Неизв. - Режим бога - 2 (СИ)

На прослушивание "моего" нового шедевра собрались все "посвященные": мама, Леха, Степан Захарович с супругой, Завадские, Клаймич, Альдона и Вера с родителями и главврач.

Народ, заинтригованный моим поведением в последние дни, оживленно переговаривался и рассаживался по местам, в предвкушении...

Резким диссонансом, на этом фоне, выделялись сосредоточенные и хмурые лица музыкантов "Аэлиты". Довольно быстро "зрители" это заметили и в зале стала сгущаться тревожная неопределенность.

К микрофону я вышел такой же хмурый, как и "аэлитовцы":

- Спасибо, что пришли... Как вы знаете, у нас уже готовы песни к годовщине Комсомола, Дню милиции и на "Песню года"... Но, как житель Ленинграда, я не мог не написать песню и на годовщину снятия Блокады... Это совсем не веселая песня... И я заранее извиняюсь за испорченное настроение...

Я замолчал и... спустился в зал. Сел, подальше от мамы, рядом с Валентиной - солисткой "Аэлиты", тоже находившейся сегодня в зале, а не на сцене.

Негромко зазвучали первые немудреные аккорды. К микрофону подошел Сергей:

В пальцы свои дышу -

Hе обморозить бы.

Снова к тебе спешу,

Ладожским озером...

Правильно, что я не стал петь сам. Не может подростковый голос "говорить" от лица водителя полуторки с "Дороги жизни".

Фары сквозь снег горят,

Светят в открытый рот.

Ссохшийся Ленинград

Корочки хлебной ждет.

Понеслось... У Валентины опять слезы на глазах. А ведь раз десятый слышит. На всех репетициях присутствовала.

Там теперь не смех,

Hе столичный сброд -

По стене на снег

Падает народ -

Голод.

И то там, то тут

В саночках везут

Голых...

За спиной всхлип. Кто? Кажется Ирина Петровна - жена начальника Новосибирского ГУВД, наша неизменная соседка по пляжу и столовой. Она как-то рассказывала... Родня в блокадном Ленинграде погибла. Не успели эвакуироваться.

Ты глаза закрой,

Hе смотри, браток.

Из кабины кровь,

Да на колесо -

ала...

Их еще несет,

А вот сердце - все.

Встало...

Не выдерживает текста Сергей. Скупая, мужская... по щеке...

( примерно так:

http://www.audiopoisk.com/track/aleksandr-rozenbaum/mp3/na-doroge-jizni/

только под сопровождение ВИА)

Тишина в зале. Никаких аплодисментов...

Я встаю и бросаю быстрый взгляд за спину. Вряд ли, но показалось, что слезы у всех.

Хотя нет... Альдона не плакала. Специально посмотрел на нее на первую. Спокойно сидит, чуть прищурив глаза, без каких-либо, видимых эмоций... вот только на скулах ярко алеют две полосы.

Про других женщин говорить нечего - плачут все. Только Саша Завадская, видимо, не поняла текста, по малолетству. А вот мужики... Степан Захарович - достал платок и "сморкается". Александр Павлович - Верин папа, склонился к жене и успокаивающе гладит ее по плечу. У Клаймича - мокрые глаза.

"Упс... чего-то не знаю про Григория Давыдовича. Хотя несложно догадаться, раз он в Ленинграде живет... но может и просто от эмоций...".

Леха сидит, опустив голову.

Ну, а так, в целом, что? Подходили все по очереди, обнимали, трясли руку. Большей частью молча...

...Завадский с Клаймичем, только вылезшие из студии, снова туда залезли и вкалывали, как проклятые, еще три дня. Ведь время отъезда неумолимо приближается.

...Уже третье утро подряд, после обычной тренировки, Альдона отрабатывает с нами удары ногами. Мы стараемся! У Верки технически - все отлично, и постепенно стал акцентироваться удар. Втянулся Леха - не любит "мамонт" быть отстающим!

Со мной все сложнее... Притворяюсь.

