Василий Сахаров - Тень императора

Ещё один воин оказался шпионом канцлера, которого при отборе даже ламия не смогла раскрыть. Он попытался сбежать, но его убили. И четыре человека остались на острове, как инструкторы следующей учебной партии из тридцати пяти дворян. Кстати, этих отбирали заранее, ещё до поступления в гвардию, в личных феодах императора, в северных землях, на Данце, среди пиратских отпрысков благородного происхождения и при дворе. Человек к человеку, каждый – личность или обладает какими-то способностями. И это будут достойные воины государя, верные, смелые и умные. По крайней мере, хочется в это верить. А что касается прошедших обучение дворян, то они разделились на пятёрки и временно, до смещения канцлера, находятся в составе особой офицерской группы, которая разрослась до семидесяти человек. Почти рота, и это не предел. Ведь людей постоянно не хватает.

Теперь об офицерах особой группы. Вроде бы их семь десятков, а при дворе только тридцать человек. Остальные на заданиях. Кто-то отправился за рубеж. Кто-то в провинциях. А кто-то назначен личным представителем императора при Генштабе или в ставках полевых армий. Происходит постоянная ротация: одни приезжают, другие уезжают. Скучать офицерам не приходится, свободного времени ни у кого нет, несмотря на множество соблазнов, но никто не ропщет. Служба в группе – великая честь, это понимают все, и от желающих стать личным воином императора нет отбоя. Однако попадает к нам один из сотни, ибо отбор жёсткий…

– Уркварт! – невдалеке от покоев императора меня окликнули, и я обернулся.

Ко мне спешил Гай Куэхо-Кавейр, бывший сюзерен, и я был ему рад. Как это ни странно, невзирая на давление отца и множество тяжёлых испытаний, выпавших на его долю, он оставался тем, кем был. Честным и немного наивным юношей. Из него до сих пор не выветрилась романтика, он верил людям на слово, старался быть благородным рыцарем и в этом немного походил на императора. Только Марк в благородство больше играет, а Гай этим живёт.

Честное слово, когда придёт срок проредить семью Каним, я сделаю всё возможное, чтобы молодой герцог остался в живых. Правда, сделать это будет очень трудно, поскольку свои планы ему раскрывать нельзя, а он человек простой и прямой, поэтому после смерти отца отправится в родовые владения и там сгинет. Его свои же родственники под нож пустят – они сомневаться не станут и ради власти готовы на многое, даже на убийство близкого человека.

– Здравствуй, Гай. – Я хлопнул герцога по плечу. – Какими ветрами тебя занесло во дворец?

– Привет, Уркварт, – широко улыбнулся тот. – Тебя искал. Заехал в особняк, сказали, что ты у императора. Я сюда, а здесь сообщили, что тебя нет, но ты скоро вернёшься. Вот и жду.

На нас посмотрел Тракайер, и я махнул рукой: ступай, и когда он удалился, спросил Гая:

– Посидим где-нибудь, поговорим?

– Извини, тороплюсь. – Герцог пожал плечами. – И так времени много потерял, пока тебя ждал.

– Понимаю. Что от меня нужно?

– Дай проводников, которые хорошо Северную пустошь знают, и хотя бы пару оборотней.

– Зачем?

Гай покривился, словно у него болел зуб, и ответил:

– В последнее время там творится что-то непонятное. Пропадают наши караваны и разведывательные группы. Надо разобраться, в чём причина, а опытных людей не хватает. Отец поручил собрать отряд, и я решил с ним отправиться. Плевать на запрет – своих людей поведу сам. Но нужны хорошие разведчики и проводники, как твои кеметцы и оборотни.

– Правильно сделал, что ко мне обратился, – одобрил я его поступок. – Без ложной скромности могу сказать, что у меня самые лучшие северные следопыты. Оборотней и воинов получишь. Куда и когда им прибыть?

– Завтра утром. В мой замок.

– Договорились.

– Благодарю, Уркварт.

– Пока не за что.

– Ну, я пойду?

– Удачи тебе. Как вернёшься из пустошей, загляни ко мне, хочу твой рассказ послушать.

– Обязательно.

Герцог пошёл по коридору, и, глядя ему вслед, я подумал: «Иди-иди, Гай. Мои следопыты выведут тебя прямиком на Океанских Ястребов, и они тебя сцапают. Посидишь в плену полгодика, а когда вернёшься, то узнаешь, что твой отец погиб. Это очень удачно вышло, что ты отправляешься в рискованный поход. В пустошах тебе безопасней, чем дома, и мне не надо думать о сохранении твоей жизни».

Когда я оказался в покоях императора, Марк был занят. Через магического связиста он общался с Дином Осколье, который вот уже две недели находился при штабе 5-й полевой армии. Раньше она называлась Маирским горным корпусом, потом стала сводной армейской группой и, наконец, доросла до полноценной армии. Командовал этим войском генерал Иероним Мурманс, достойный воин и ярый сторонник императора. Что характерно, он не ладил с канцлером, и у нас имелись на него определённые виды.

Не отвлекая Марка, я устроился рядом и прислушался к разговору.

– Как у вас обстановка? – спросил император.

– Затишье, – ответил Осколье. – Холодно. Проблемы с продовольствием и снаряжением как у нас, так и у противника. Никто не хочет наступать, для этого нет сил, и идёт позиционная война. Мы держим подступы к Цуркину, а враг окопался в нескольких километрах от нас. Только иногда рейдовые группы встречаются на нейтральной полосе, да разведчики шалят.

– Насколько силён противник?

– Против нас двадцать пять тысяч воинов на передовой и примерно десять в тылу. Чародеев мало, но зато наши разведчики заметили вампиров.

– Много?

– Нет. Десяток. Они засветились и снова пропали.

– А каковы силы Мурманса?

– Шесть пехотных полков и два кавалерийских. На их основе генерал сколотил четыре бригады, которые усилены кеметскими беженцами, наёмниками и ополченцами. В довесок к этим подразделениям имеется три дивизиона боевых монстров и три штрафных батальона из пленных дружинников дома Ратина. Общая численность 5-й армии – девятнадцать тысяч воинов.

– Что с боевым духом солдат?

– Плохо. Кадровые подразделения, несмотря на пополнения, сильно ослаблены. Не хватает чародеев и жрецов, есть острый недостаток в магических зельях. Из-за этого много больных. Дезертиров пока немного, но это до наступления зимних холодов. Как морозы ударят, воины побегут.

– Позор! – Император покачал головой. – Как можно бежать с поля боя?

– Прошу прощения, государь, – отозвался Осколье, – однако солдат можно понять. Война кажется бесконечной и ничего не происходит. Кругом грязь, никаких развлечений и нет побед. Отсюда упадок сил у личного состава, а боевой дух ниже среднего.

– Ладно. Это я просто так сказал. Понимаю, что на передовой ничего хорошего и война слишком затянулась. Скажи, что с Мурмансом? Ты разговаривал с ним?

– Разговаривал. Мы были одни, без посторонних ушей. Он меня выслушал и сказал, что готов ввести войска в столицу. Но только после того, как лично встретится с вами.