Александр Михайловский - Мир царя Михаила (СИ)

Посольство Германской империи.

День этот был ужасен. Весть о смерти кузена Ники привело кайзера сначала в ужас, потом в ярость. Печальную новость принес адъютант Тирпица, сбегавший туда, где был совершен теракт. По его словам, все дома в эпицентре взрыва стояли без стекол, а ресторан Кюба полыхал ярким пламенем, но его никто даже не пытался тушить. Вокруг черного горелого пятна в беспорядке были трупы и туши коней. Казалось, что в мирный город пришла война.

О гибели русского царя, он узнал у обывателей, чудом уцелевших, и теперь спешащих покинуть это проклятое место. Среди очевидцев было и несколько немцев, потомков тех, кто осел в Петербурге чуть ли не со времен царя Петра. Они то и рассказали своему соплеменнику о страшной трагедии. Решив осмотреть ближайшие окрестности, адъютант быстро прошел по Гороховой улице к Адмиралтейскому проспекту. Там было все тихо. Адъютант решил вернуться в посольство, и рассказать об увиденном своему начальству.

Но, не успел он сделать и нескольких шагов, как навстречу ему со стороны Конногвардейского бульвара с диким воем вылетели и пронеслись в сторону Дворцовой площади несколько выкрашенных темно-зеленой краской автомобилей. Изделия господина Даймлера, по сравнению с этими машинами казались детскими игрушками. Первой ехала машина на восьми огромных, чуть ли не в человеческий рост колесах, внешне похожая своей формой на гроб. Кроме всего прочего, машина была вооружена длинной малокалиберной пушкой или тяжелым пулеметом, расположенным в маленькой башенке. Солдаты, в стальных шлемах и в чем-то вроде кирас темно-зеленого цвета, сидели поверх корпуса, сжимая в руках оружие. О таких машинах немецкий офицер краем уха слышал от адмирала Тирпица, когда тот обсуждал с кайзером донесения, полученные от губернатора Циндао. Адмирал сказал, что такие бронированные машины, кроме всего прочего, способны сойти в воду с корабля, плыть по морю, и выйти на берег.

Следом за броневиком проскочила еще одна машина - поменьше, и явно предназначенная для важных пассажиров. А потом за ней прогудел настоящий великан, в кузове которого было полно вооруженных матросов. Кто бы ни устроил этот теракт, он явно растревожил осиное гнездо.

Набравшись впечатлений по самые уши, и поняв, что больше ничего интересного уже не произойдет, адъютант поспешил обратно в посольство. Такие вот они немцы, орднунг, значит, орднунг.

На фасаде здания посольства не осталось ни одного целого стекла. И это посреди русской зимы. Хорошо, что русские стекольщики быстро исправили положение, хотя и взяли за свою работу немалые деньги. Накинув на плечи шубу, кайзер выслушал новости посланца, а потом разразился длинной речью, полной проклятий и угроз убийцам его кузена.

Тем временем на улицах Петербурга появились конные и пешие патрули. Около трех часов дня мальчишки-газетчики на улицах стали бесплатно раздавать прохожим воззвание Вдовствующей императрицы Марии Федоровны к подданным Российской империи о взошествии на престол императора Михаила II. Вот его текст: О призыве всех верных подданных к служению верою и правдою Его Императорскому Величеству и Государству, к искоренению гнусной крамолы, к утверждению веры и нравственности, доброму воспитанию детей, к истреблению неправды и хищения, к водворению порядка и правды в действии учреждений России. О призыве всех верных подданных к служению верою и правдою Его Императорскому Величеству и Государству, к искоренению гнусной крамолы, к утверждению

МЫ, БОЖЬЕЙ МИЛОСТЬЮ, ВДОВСТВУЮЩАЯ ИМПЕРАТРИЦА МАРИЯ ФЕДОРОВНА

Объявляем всем верным подданным ГОСУДАРЯ НАШЕГО МИХАИЛА ВТОРОГО.

Богу, в неисповедимых судьбах Его, благоугодно было завершить славное Царствование Возлюбленнаго СЫНА НАШЕГО мученической кончиной.

В страшный час всенародной скорби и ужаса, пред Лицем Всевышняго Бога, веруем, что Он не оставит НАС Своею Всесильною помощью.

Низкое и злодейское убийство Русскаго ГОСУДАРЯ, посреди вернаго народа, готоваго положить за НЕГО жизнь свою, недостойными извергами из народа, — есть дело страшное, позорное, неслыханное в России, и омрачило всю землю нашу скорбию и ужасом.

Но, да ободрятся же пораженныя смущением и ужасом сердца верных подданных, всех любящих отечество и преданных из рода в род Наследственной Царской власти. Под сению Ея и в неразрывном с Нею союзе земля наша переживала не раз великия смуты и приходила в силу и в славу посреди тяжких испытаний и бедствий, с верою в Бога, устрояющаго судьбы ея.

Рандеву с Варягом 3. Мир царя Михаила

Призываем всех верных подданных ГОСУДАРЮ МИХАИЛУ ВТОРОМУ и Государству верой и правдой, к искоренению гнусной крамолы, позорящей землю Русскую, — к утверждению веры и нравственности, — к доброму воспитанию детей, — к истреблению неправды и хищения, — к водворению порядка и правды.

С.-Петербург, в 1-й день Марта, в лето от Рождества Христова тысяча девятьсот четвертое.

На подлинном Собственною ЕГО ИМПЕРАТОРСКАГО ВЕЛИЧЕСТВА ВДОВСТВУЮЩЕЙ ИМПЕРАТРИЦЕ рукою подписано: “МАРИЯ”

Выслушав перевод, и возблагодарив Господа за то, что в России еще остались разумные люди, кайзер Вильгельм тут же написал русской правительнице короткое послание с выражениями соболезнования, искреннего сочувствия, и пожелания “подставить плечо в трудную минуту”, и надеждой на грядущее плодотворное сотрудничество. Он отправил с ним в Зимний дворец все того же адъютанта.

Когда начало темнеть, на улицах, как обычно зажглись газовые и электрические фонари, под которыми, как ни в чем не бывало, прогуливались обыватели. Стало понятно, что порядок в городе понемногу восстанавливается, но все-таки в душах петербуржцев оставалось какое-то тревожное ощущение, которое разделялось и иностранными посольствами. По слухам, австрийское, британское и французское дипломатические представительства были наглухо заблокированы солдатами гвардейских полков, которые никого в них не впускали и не выпускали без разрешения министра внутренних дел Российской империи фон Плеве. То же самое было и с дворцом Великого князя Владимира Александровича, а так же еще некоторых высокопоставленных сановников.

Войска, находящиеся у других посольств: датского, шведского, черногорского, греческого, итальянского, ну, и возле германского, напротив, выглядели, скорее, как почетный караул. Постоянно сменяющие друг друга солдаты одним своим видом поддерживали порядок, ни в чем не стесняя обитателей, и не мешая входу и выходу посетителей.

Узнав об этом, кайзер Вильгельм лихо подкрутил усы - расчетливый политик стремительно сменил в нем скорбящего кузена.

- О, господа, - сказал он, - замечательно! У лягушатников и этих проклятых британцев, кажется, появились огромные проблемы. Зато наши акции на местной бирже пошли на повышение. Восточный колосс разворачивается лицом к трудолюбивой и честной Германии, и показывает зад жадным и лживым лондонским и парижским банкирам…