Наталья ТИШЬ - ТЕНЁТА [СИ].

Ну, так оно и было. Поэтому Рия принимала помощь, благодаря только легким прикосновением к руке, и парень коротко кивал, показывая, что все понимает.

А через месяц бойцовый кот начал шипеть. Ворчать, что ему надоело здесь сидеть, что он свободное существо, что он гордый эльф и хочет на свободу. И словно бы это вырвало из сна, заставило шевелиться, и горло у Рии заболело, потому что она высказала Глау все, что о нем думает. А Рюн добавил, зафыркав, зашипев, и наконец расправил свою бороду и показался выше, чем был на самом деле. Эльф только похлопал глазами и хмыкнул, но спорить не стал.

И с того момента появилась невысказанная цель – остаться в живых. О побеге речи не шло, это только Глау все разглагольствовал, когда они вновь встречались в комнате, но способов ведь не было. Дом полон охраны, зачарованные шары следят, да и другие рабы, которые из страха могли выдать их хозяину, наверняка где-то были. Поэтому сейчас Рия стремилась остаться в живых. И здоровой по мере возможности.

Ей отвели библиотеку. Огромную комнату, сверху до низу заставленную книгами в богатых переплетах. Книги явно ни разу не открывали, их вообще не трогали, а только собирали из-за красоты и богатых украшений. Рия сморщилась и покачала головой, когда открыла одну.

Осознанно или нет, но содержание подходило Жабе идеально. Девушка едва не уронила драгоценный том, когда на иллюстрации оказалась своеобразная инструкция по разделке эльфа. И судя всему, как с ужасом поняла Рия, это была кулинарная книга. Она поскорее протерла том и поставила его на место. Интересно, Глау знает, что люди способны на подобное? Это же почти людоедство! То есть… эльфоедство? Какое странное слово.

Девушка чихнула, шмыгнула носом и принялась рьяно оттирать пыль с полок. Хватит молчания. Хадда останется жив в памяти, и нельзя позволить Жабе, чтобы труды тролля пропали насмарку. Зря, что ли, он обучал ее? Зря рассказывал о мире? Хадда ведь почти прямо говорили – тролли готовы помочь всем, кто нуждается в помощи. Тролли сталкивались с путешественниками из других миров. Так может, есть шанс вернуться домой? Или нет?

Чтобы вернуться домой, нужно отсюда выбраться, а способов Рия не видела, и это угнетало. Нет уж, хватит оплакивать друга. Они все еще живы и могут…. Могут что-то сделать. Не умереть для начала. А там, возможно, появится… что-нибудь или кто-нибудь, и все резко изменится. Жизнь ведь не может быть похожей на болото, когда-нибудь вязкая плотина оказывается пробита чистой проточной водой, и тогда от человека зависит, станет ли его место в жизни опять болотом, или изменения сумеют что-то сотворить.

Да уж. Ну у нее и сравнения.

А одной было не очень уютно. В окружении книг, в общем-то, Рия чувствовала себя в безопасности и жалела только, что не может их прочитать. Непонятные закорючки, смахивающие на иероглифы и руны одновременно вгоняли в тоску, а некоторые иллюстрации – как та, с эльфом – вызывали тошноту. Может, все-таки хорошо, что она не могла читать?..

Их развели только вчера, и Глау вдруг сообщил, что он работает не один, а с другими людьми. Но до того замученными, что при слове "хозяин" они уже готовы падать на колени и едва ли не восхвалять Хюмера.

— Трусы, – фыркнул эльф вчера вечером, когда рассказал. – Но, кажется, они совсем давно в рабстве. Да еще и люди. Что с таких взять.

Рия бросила на него выразительный взгляд, и парень пожал плечами.

— Есть и исключения, – буркнул он. – Но их слишком мало. А ты вообще из другого мира.

Рюн хрипло рассмеялся и как-то зло улыбнулся.

— Может, ты сумеешь с кем-то договориться и наконец выберешься отсюда. О нас не думай, нам и так хорошо.

— Ничего хорошего, – возразила Рия, на мгновение затаив дыхание. – Глау нас тоже заберет. Да?

Эльф замялся, и девушке стало ясно, что нет, не заберет. Сбежит сам при первой возможности. Ах да, пресловутая гордость, пресловутое "главное, чтобы мне было хорошо". Девушка раздраженно фыркнула и отвернулась к окну. Забыла совсем, что тут политика невмешательства и эгоизма ставится во главу угла.

Рюн опять хохотнул и зашуршал покрывалом, укладываясь.

— Глупый молодой эльф, – бросил он. – Спите, неразумные дети.

Сегодня вечером Глау был странно молчалив, но блестевшие в темноте глаза говорили о многом.

— Говори уже, – не выдержал Рюн, когда принесли ужин.

Эльф дождался, пока не проскрежещет противно в замочной скважине ключ, и только тогда вытянулся на постели, прогнулся, как сытый кот, потянулся и наконец расплылся в улыбке. Рия едва не подавилась, зачарованно уставившись на него. Впервые парень показался ей красивым. Нет, идеальным. Учитывая, что они снова сидели абсолютно обнаженные, такие телодвижения смотрелись странно и… соблазнительно.

— Надрать бы тебе уши, – сглотнула девушка, мотнув головой.

Кот проснулся и снова, похоже, решил выпустить когти. Хотя нет. Скорее он наоборот решил спрятать их до поры, до времени, чтобы потом впиться в горло вероятному противнику. Но как же Глау был сейчас красив!.. И эта почти хищная, кошачья, но жутко довольная улыбка лишь дополняла естественную красоту эльфа. Нечеловеческую красоту, и только сейчас, так внезапно, Рия осознала, что да, Глау человеком никогда не был.

— Людей поменяли, – наконец сообщил он, садясь, как сказали бы на Земле, по-турецки. Парень уперся руками в щиколотки и чуть покачивался, рассказывая.

— Там не только люди… Еще пара эльфиек. Элиан… это одна из них, сказала, что с ними в комнате один человек и два гнома. Они почти год в рабстве у Хюмера, но еще не сдались.

Рюн тоже как-то оживился, услышав о своих соплеменниках, и перебрался на край своей постели, свесив короткие ноги. Он наклонил голову, чутко прислушиваясь к каждому слову, и Рия невольно подалась вперед. Словно Глау мог сказать сейчас нечто волшебное, пообещать вывести из этого дома, спасти от рабства.

— Можно договориться с ними о побеге, – выдохнул эльф, понижая голос, и девушка ощутила разочарование.

Конечно, было очень глупо полагать, что он сразу расскажет конкретный план и даст четкие указания. Глупо. Но вряд ли Глау был первым, кто пытался отсюда сбежать. Он уже попробовал что-то сделать, а в результате погиб Хадда. Нет. Если все пойдет насмарку, на этот раз они умрут все. Рия тихо выдохнула и покачала головой. При любой мысли о возможно побеге поднимался страх, первобытный, присутствовавший человеке с самого рождения. Девушка панически боялась смерти, ей было страшно сначала наблюдать за гибелью тех, кого не знала, но убийство Хадды было другим. И именно это выстроило огромную стену в сознании.

Рия желала свободы.

Рия боялась сделать что-нибудь ради освобождения.