Вячеслав Сизов - Мы из Бреста. Штурмовой батальон

Прошло около часа, а немцы все молчали. Что на них было совсем не похоже. Стрелки часов медленно приближались к 9 часам. Мне не верилось, что у немцев вчера была выбита вся артиллерия. Как и не верилось, что личный состав не хочет идти в атаку (подобно американцам в моем времени, отказывавшимся идти в атаку из-за отсутствия «Кока-Колы» или мороженного). Вчера мы выбили у них около батальона и часть тяжелого вооружения. То есть что-то около 30 % личного состава, что не критично для боевой части. Похоже, они что-то задумали, знать бы только что? И где? За месяц войны мы уже привыкли к немецкому распорядку ведения боевых действий. А тут такое. Конечно, это хорошо — еще немного пожить и побыть в тишине, но опыт — против него никуда не денешься. Необычное поведение противника вызывало обеспокоенность не только у меня, но и у остальных. Немцы ни куда не делись и их можно не напрягаясь разглядеть в бинокль, на другой стороне поля и болота. Звонки наблюдателям на краю болота тоже ничего не дали — там тихо. Нигде не отмечалось подготовки к атаке. Молчала минометная батарея, что с утра обстреливала позиции. От Потапова прибыл посыльный, сообщивший, что наши благополучно отошли на первый промежуточный рубеж и саперы подготовили мост к взрыву и начали делать завал на дороге.

Петрищев сообщил, что егеря и снайперские пары благополучно оторвались от немцев и без давления с их стороны вернулись к «погранцам». Немцы в лес и болото не лезут, сидят тихо.

Я уже собирался давать команду на отход когда с немецкой стороны заговорил громкоговоритель, приглашавший представителей советского командования на переговоры. Вот так всегда. Только что задумаешь, все коту под хвост идет. Но может оно и к лучшему.

Пришлось собираться и одеваться в парадное, мы же не «босяки» какие. Хорошо, что рюкзак со мной остался, а не уехал с Гороховым. Никитин щеткой прошелся по сапогам, пока я переодевался. То же самое было и с сапогами Ефимова, ради такого повода одетый в мою запасную гимнастерку с кубиками лейтенанта и самого Никитина. Так что на встречу, мы пришли, сияя как новые пятиалтынные.

С немецкой стороны присутствовали трое. Два офицера и унтер-офицер в качестве переводчика. Старшим из переговорщиков был гауптман с кавалерийской выпушкой на петлицах и погонах.

Ничего заоблачного немцы не предлагали — двухчасовое перемирие для уборки трупов с поля боя. С каждой из сторон уборкой на поле боя должны были действовать по двадцать человек. Пока шла работа, мы должны были присутствовать на месте переговоров. Я был только «за», нам было это только на руку. Было и еще одно предложение — обменяться пленными. Пришлось его отклонить — у нас их не было.

Немцы были пунктуальны. Работу вели быстро и споро. Мои бойцы от них не отставали. Очень пригодились повозки, оставленные для раненых. Наших павших было немного и мы достаточно быстро справились со своей задачей. Немцам пришлось повозиться. Их грузовики дважды возвращались за новой партией. Мы им тоже помогли. Загрузив и передав тела тех, чьи лежали у наших траншей.

Так что два часа прошли в мирной обстановке. Как только перемирие закончилось, я дал команду на отход. Эти два часа мира мои парни использовали для минирования дороги и позиций, имитации наличие личного состава в окопах. Немцы не преследовали и мы быстро двигались вдогонку нашим. Дорога была забита брошенным имуществом и разбитыми повозками. Иногда над нами на восток в сопровождении истребителей пролетали немецкие бомбардировщики и штурмовики, а вот наших «соколов» видно не было. Нас они не трогали, вваливая свой груз на более жирные цели.

Колонну полка догнали уже в Доманово, где полк расположился на отдых. По пути мы успели взорвать мост, а второй сожгли из-за отсутствия взрывчатки. По дороге к нам присоединялись наши саперы и красноармейцы, отставшие от своих частей. Полковая колонна поредела. По словам Потапова, постаралась немецкая авиация, дважды наносила свои удары по двигавшимся по дороге беженцам и колонне полка. Часть бойцов погибла, кое — кто сбежал или потерялся.

Деревня нашими войсками занята не была. Никаких оборонительных позиций подготовлено не было. Задачу прикрытия переправы через реки Вихра и Крупец у села Скреплево нам никто не отменял. Пока личный состав обедал, мы с Потаповым и лейтенантом Кулаковым в сопровождении местного жителя верхами объехали будущие позиции. Карта это хорошо, но своими глазами посмотреть лучше. Тем более что все три — две мои (польская и немецкая) и Потапова (советская) показывали эти места по-разному. Доманово место конечно важное — перекресток дорог и оборонять его надо. Вот только сил для этого у нас недостаточно. Сама деревня большого интереса не вызывала. Два десятка домов зажатых между дорогой Татарск — Монастырщина и рекой Вихрой. Решение напрашивалось само собой. Переправиться через речку Медведок, делившую деревню на несколько частей и закрепившись на ее восточном берегу сдержать наступление врага, прикрывая переправу. Медведок речка небольшая, медленно несущая свои воды в окружении деревьев навстречу с Вихрой, берега реки достаточно топкие и болотистые, пехота, пройдет, а вот технике кроме как по мосту через нее и не пройти. Так что немцы нас там миновать никак не могли. Потапов с моими доводами согласился и мы проехали на другой берег осмотреться.

По мосту лился поток беженцев и отступающих на восток бойцов. Мост никто не охранял, движение по нему не регулировал. Как все запущено! Завидя нас люди расступались, давая дорогу. Мои ожидания полностью оправдались. Восточный берег был немного выше западного и больше зарос деревьями, имелось несколько высот. Тут вполне можно было неплохо обороняться. У высотки, в метрах двухстах от дороги, около двадцати человек в милицейской форме и гражданской одежде окапывалась среди деревьев. Что уже само по себе было интересно.

Дорога на Скреплево шла через поле с редким кустарником и упиралась в лес километрах в трех от моста и дальше шла уже по нему. Дорога и поле между лесом и мостом была вся покрыта воронками от бомб, среди которых виднелись десятки трупов, как военных, так и гражданских. Немецкая авиация тут явно свалила не один десяток бомб, накрыв беженцев и колонну бронетехники (не менее танкового взвода) и грузовых автомобилей направлявшихся в нашу сторону. Налет был сравнительно недавно — остовы машин еще дымились. Уж не наша ли это смена была? Дедок, что нас сопровождал, сказал, что колонну разбомбили еще утром. А вместе с ней накрыли пехотный батальон имевший несчастье идти по открытой местности. Немецкие бомбардировщики появились из-за облаков и высыпали свой груз прямо на головы бойцов. А потом прилетели «этажерки» и еще минут двадцать гоняли по полю людей. В живых мало кто остался. Часть разбежалась и командиры не смогли их собрать. Те, кто уцелел в той мясорубке и остался на месте погрузили на машины раненых и отправили их в сторону Монастырщины. Сами же ушли по дороге в сторону Новомихайловки, попросив местных жителей похоронить павших. Хоронить только некому было — в деревне одни бабы да старики остались. Тех, кто был поближе, похоронили, да на поле и дороге еще много оставалось, всех убрать не успели. Те, что сейчас окапывались у высотки пришли недавно и в деревню еще не заходили. Что ж нам стоило поговорить с ними.