Константин Калбазов - Кукловод. Книга 2. Партизан

В расположение вернулись перед рассветом. Их уже и не ждали, решив, что парни отправились в места вечной охоты. Ошибочка. Вот они, живы и здоровы, да еще и с подарочками. Правда, прапорщика слегка ранило, но он не жалуется, держится бодрячком, еще и троих австрияков приголубил. Не сказать, что нижние чины роты отнеслись к новому офицеру хорошо. Он ведь прапорщик, и не офицер-то, считай, потому как это звание только с началом войны восстановили. А держится так, что куда там капитану.

Но как выяснилось, вояка не из последних. Причем не просто лихой, а умный. Такой роте не помешает. Опять же и своих вроде бы кое-чему научил. Сходили туда, куда никто не суется, попали под такой обстрел, что мама не горюй, и ничего, все целехонькими вернулись. И не с пустыми руками.

— Вот это по-нашему, вот это я понимаю. — Капитан не без удовольствия осматривал добычу Шестакова и его людей.

Будить командира роты по случаю возвращения прапорщика не стали. Он сам и не велел. Нечего начальство дергать. То австрийцы канонаду устроили, потом охотники начали возвращаться, и последние пожаловали с большим отрывом. И что, из-за каждой ерунды капитану на мозги капать? Да и правильно, в общем-то. При грамотных унтерах офицерам всегда живется проще.

Поэтому Глымов осматривал добычу уже при ярко сверкающем весеннем солнышке, приведя себя в надлежащий вид. Не дело расхаживать с непонятной растительностью на лице. Либо отпускай бороду, либо брейся. Капитан с удовольствием носил усы, но бороду не воспринимал. Как говорится, кому что нравится. Вот, например, Шестаков предпочитал быть гладко выбритым, каковым сейчас и предстал перед начальством, гордо демонстрируя добычу своего отделения.

— Двадцать одна единица, и ни одна не требует ремонта. У меня в роте был некомплект в пятьдесят винтовок. Теперь меньше, — не без удовольствия потирая руки, произнес командир роты. А отчего бы ему не быть довольным, если винтовки остаются в его роте. Тут следует уточнить, что вознаграждение за добытые винтовки выплачивалось на уровне полкового начальства, а значит, и сдавались они полковому интенданту, а оттуда уже распределялись по всем подразделениям или отправлялись на ремонт в мастерские. Шестаков же, отказавшись от вознаграждения, передавал все винтовки в свою роту. Именно это обстоятельство и радовало капитана особо.

— Рослик, — позвал командир роты.

— Я, ваш бродь, — тут же нарисовался фельдфебель роты, как, впрочем, и полагается, отличающийся пронырливостью и хозяйственностью.

— Найди, где можно обменять «манлихеры» на наши трехлинейки.

— Все сделаю в лучшем виде.

— Анатолий Сергеевич, позвольте.

— Да, Иван Викентьевич, — обернулся капитан к Шестакову.

— Я хотел бы оставить австрийские карабины себе и моему отделению.

— Это мое отделение, господин прапорщик.

— Разумеется, господин капитан. Но ведь вы назначили меня командовать этим подразделением и приказ свой пока не отменили. — Шестаков так посмотрел на Глымова, словно хотел сказать, и лучше бы не отменять, вот и польза уже есть.

— Хм. Что же, пожалуй, вы правы.

— У меня есть еще кое-какие мысли. Если позволите, я доложу их приватно.

— Хорошо. А к чему вам эти карабины? Признаться, я не приветствую пересортицу в вооружении роты. С обеспечением боеприпасами возникают вечные сложности.

— Обязуюсь, что с боеприпасами к этим карабинам проблем не будет. Просто они куда более удобны, чем пехотная винтовка.

— Но это не единственная причина.

— Нет.

— Ладно, потом доложите. Рослик, эти три карабина забирает Иван Викентьевич, с остальными разберешься сам.

— Слушаюсь.

— Так, теперь по взрывчатке. Вольноопределяющийся Катуков.

— Я здесь, господин капитан.

— Сергей Геннадьевич, фугасы — это по вашей части. У нас, кажется, не прикрыт левый фланг.

— Все сделаю в лучшем виде. Жаль, конечно, что при них не было подрывной машинки, ну да не беда, главное — все остальное в наличии, а машинку и нашу можно будет использовать.

— Я прошу прощения, Анатолий Сергеевич, но по поводу взрывчатки у меня есть кое-какое предложение, — вновь подал голос прапорщик.

— То есть взрывчатку вы также хотите оттяпать? — нарочито подбоченившись, поинтересовался капитан.

— Ни в коем случае. Просто я тут заглянул в эти ящички. Итак, мы имеем четыре фугасных заряда общим весом тридцать фунтов, или сто двадцать шашек по четверти фунта. В этой связи у меня есть к вам вопрос, что более предпочтительно: четыре фугасных заряда перед нашими окопами или сто двадцать. Я вижу по вашим глазам, что вы уже заинтересовались.

— А поконкретнее можно?

— Так просто все. Берем и сколачиваем небольшой деревянный ящик. Размер такой, чтобы туда помещалась шашка. Далее делаем отверстие и сквозь него в шашку вставляем детонатор. После чего накрываем крышкой с прорезью под торчащий детонатор. Сверху присыпаем землей — и все готово. Теперь стоит только противнику наступить на этот малый фугас, как он тут же взорвется.

— А откуда же взять такой детонатор? — тут же поинтересовался вольноопределяющийся, явно увлекшийся идеей.

— Я думал над этим. И вспомнил, что еще совсем недавно наши пушки были дульнозарядными, примерно с полсотни лет назад для стрельбы из них мы отказались от фитилей и стали использовать…

— Капсюли-воспламенители, — тут же догадался Катуков. — Это готовый детонатор. Только нужно выковырять из трубки пороховую начинку и заполнить ее инициирующим зарядом. При аккуратном обращении ничего сложного. Но где взять эти капсюли-воспламенители? Их уже не производят лет тридцать, если не больше.

— Зато в свое время произвели столько, что хватит на миллион мин. Наверняка они хранятся в каких-нибудь арсеналах, куда свозится все старье, — пожав плечами, произнес Шестаков. — Конечно, понадобится приложить усилия, но зато каков будет эффект! Располагаем фугасы в шахматном порядке на расстоянии полутора сажен один от другого, эдак в четыре ряда. Тридцать закладок в одном ряду, таким образом перекрываем сорок пять сажен сплошного фронта. Сколько еще шашек мы сможем извлечь из наших фугасных закладок?

— Сотни четыре, никак не меньше, — уверенно ответил вольноопределяющийся.

— И таким образом, полностью перекрываем подходы к нашим позициям. На случай же нашего наступления, оставляем несколько узких проходов. Преодолеваем минное поле и разворачиваемся в цепи.

— Хм. И как раздобыть эти воспламенители? — помяв подбородок, поинтересовался Глымов, не обращаясь ни к кому конкретно.

— Понятия не имею, — тут же открестился Шестаков от ответа на этот вопрос, пусть и риторический.

Тут ведь главное не как раздобыть, а как выяснить, где хранятся эти самые капсюли. Если же найти применение этому лежалому товару, уже давно и никому не нужному, то все этому будут только рады. И заведующие складами в том числе. В конце концов, освободится место, а там, глядишь, что другое пришлют, куда более полезное в хозяйстве, а значит, и способное принести пользу. Нет, не государству. Завскладом слишком маленький человек, чтобы думать о государственных интересах. У него все более скромно и приземленно.