Константин Калбазов - Кукловод. Книга 2. Партизан

Командир, конечно, старался подбирать таких, чтобы у них ни кола ни двора, но полных сирот в отряде, хорошо если четверть наберется. У остальных имеются как минимум родители, и помощь им никак лишней не будет. К примеру, у Максима мамка прачкой работает, сестренка тринадцати годков помогает ей. А заработок-то грошовый.

Пока он работал на заводе, еще нормально было, хватало и на медовые пряники, и на петушки, и на то, чтобы в воскресенье на каруселях покататься. Особо не разгуляешься, но все же. Он, конечно, не мастер, но и не бракодел какой, потому зарабатывал вполне пристойно.

А как его призвали, так и нужда в дом пришла. Поэтому отсылаемые им с фронта денежки очень даже к месту приходятся. Хотя и пишут ему, чтобы себя берег, не рисковал понапрасну, а уж они как-нибудь не пропадут. Чай, их германец снарядами не мордует и газами не травит. Мол, догадываемся, откуда могут быть у солдата деньги на фронте. Да только не может он иначе-то.

Трофеи очень быстро разместились на брезентовых носилках, и партизаны поспешили покинуть траншеи австрияков. Сегодня им повезло, их ждали не с той стороны. А удача, она такая, девка переменчивая, вот вроде и повезло, ан глядишь, с другой стороны беда подбирается.

В своих окопах их встречали как героев. Еще бы, пулемет у австрияков уволокли, это же не абы где, а на их участке. Значит, не будет паразит нервы трепать и ничью жизнь не заберет. А уж когда рассказали про взорванный артиллерийский склад, так их только ленивый с чувством в плечо не саданул. Полегче бы черти, чай, плечи-то не казенные. Опять же через недельку снова придется к австриякам прогуляться. А что? Дел там еще столько, что когда все и поспеть.

Когда появился командир роты, Бирюков честь по чести ему доложился, мол, вот они мы, герои, вышли в расположение вашей роты. Как, в общем-то, и обещали неделю назад. Тот скомандовал «вольно», поинтересовался, все ли вышли. Удовлетворился тем, что дебет с кредитом сошлись, и тут же навелся на пулемет.

— Ваше благородие, вы уж поймите правильно. Всем миром тащили через ничейную землю.

Ну вот как ему сказать, мол, плати две катеньки, и разбежимся по углам. Знает же, за каким лядом партизаны рискуют, ну к чему ставить в неловкое положение.

— Я это понимаю, унтер. Но может, что на обмен возьмешь. У нас много чего найдется. Как считаешь, Найденов, не поскупимся за пулемет?

— За нами не встанет, ваш бродь, — поправив усы, подтвердил фельдфебель. — Да только охота им связываться с нашими цацками? Их ить еще и пристроить надоть. А тут им без всяких хлопот две сотни целковых отсыплють. Так, что ли, служивый?

— Чего спрашиваешь, коль сам ответ знаешь, — пожал плечами Бирюков.

— Но и тащить эту тяжесть им тоже не с руки.

— А чего тащить, нам только в Санок добраться, а туда уж в каком эшелоне разместят или из Львова автомобиль пришлют.

— Даже так, — удивленно повел головой капитан. — Богато у нас живут партизаны.

— Так нас немного, а фронт, эвон, на полтыщи верст растянулся, нам без транспорта никак. Но бывает и к какому эшелону пристяжными идем.

— Да ты не виноваться, унтер. Польза от вас большая, не то что от других партизан, которые больше водочку привыкли хлестать да баб местных обижать. Найденов, а запрягай-ка ты подводу и помоги ребяткам добраться до штаба. Чай тяжеловато будет им свою добычу тащить. Да полевой граммофон прихвати, тот, у которого пружинка поломана. Починили?

— Ну-у… Ваш бродь, вы же понимаете…

— Понимаю. Граммофон трофейный, пулемет тоже. Откуда нам знать, что там да как. Может, этот ленты жует лучше, чем стреляет. И что там у граммофона внутри, нам тоже неизвестно. Пару пластинок-то прокрутит.

— Если только пару, — вздохнул фельдфебель.

Эта музыка у солдат уже все нервы вытрепала. Ну не было у них возможности найти и поставить нормальную пружину. Вот аппарат, что у господ офицеров, тот работал исправно. А интендант полка был известным меломаном и хотел приобрести себе полевой граммофон. Только, как все интенданты, вместо того чтобы покупать за свои, он предпочитал обождать. Вот, похоже, и дождался.

— Отдашь ему со всем нашим уважением.

— Пулеметик-то он нам отдаст. А потом-то не осерчает?

— Да с чего ему серчать-то? Это у нас в роте все криворукие, уж он-то найдет кого половчее.

— И то верно. Ну тогда я быстренько все и организую.

Фельдфебель не обманул, и через час они уже были в штабе полка. Как выяснилось, граммофон нужен был не только для того, чтобы выцарапать пулемет именно к себе в роту. Для начала требовалось выбить согласие на оприходование пулемета в полку. Все же полковая касса не так чтобы и велика, а сумма в две сотни рублей — не цацки-бирюльки. Средства-то подотчетные.

Из штаба полка до штаба корпуса предстояло добираться пешком. Конечно, имелся вариант на подводе, но это было настолько медленно, что предпочли вновь довериться своим двоим. Да, устали так, что спасу нет. Но с другой стороны, сообщат о себе во Львов, и можно будет отдохнуть. При штабе корпуса наверняка найдется местечко, чтобы разместить одно отделение. К партизанам вообще отношение в войсках неоднозначное, но конкретно к отряду подпоручика Шестакова очень даже теплое.

Решение о создании партизанских отрядов было принято после летнего отступления прошлого года. Кто-то вспомнил лихие рейды Дениса Давыдова в Отечественной войне восемьсот двенадцатого года. И скорее всего первопричиной этого стали несколько кавалерийских сотен, во время отступления оказавшихся в тылу противника.

Так уж случилось, что эти эскадроны наделали слишком уж много шума. Германцы даже были вынуждены приостановить наступление и выделить чуть не целую дивизию для охраны растянувшихся коммуникаций. Нда. Жаль только, командиры этих эскадронов так и не смогли выработать общий план действий и не оценили сложившуюся ситуацию. Они стремились только к одному, вырваться из окружения к своим. Вот и тыкались в тылу противника, все время нарываясь то на заслоны, то на какие-нибудь части. Отходили, пытались обойти вражеские порядки, и так трое суток кряду, пока, наконец, не перешли через линию фронта.

Надо заметить, что за эти дни кавалеристы не потеряли ни одного человека. Впрочем, сомнительно, чтобы они сами нанесли противнику сколько-нибудь ощутимый ущерб. Точно было известно о разогнанной группе обозников и уничтожении этого самого обоза. Вот, пожалуй, и все подвиги. Зато даже это бестолковое метание принесло реальную пользу и помогло стабилизировать обстановку хотя бы на одном участке фронта.

Этот случай запомнился особо ввиду большой численности отряда, или, вернее, сборной солянки. А еще потому, что как бы бестолково это ни выглядело со стороны, на поимку кавалеристов были отправлены значительные силы. Ну и движение на коммуникациях германцев временно было прекращено.