Евгений Тарбеев - Дверь в небо, или Жизнь напрокат

Я впитывал слова провидицы и чувствовал, что они перекликаются с тем, что я раньше слышал от Стивена. Они восполнили пробел в моих знаниях и помогли дорисовать картину, увидеть ее целиком. У меня возникло отчетливое ощущение, что я знал с самого начала о том как вернуться, однако не отдавал себе в этом отчета. Скрыл сам для себя до поры до времени, что дорога назад есть мои ощущения.

— Мне пора возвращаться. — Напомнила Зинаида Порфирьевна, прочтя на моем лице озарение. — Прощай, Дима.

— Прощайте. Спасибо вам за все.

— Желаю тебе, чтобы исполнились предначертанные тобой желания. — Двусмысленно произнесла напоследок наставница.

Она элегантно приподнялась над поляной, увлекая за собой силой мысли кокон, который как я понял, возможно распечатать только в карантине.

Провидица быстро поднималась в небо, удерживая дочь рядом с собой. Я смотрел, как удаляются в радужное небо две точки, пока они не скрылись в облаках. Затем сел на траву, скрестил по-турецки ноги и продолжил прерванные размышления. С учетом новых вводных.

Дом начинался с темных сеней. Дверь, обитая войлоком, привела гостей в маленькую прихожую с большой русской печью и умывальником в углу. На мебель в комнатушке не хватило места. Напротив двери — закрытый портьерой вход в еще одну комнату.

В доме было тепло. Печь превосходно обогревала все помещения. На кухне хлопотала хозяйка. Услышав скрип двери, она вышла к гостям поздороваться. Крупная пожилая женщина с круглым как блин румяным лицом, вытирая руки об передник, приветливо улыбнулась входящим и предложила им пройти в горницу.

В гостиной Ольга сразу заметила иконы в красном, противоположном от входа, углу. Под образами горела лампадка. Посреди горницы стол, стулья. У стены лавка. Над ней — часы с кукушкой. На окнах за вышитыми в ручную занавесками цветы в горшках. Единственный признак, указующий на то, что за стенами дома не девятнадцатый, а начало двадцать первого века, японский телевизор на тумбочке. Связь времен обеспечивала вязаная салфетка, на которой танцевала фарфоровая балерина. Она покрывала верх телевизора как попона.

В горнице гостей встретил хозяин. На вид отец Михаил находился в преклонном возрасте, но его борода и аккуратно зачесанные на бок густые прямые волосы седина почти не тронула. Пышная, как грива у льва, борода наполовину закрывала лицо. Крылья острого носа усеяены красными ниточками капиляров. Веселые морщинки в уголках по-детски живых глаз цвета зимнего неба. Он сидел, положив руки на столешницу, за круглым деревянным столом, покрытом кружевной накрахмаленной скатертью. Рядом лежала библия с крестом на затертом кожаном переплете.

Гости пожелали хозяину здравствовать, и по приглашению заняли стулья вокруг стола. Священник из вошедших сразу выделил Ольгу. Она села по правую сторону от него, рядом с Мариной. Под его долгим проницательным взглядом она почувствовала себя открытой книгой: опустила глаза, сосредоточившись на рассматривании узоров по скатерти.

— Рассказывай, дочка, какая забота тебя привела. — Глубоким, несколько скрипучим голосом, произнес старик. — Вижу тут дело особое.

Оля без слов достала из сумочки фотографию Димы и положила ее перед дедом. Отец Михаил неспешно взял фото в руки, глянул на него с расстояния вытянутой руки, прищурился, приблизил и что-то усмотрев, отодвинул стул, поднялся из-за стола и подошел к окну. Там он долго рассматривал фотографию, поворачивая под лучами утреннего солнца.

— Вот еще одна. — Оля тоже встала и вручила деду вторую фотографию. Батюшка, нахмурившись, взял ее и изучая повертел из стороны в сторону под полосой солнечного света из-за окна. Оля стояла в сторонке и с замиранием сердца ждала, что он скажет.

— Садись, девица. Дело не скорое, а в ногах правды нет. — Вымолвил отец Михаил и вышел из комнаты, забрав с собой фотокарточки.

Стрелки на настенных часах показывали, что он отсутствовал сорок минут. Что он там разглядел? Вернувшись, батюшка сел на свое место и положив на стол фотографии, одну на другую, сказал:

— Время много прошло, и взялись видать за парня сурьезно. Тяжело его вернуть, но Богу — все возможно!

У Ольги как камень с сердца упал. На глаза выступили слезы радости — слова отца Михаила легли целительным бальзамом на ее душу, мятущуюся между отчаянием и надеждой. Лишь невозмутимый вид священника, удержал девушку от того, чтобы расцеловать его в порыве признательности.

Отец Михаил обвел гостей взглядом и вновь обратился к Ольге:

— Крещеная ли ты?

— Да. — откликнулась Ольга и со стыдом добавила, — только давно в церкви не была…

— Н-да. — сокрушенно вздохнул священник.

— Батюшка, помогите, пож… — начал Иван Федорович.

— Помогите-помогите, — повторил дед. Он показал глазами наверх: — Не меня, Ваня, просить нужно.

Иван Федорович покраснел как мальчишка и умолк на полуслове. В комнате повисла противная тишина. Через полминуты батюшка исправил ситуацию:

— Конечно, помогу чем смогу. Как иначе. Только очень трудно будет. Сейчас очень многое будет зависеть от тебя.

При этих словах дед встретился взглядом с Ольгой. Повернувшись к насупившемуся Ивану Федоровичу, старик накрыл своей ладонью его руку и мягко попросил:

— Вот что Ваня. Ты чай занятой. Хочешь — в город езжай… — Дед глянул на настенные часы — А мы пока в храм пойдем.

Священник опять повернулся к Ольге.

— Ольга. — подсказала свое имя она.

— С Ольгой делом займемся. — Продолжил дед и повторил для Ивана Федоровича: — А вы можете ехать.

Иван Федорович и Марина внимательно слушали.

— Если позволите, батюшка, мы у вас останемся. Вдруг что-понадобится. А дела подождут, — ответил за двоих Иван Федорович.

— Хорошо. Будь по вашему. — Согласился с нескрываемым удовлетворением священник. — Тогда дело к тебе, Ваня, будет, а покуда оставьте нас с девицей потолковать.

Гости поднялись из-за стола. Проходя мимо Ольги, Иван Федорович наклонился над ее ухом и быстро прошептал: — Не переживай — батюшка обязательно поможет…

Когда за Мариной и ее тестем захлопнулась дверь, и отголоски их шагов послышались в сенях, дед взял своей прохладной дланью Ольгину руку.

— Любишь его? — Неожиданно спросил он.

— Да. — кротко ответила девушка.

— Так любишь или нет? — Повысив тон переспросил дед, заглядывая ей в глаза. У Оли по спине побежали мурашки.

— ЛЮБЛЮ! — уверенно повторила она.

— Другое дело. — Одобрил батюшка. — Так вот, чтобы вытащить твоего парня, сначала его нужно найти. Сил много понадобится за раз, а второй попытки может не быть.

Ольга ничего не поняла. Как он собирается его искать? Говорит загадками какими-то. Меж тем батюшка продолжал: