Наталья ТИШЬ - ТЕНЁТА [СИ].

Поднялась шумиха, ворвались солдаты, закричали. Рия кое-как выпрямилась и испуганно вздрогнула, когда "гусары" нацелили ей копье прямо на горло. Эльф, стоявший рядом, рычал, но не пытался больше сдвинуться с места. Рюна не было видно.

Зато прекрасно была видна спина Хадды и его рука, в которой он сжимал со всей силы уже мертвого Фаркаша. Тело дергалось при каждом неловком движении, словно где-то висели нити, за которые дергал непонятный кукловод. Появился человек в черном. Он зло осмотрел рабов.

— Мерзости, – выплюнул человек и уставился на тролля. – Убийца, значит. Увести! Остальных запереть! Пригнать рабов, чтобы здесь прибрались! Быстро!

Рия потеряла дар речи, глядя на то, как уводят Хадду.

Нет.

Нет!

— Нет, – прохрипела она на русском, – нет!.. Хадда!

Тролль чуть повернул голову и оскалился, в него тут же затыкали копьями. Никто не решился забрать тело, Хадда сжимал его до сих пор, сжимал настолько сильно, что даже в поднявшемся переполохе слышался хруст ломающихся костей.

Рия дернулась было вперед.

Это ошибка!

Хадда не виноват!

— Не виноват, – прохрипела она, когда острие надавило на горло. – Хадда не виноват!

— Заткнись! – прорычал солдат, наотмашь ударяя ее по лицу. – Мерзость! Вырезать твой гнусный язык!..

Девушка отшатнулась, ударившись поясницей о стол, задохнулась от подступающих к горлу рыданий. Рядом появился Рюн, он не взглянул ни на нее, ни на стоявшего рядом Глау. Хадду вывели за порог, и только там тролль внезапно громко попросил:

— Пожелай мне счастья.

И Рия, упав на колени, разрыдалась.

Их не наказали.

Их просто заперли в комнате, лишив обеда и ужина но пленники это за наказание не посчитали. Что было хуже – неизвестно. Куда увели Хадду? Его уже убили? Просто истязали? Глау убил надсмотрщика, но эльф сейчас сидел на кровать и равнодушно смотрел куда-то в стену, а тролль…. Что делали с троллем, не знал никто.

Рия уже успокоилась, сухие рыдания подкатывали к горлу, но она сглатывала этот режущий комок, и истерика отступала. Слезы давно высохли, они словно закончились в один миг, и осталась только злость – на Глау, на себя, даже на Рюна. Но в первую очередь – на Глау.

— Это ты виноват, – совершенно спокойно выплюнула эти слова Рия, угрюмо глядя на эльфа. – Ты. И ты должен был исчезнуть.

Неужели когда-то она выхаживала этого парня, считая своим якорем в безумном мире? Неужели готова была сделать все, чтобы он выжил? Неужели… Девушка кривила губы, готовая сейчас кусаться. Одновременно двигаться не хотелось, да и Рия прекрасно знала, что Глау ее одолеет. Драться с ним бесполезно, эльф сильнее, а она калека. Что может сделать полуслепая и однорукая девушка против сильного, пусть и молодого эльфа?

Смешно.

Даже думать о собственном бессилии противно.

Рюн опять обнимал подушку и мрачно зыркал по сторонам. Но на него Рия сейчас не обращала внимания, она как-то просто за компанию злилась на него, хотя гном мог бы вмешаться и помочь остановить обезумевшего кота.

Свобода – это хорошо, но не за счет другого. Глау об этом не знал, в этом чертовом мире вообще никто не знал о дружбе! О помощи! Они – рабы, они все рабы, так зачем подставлять других?!

— Ты виноват, – повторила упрямо девушка, и эльф внезапно повернулся к ней, уставившись своими синими глазами.

— Да? – в его голосе неожиданно послышался сарказм. – Правда? Если бы ты не остановила меня, троллю не пришлось бы подставляться.

