что-то, а я невпопад вставлял малозначительные замечания. Похоже, мы оба старательно делали вид, что ничего не изменилось. Но изменилось решительно все.

В какой-то момент я поймал на себе тяжелый взгляд наемницы. Лия смотрела пристально и как-то неприязненно. Я постарался всем своим видом показать, что и сам абсолютно не рад тому, что в воздухе висит напряжение. Мои гримасы, похоже, девушку озадачили. Кералия нахмурилась и задумчиво потерла переносицу. Я заметил, что она всегда так делает, когда думает о чем-то важном. Наконец девушка встала и молча покинула комнату.

Алатея растерянно проводила ее взглядом, как мне показалось – недобрым. Но сейчас меня это не особо заботило. Мы остались наедине.

– Леди, – перебил я ее рассказ о каком-то не то бароне, не то графе, живущем на севере страны. Кажется, этот господин имел большое влияние на политику государства. Алатея нахмурилась, но замолчала. – Алатея, – чуть увереннее начал я. Вообще-то я не знал даже, о чем говорить. – Ваши слова о том, что вы…

– Оставим это, – сухо отозвалась она.

– Но я не хочу! – Мне надоела эта куртуазная болтовня. – Я понимаю, что здесь не принято выражать свои чувства. Особенно женщинам. Если уж честно, то и у нас считается, что девушка не должна признаваться первой. Но мне плевать. Вы сказали то, что сказали. И я хочу знать, что вы имели в виду.

Алатея прищурилась, и взгляд ее был внимательным, словно бы изучающим.

– Андрей, я не возьму своих слов обратно.

– Значит, ты меня любишь! – Я и впрямь чувствовал себя странно: одновременно было и хорошо, и как-то тревожно.

– Вы слышите то, что хотите услышать? – Голос ее звучал напряженно.

– Да нет, – я развел руками, – я совсем не ожидал такое услышать. Но мне было приятно. Более чем. Наверное, я уже давно не был так счастлив.

– Я не изменю своего решения. Я никогда не буду вашей…

– Да-да, вот с этого места поподробнее, – перебил я пафосную речь герцогини. Ее глаза метали молнии. – Я ни черта не понял про любовницу. Вроде я не предлагал даже, мне бы и в голову не пришло.

Алатея криво усмехнулась:

– Прошу, не говорите мне, что вы поклонник девичьих сентиментальных романов. Мы оба не столь глупы, чтобы верить в то, что мужчина по ночам читает девушке стихи. Заявлять о моих чувствах было опрометчиво, я сожалею. Однако разыгрывать любовную трагедию не стану, это недостойно. Я не могу разделить с вами постель и не могу следовать своим чувствам.

Я задумался.

– Как-то радикально получается: либо любовники, либо чужие люди, верно?

– Я предпочла бы быть вашим другом, – невесело усмехнулась она.

– Но есть же какие-то промежуточные варианты, что ли. Не знаю: там, свидания, ухаживания, цветы, ну и стихи под луной тоже.

– И что в итоге? – Мне показалось, что в ее голосе звучит злая ирония.