Николай Нестеров - Оптовик. Добрым словом и серебром

Заодно перебросил все последние покупки – пока сидеть буду на той стороне, почитаю инструкцию, разберусь в принципе действия хотя бы в общих чертах.

Если бы не точные данные – ни за что случайно не нашел бы. Холмик, покрытый пожухлой травой, но, если приглядеться, можно все же обнаружить искусно замаскированный дымоход, выведенный в середину густого колючего кустарника. Искать в этом направлении мне захотелось бы в последнюю очередь – близость к прокаженному пятну здесь ощущается намного сильнее, хотя, казалось бы, всего на полторы сотни метров ближе. Неестественная тишина давит на психику – хочется вернуться, и как можно скорее.

Вход в землянку нашелся не сразу – пришлось помучиться.

– Это сколько копать надо было? Или он экскаватор протащил сюда?

Помещение метров двадцать общей площади, с тамбуром. Перекрыто толстыми бревнами, пол вымощен аккуратно подогнанными досками. Вдоль стен стеллажи, топчан с матрасом, печка-буржуйка и два агрегата в центре, заботливо укутанные полиэтиленовой пленкой.

В просторном предбаннике целый штабель из канистр вдоль стены, судя по потекам, или масло, или бензин, частью пустые.

Зажег найденную керосиновую лампу и приступил к поискам. Сразу стало понятно, почему о бывшем хозяине ходила слава травника: все полки заставлены колбами, пузырьками, ретортами, пробирками. Огромное количество порошков, зелий и мешочков с травами. Над печкой на веревках до сих пор сушатся какие-то почти истлевшие веники и пучки листьев.

Письмо к внуку нашлось сразу – оно лежало на самом видном месте, да только содержанием ни разу не порадовало.

– Дедушка, тебе лечиться надо было. Желательно у психиатров.

Что еще можно было сказать, узнав, что старый отшельник пять лет посвятил изучению трав и корешков в чужом мире. Видите ли, им двигала великая идея дать чудодейственный эликсир вечной молодости для всего человечества. Все остальное его не интересовало в принципе. Судя по тому, что наследство я все-таки получил, с эликсиром как-то не задалось. Хотя какие-то результаты все же были – только довести до ума не повезло. Подцепил какую-то заразу, насколько можно понять, напрямую связанную с мертвыми землями к северу, да такую, что и знахарство не помогло.

К чему эти все разъяснения? Да к тому, что главное наследство, доставшееся от деда, – шесть толстых школьных общих тетрадок, исписанных убористым почерком, с рисунками растений от руки.

И пожелание продолжить его исследования моими руками и головой!

– Дед, где я – и где биология с химией и ботаникой заодно? Это же в принципе несовместимые понятия! Я из школьного курса только названия этих предметов помню – ну какой из меня исследователь, изобретатель панацеи для всего человечества?

И чего переживаю? Нигде не сказано, что это надо сделать прямо сейчас. Найду хорошего врача, надежного человека – вот пусть он и занимается этим богоугодным деянием. Только чуть позже, через год или два! Идеальное решение вопроса – можно начинать гордиться собой.

В компенсацию за расстройство обнаружился небольшой рукописный инопланетно-русский словарь, за авторством деда. Правда, половина его – названия растений, трав, корешков, плодов и прочего ботанического изобилия, но встречаются и разговорные обороты, названия предметов и действий. Транскрипция ужасная – русскими буквами, но тут уж грех жаловаться.

Следующий приятный сюрприз – небольшая карта с отметками и указанием контактов в новом мире. Некий господин Сете-иам-ооль, судя по рекомендации, такой же помешанный ботаник, великий знахарь и прочая, прочая. Только отметка на дедовской карте, перенесенная на план местности, полученный с аэростата, внезапно оказалась в… черной, пораженной нечистью зоне леса! Почти на границе раздела, но все же на той стороне.

Либо великий травник – какой-то чернокнижник, что крайне нелогично и маловероятно, либо дедовская карта устарела за прошедший год. А это означает еще более неприятную новость: черная зараза медленно, но неотвратимо наступает.

Нашелся и огнестрел – «тозовский» обрез – и, к сожалению, всего два десятка патронов к нему, судя по всему, начиненные серебром. Ружье старое, приклад расщеплен, словно его кто-то сильно погрыз: похоже, дедушка именно с ним начинал квест в чужом мире.

Агрегаты под пленкой рассмотреть не смог, но очень похоже на бензиновый электрогенератор, второго устройства так и не смог опознать – лишь надпись «Хонда» на двигателе, при полном отсутствии колес и других признаков транспортного средства, раззадорила мое любопытство. Судя по внешнему виду – все новое, практически не пользованное.

Не буду вскрывать защитную упаковку – в следующий раз разберусь.

Вернулся к порталу, разогрел на спиртовке консервы из сухпая, вскипятил чаю, полистал словарик без особого желания. Возникла идея перевести записанный на видеорегистраторе разговор с аборигенами, но кроме местоимений ничего не смог различить – дедушка лингвист еще тот, похоже.

Зато разобрался с лазерным дальномером – очень простая и удобная штука, пострелял немного, корректируя после каждого выстрела при помощи таблицы и белорусского чудо-прибора. По сравнению с первыми днями – настоящий профессионал, на семидесяти метрах всеми пятью выстрелами из пяти попал в круг диаметром пятнадцать сантиметров!

Очки ночного видения отложил до лучших времен – разбираться лучше в темное время суток, хотя инструкция утверждает обратное. Но я лучше перестрахуюсь и поверю профессионалу в Гришкином лице.

«День прошел замечательно, результативно – на загляденье», – именно так я думал ровно до того момента, как открыл портал.

Первая мысль – пентаграмма глюкнула и отворила врата в Инферно вместо моего родного мира. Именно так выглядит вход в Преисподнюю во всех нормальных играх: смрад, гарь, едкий вонючий дым!

Внезапно стало трудно дышать, в глаза словно кислотой плеснули – легкие вывернуло чуть ли не наизнанку. Кашляя и задыхаясь, ничего не видя, на ощупь бросился назад, к выходу; споткнулся о коробку, навернулся со всего маху, больно ударился коленкой, локтем, следом головой, но все же выбрался из подземелья.

– Поздравляю, приключения начались, – подвел итог неудачливый порталовладелец.

Единственное, что спасло меня от преждевременного инфаркта, то, что в памяти каким-то образом отпечаталась знакомая надпись «Пилигрим». Именно это название украшает пятилитровую канистру с «ледниковой» водой, истинное происхождение которой – городской водопровод.

Шесть канистр сейчас в гроте, еще столько же осталось на той стороне около портала. Вот их я и успел заметить, прежде чем подвергся газовой атаке. Запах гари в подземелье до сих пор держится, хотя уже почти час проветривается.