— Да неужели. Лучше бы ты сдох, – Рия оскалилась.

В этот момент она чувствовала себя большим зверем, чем Глау. Два кота…. Нет, кот и кошка, запертые в одной комнате. Один равнодушен, вторая – почти ненавидит. В груди разгоралась злоба, она могла плавно перейти в ненависть, она должна была перейти в ненависть, и Рия бы только обрадовалась.

Потому что за Хадду она никого не простит.

Потому что Хадда – добрый.

Он помогал. Он учил. Он защищал.

Он сделал все, чтобы они все – все! – смогли жить нормально, если такое понятие вообще применимо к рабству.

И Хадда сейчас отдал свою жизнь за ошибку эльфа.

— Лучше бы ты сдох, – прошипела снова Рия и в сердцах запустила в парня подушкой.

Глау с легкостью отбил ее и скорчился, сжался, словно готовый к прыжку. Девушка на кровати подалась назад, внимательно следя, чтобы не упасть. Она готова была сейчас драться, если эльф того пожелает. Даже если проиграет.

Нет, она точно проиграет, но драться все равно будет.

Плевать.

На все и всех.

Сейчас важен только Хадда, и из-за Глау он страдает или уже мертв.

— Трус, – бросила Рия, и эльф все-таки прыгнул.

Она соскочила с постели, рывком дергая за покрывало, но Глау был куда тяжелее, чем казалось. Зазвенела цепь, мягко ударился о пол шар, зацепившись за край постели. Парень явно такого не ожидал, он уткнулся носом в натянутое покрывало, быстро отпрянул, не позволяя его на себя накинуть, и ухватил девушку за руку, падая на спину. Рия попробовала вырваться, но вместо этого только сумела изловчиться и пнуть эльфа ногой, поскольку единственную руку словно сжимали в тисках. "Он же запястье мне сломает", – мелькнула мысль, но Глау неожиданно отпустил ее руку, перехватывая за талию и резко перекатываясь на бок.

Они свалились на пол, Рия завизжала и рукой вцепилась в волосы парня, пытаясь хотя бы выдрать клок. Эльф зашипел, схватив ее за горло.

— Ты… виноват, – прохрипела Рия, наотмашь ударяя по лицу и все еще зажимая волосы в руках. – Ты!..

Голова парня мотнулась, он вскрикнул и разжал руки, подаваясь назад. Девушка последовала за ним, толкая грудью и со всей силы кусая за плечо. Почему-то именно сейчас снова подступили рыдания, и некогда было их глотать.

— Тши!.. – задыхаясь, прорычала она сквозь зубы, когда Глау попытался оторвать ее от себя, до боли цепляясь ногтями за ребра. – Иноат!..

— Сама виновата, – рявкнул эльф, наконец отбрасывая девушку в проход. С подбородка стекала кровь; парень рванул вперед, проигнорировал злой взгляд гнома и ударил пошатывающуюся Рию под дых.

Она согнулась пополам, упала на колени, шумно и тяжело дыша, но все равно упрямо подняла голову, с ненавистью зверя глядя на Глау. Парень сделал шаг назад, еще и еще, пока не сел к себе на кровать, тоже тяжело дыша и вытирая кровь из разбитой губы.

— Дурная, – бросил он. – Свобода нужна.

— Не ценой других, – прохрипела Рия, поднимаясь и не отнимая руку от живота. – Мы – одно целое.

— Никогда таким не были, – рявкнул эльф. – И не будем!

— Будем, – парировала зло Рия, садясь напротив на свою кровать. Она чуть прищурила левый глаз и усмехнулась. – Будем.

Болело горло, говорить было больно, а рыдания внезапно пропали сами по себе. Комок рассосался, словно его никогда не было, осталась только иссушающая горькая злость и привкус чужой крови во рту. Дышать было больно. Нисколько не стесняясь остальных, Рия стянула с себя платье, стараясь не делать резких движений, и раздраженно осмотрела собственные ребра.