Дело в том, что следующим утром, после первой тренировки, я понял, что теперь не только ЗНАЮ, как выполнять разученные удары, но и МОГУ это сделать.

Естественно, первым делом, я, один из них и исполнил. Видимо, слишком хорошо... поскольку в глазах Альдоны вспыхнуло такое ПОДОЗРЕНИЕ, что следующую попытку я "смазал" чисто на "инстинкте самосохранения". И больше не выпендривался - прогрессировал наравне со всеми. Но запомнил. Буду делать выводы. Чуть позже...

Сегодня, по окончанию тренировки, когда Вера обсуждала с Лехой, "похоже, надвигающуюся грозу", Альдона, забирая со скамейки полотенце, бросила мне безразличное:

- Поговорить надо...

"Эту фразу я уже слышал... правда, другим, но тоже женским голосом!".

- Конечно. Давай сегодня в три... В "Кавказе", - кивнул я.

"Будем блюсти зарождающиеся традиции до конца!..".

...Ну, вот теперь и сидим. Молча пьем сок.

- Ты хотела поговорить...

Альдона заправляет мешающую белую прядь за ухо и нейтрально интересуется:

- Что дальше?..

- Ну, а что дальше... Я говорю - ты делаешь, меня все абсолютно устраивает!

- Ты жее не думаеешь, что из-за какиих-то неудаачно вырваавшихся слоов, яяя буду изображаать из себяя рабынюю?! - она насмешливо кривит губы.

"А акцент-то как сразу попер!"

Я тоже улыбаюсь:

- Как раз думаю! Даже уверен... Поэтому, слушай первое задание - ты не имеешь права ничего с собой сделать: ни покончить жизнь самоубийством, ни спровоцировать несчастный случай, ни причинить, какой-либо, другой вред себе. Задание понятно? - я победно откидываюсь на мягкую спинку удобного стула и наблюдаю за реакцией прибалтки.

Она совершенно спокойна, голос звучит ровно, даже сочувственно, только вот акцент царапает слух, как "наждачка":

- В какоом миреее ты живееешь? Людиии нее выполняяют такииих обещаааний! Ты - мааленкиий наивныий мальчииик! Дажее смешноо...

Если бы не акцент и знакомые две косые полосы на щеках, я бы уже выстраивал разговор по-другому, пытаясь, хотя бы что-то, выторговать за ту "пляжную победу". А так...

"Прем ва-банк... Все или ничего!".

Продолжаю "расслабленно" улыбаться и, тоже добавив "сожаления" в голос, негромко изрекаю:

- Так то обычные "люди"... А то ТЫ... Ты выполнять будешь все, что пообещала. Тебя заставит это сделать твоя клятва!

Я допиваю яблочный сок и продолжаю:

- А теперь слушай второе задание: ты не можешь причинить мне никакого вреда... Ни мне, ни моим близким. Моя жизнь для тебя священна, ты должна ее оберегать, даже ценой своей собственной! Задание понятно?

Девушка совершенно сокрушенно качает головой и даже прикрывает глаза от огорчения:

- Всеее-такиии тыы болееен... Этооо манияя велииичияя илии прогрессируующаяя шизофренииия? Тыыы бываал у профиильныыых врачееей? Я неее шучююю... Я обеспокоооена заа тебяяя...

"Мдя!..".

- Ты зря упорствуешь, - я передразниваю Альдону, и теперь тоже "расстроенно" качаю головой, - делать ты будешь и изменить своей клятве не сможешь. А если продолжишь упрямиться, дам задание, перегнуться сейчас через стол и поцеловала меня... Прям, по- настоящему, взасос! На нас, как раз, официанты пялятся, вот им потеха будет! - я гаденько хихикаю.

- Яяя трачуу времяяя на сумасшееедшеегоо, озабоооченногоо придуркаа. Этоо нее интерееесноо. Прощаай, - с брезгливой гримасой, девушка встает, кладет на стол три рубля и разворачивается ко мне спиной.