Олег Волков - Цена власти

Но нет, живьём его не закопали. Вместо этого яму накрыли двумя рядами грубо обтёсанных брёвен. На следующий день, едва рассвело, дикари соорудили над ямой большой шатёр. Будущее несколько прояснилось: пока он нужен дикарям живой и невредимый.

С момента пленения его продержали без еды и практически без воды более двух дней. Только пару раз за время путешествия до поляны с каменным идолом и до деревни дикарей надсмотрщик дал немного воды. Такое впечатление, будто пустой желудок обмотался вокруг хребта. Дрир кричал, махал руками, но так ничего и не добился. Только на утро после первой ночи заключения сквозь узкие просветы бревенчатой решётки ему просунули несколько старых шкур, спустили кувшин с прохладной невероятно вкусной водой и бросили большой кусок великолепного копчёного мяса. Так развеялся ещё один страх: смерь от голода ему не грозит. Но всё равно – только Великий Создатель ведает, что у дикарей на уме.

Яма, в которой суждено провести остаток жизни, удобствами не отличается. Стенки выкопаны под небольшим углом и обложены толстым слоем дёрна. Зеленая трава быстро засохла. Ковёр их ломких стебельков топорщится колючей щёткой. Сверху яма прикрыта двумя накатами. Верхний слой из четырёх толстых бревён прижимает нижний из более тонких молодых берёзок. Капелька тёмно-жёлтой смолы застыла крошечным шариком на опушенной вниз веточке.

В первую же ночь Дрир измерил жизненное пространство: четыре на четыре шага – вполне достаточно для сносного существования. Можно вытянуться в полный рост, а вот встать не получится. От пола до решётки не будет и полутора метров. Уже самостоятельно Дрир выкопал узкую глубокую ямку под отхожее место. Чтобы шкуры не валялись на голом полу, соорудил небольшое возвышение вдоль стены.

Так, представленный сам себе, Дрир прожил в яме четыре дня. Утром и вечером один из надсмотрщиков спускал в яму всё тот же кувшин с водой и что-нибудь покушать. Мясо, реже рыба, иногда какие-то корешки, грибы или орехи. Утро пятого дня началось не совсем обычно.

Ночных надсмотрщиков давно сменила незнакомая пара молодых дикарей, но традиционного кувшина с водой и куска мяса не последовало. Как ни в чём не бывало молодые дикари поглядели на него сверху вниз и уселись возле костра. Голод и жажда взяли за горло. Дрир недовольно заёрзал на старых шкурах. Неужели о нём забыли? А какая разница? Кричать и требовать бесполезно. Его не понимают.

Прошло утро, наступил день. Пятно света из дырки в потолке спустилось по закопчённому своду и скрылось за пределами края ямы. Равнодушные надсмотрщики несколько раз заглядывали в яму, но поесть не дали. Наконец в полдень в шалаш зашёл вожак дикарей. Пусть из ямы не видно, кого принесло, но не узнать главаря невозможно: так спокойно, но так властно и решительно, говорить умеет только он.

Сверху посыпались песок и засохшие комочки земли. Вожак дикарей зашёл на бревенчатую решётку. Положив поверх толстых стволов широкую дощечку, вожак уселся на импровизированную скамейку. Дрир даже не пошевелился. Пристально глядя сверху вниз, вожак ткнул себя пальцем в грудь и громко, тщательно проговаривая каждый звук, произнёс:

- Саян!

А потом повторил ещё раз:

- Саян!

Вожак выразительно ткнул пальцем в его сторону и что-то прогоготал. Дрир никак не отреагировал на словесные изъявления дикаря и не стал отвечать на вполне очевидный вопрос.

Молчание ничуть не смутило дикаря. Протянув руку за край ямы, вожак вытащил тот самый кувшин с водой. Выразительно сделав большой глоток, дикарь слегка наклонил полный кувшин.

Вода! Дрир приподнялся на облезлой шкуре. Ослепительная струйка чистейшей воды полилась сквозь решётку. Падая на пол, большие прозрачные капли оставляют после себя тёмные пятна.

Господи, как же хочется пить. Но, едва Дрир сорвался с места и протянул руку под звенящую струю, как вожак тут же убрал кувшин. Последняя капля соскользнула с толстого бревна и упала на сухую ладонь.

Вожак вновь ткнул себя пальцем в грудь и громко произнёс:

- Саян! Саян!

Дрир, не дожидаясь вопроса, прокричал:

- Дрир! Меня зовут Дрир! Чёртова морда. Дай мне воды!

- Дрир, - смешно коверкая звуки, повторил вожак.

- Да! Дрир! Дрир! Дрир!

Получив ответ, вожак, наконец-то, дал воды.

Дрир, едва поймав брошенный кувшин, припал к горлышку. Обворожительная влага растеклась по сухому языку и смазала горло. Господи! Как вкусно! Но мало. В несколько больших глотков Дрир выпил остатки воды.

- Ещё! – Дрир протянул пустой кувшин дикарю.

Вожак удовлетворительно кивнул и подхватил пустой кувшин. Когда он привстал со скамеечки, Дрир от удивления протёр глаза, на его коленях показалась широкая дощечка, а на ней… прямоугольный лист берёзовой коры с короткой записью у верхнего края.

Быть того не может! Дрир бухнулся на пятую точку. Не примитивные рисунки животных, рыб или растений, а самые настоящие буквы: округлые и прямые, с завитушками и чёрточками. Великий Создатель, вожак людей владеет искусством письма. Дрир тряхнул головой и закрыл рот. В его родной деревне никто не умеет писать и читать. Только отец благородного Девиго умеет.

- Превеликий Создатель, - очумело произнёс Дрир.

Если приглядеться, то… И как только раньше не заметил? Лицо вожака дикарей гладкое, тщательно выбритое. Ровный загар покрывает не только лоб, но и щёки с подбородком. Да, руки как у крестьянина, но на удивление чистые. Ногти не обгрызены, а аккуратно подстрижены. Куртка из волчьей шкуры сшита тонкими почти невидимыми стежками. В руке вожак держит самую настоящую палочку для письма с изящным золотым наконечником. Маленькая квадратная чернильница стоит рядом на толстом бревне.

- Благородный, - прошептал Дрир.

Себя и только себя менги считают цивилизованным народом. На людей смотрят как на диких животных, которые умеют говорить и носить шкуры других диких животных. Невероятное открытие, а особенно лист берёзовой коры, палочка для письма и чернильница, разом перевернуло миропонимание. Оказывается, среди них то же есть благородные. Этот Саян самый настоящий благородный. И как только сразу не догадался?

Дрир протёр глаза. Теперь понятно, почему остальные дикари подчиняются ему без малейшего писка. Теперь понятно, зачем он пришёл сегодня и спросил, как его зовут. Он хочет выучить иссари и только настоящему благородному под силу такая задача. Не пытаясь более бунтовать или иным образом досаждать благородному, Дрир старательно отвечает на вопросы.

Благородный, то показывая ножи, камни, ложки, миски и прочие предметы, то делая схематичные рисунки угольком на широкой дощечке, до самого позднего вечера всё спрашивал и спрашивал, как звучат на иссари те или иные слова. И вот, когда сквозь дырку в потолке в шалаш заглянули звёзды, витус Саян наконец произнёс: