Егор Чекрыгин - Хроники Дебила. Свиток 6 (СИ)

…Однако, обед, который я решил считать главным критерием успешно сдаваемых экзаменов, снова был обилен и роскошен.

Нет, определенно стоит податься в науку, коли тут научные кадры так хорошо питаются. …Откармливают, можно сказать. — Еще бы узнать по какой причине.

…А после обеда, ко мне снова заявился Воорзаак. Я уж мысленно сделал тоскливое лицо, и хотел было сослаться на нормативы РОНО и Министерства Образования, не позволяющие так издеваться над экзаменуемыми. Но оказалось, что дедок пришел, чтобы повести меня на экскурсию по Храму.

И хотя чапать по солнцу, после обильного обеда, было влом. — Экскурсия того стоила!

В общем, — это было как раз то, что я мечтал устроить в своем Университете. …И когда-нибудь обязательно устрою… Может быть.

У меня-то пока что происходит? — Где-нибудь на отшибе, чтобы не мешать серьезным людям, — собирается кучка подростков… или людей постарше. И несколько других подростков… ну или людей постарше, пытаются вбить им в головы нечто полезное.

Получается хреново…

Вернее, — могло бы получаться лучше, кабы вместо пацанов и относительно молодых парней, — преподавали бы убеленные сединой старцы. А еще лучше, — дюжие мужики в дорогих доспехах, (что есть символ престижа), обвешанные скальпами и чертящие закорючки на песке не обычными палочками, а наконечниками боевых копий.

Да, что и говорить, — такие люди пользуются авторитетом и вызывают уважение окружающих. — Взрослые, солидные, выглядящие достаточно богато и солидно, одним своим видом вызывающие восторг и зависть окружающих, и желание подражать во всем.

Увы, — мы до такого, пока не доросли. — Самые старые и солидные преподаватели в моем Университете, были в основном из банды Дрис’туна, и было им лет по двадцать — двадцать пять, максимум.

Нет, и более почтенные товарищи тоже приходили преподавать. К примеру Бот’аники Эуотоосик или Гок’рат, да и других почтенных старцев, из числа ремесленников или знатных животноводов, пахарей, рыбаков-мореходов, я активно привлекал к преподаванию.

Но признаюсь, — больше для того чтобы придать солидности своему заведению.

Нет, конечно они знали много полезного. Такие знания, в которых я был абсолютно некомпетентен. И хранили в своих головах мудрость, и жизненный опыт тысяч поколений своих предков. — Тот самый опыт, что позволял им выживать на этих землях и морях, в эти неласковые времена.

По части повадок животных и растений, ухода за скотом или ловли рыбы, а также многих ремесел, я даже не пытался вякать и лезть со своими знаниями, поперек знаний тех людей, которые на этом собаку съели. Где уж мне тут соваться со своей теорией, собранной из мельком прочитанных статеек, плохих школьных знаний, — да фантастических книжек авторов, чьи герои, в одиночку, за пару дней строят домны, и начинают сходу выплавлять самолеты и пароходы…

Нет уж, — пусть по части выращивания и добычи харчей, — местные делятся своим опытом, который моим ученикам, думаю пригодится куда сильнее, а главное чаще, знания теоремы Пифагора, или таблицы Менделеева, (будто я сам могу ее по памяти воспроизвести).

Так что, эти Старшие и умудренные жизнью люди, приносили немало пользы, передавая студентам Университета свой практический опыт по части жизни в этом мире.

Но вот по части тех скудных теоретических знаний, что я притащил с собой Оттуда… Тех знаний, что в конечном итоге, объединившись с практическим опытом, дадут некий толчок в развитии цивилизации… — Тут мне приходилось полагаться только на себя и своих учеников.

А было их, увы, не так много. Ну в смысле таких, которые бы не просто вызубрили таблицу умножения или алфавит, но и поняли их настолько хорошо, чтобы учить других, а главное, — продвигать систему знаний вперед.

…Ну а уж в и в плане быта. В смысле инфраструктуры, — Мос’ковский Университет, пока оставлял желать лучшего… Сильно желать!!!

Про аудитории я и не говорю. — Настолько большое помещение, чтобы внутри могло уместиться хотя бы полсотни человек, — тут называлось «Дворцом». А у великого шамана Дебила, и так уже был один дворец, так что строить еще один для его учеников, это у него рожа треснет. Тем более что освещать полутемные помещения слишком дорого, делать большие окна, — бессмысленно, а в степи итак хватает места, где можно собрать несколько десятков мальчишек, и что-то им объяснить. — Зачем для этого строить еще какие-то здания? — Было бы желание учиться, — и стоя по шее в выгребной яме выучишься. А коли желания нет, — тут никакие дворцы не помогут??? — Примерно так рассуждали бы наши Старшины, приди я к ним с идеей возведения домов предназначенных только для того, чтобы в них чему-то учить мальчишек.

Итак уже, — когда я заикнулся о постройки чего-то вроде общаги для учеников, на меня посмотрели… ну скажем так, — с удивлением. — С каких это пор, подросткам понадобилась крыша над головой, тепло и регулярное питание? Чему они вообще научатся, пребывая в таких тепличных условиях? …Уж ничему полезному точно!

Даже Леокай меня не понял, когда обговаривая плату за обучение, я упомянул еду для учеников. — Тут к воспитанию молодежи относились серьезно, и никакого баловства и расслабухи, вроде еды и теплых лежанок, не допускали.

Так что жили подростки, как это и полагается, — где и как придется, в собственноручно выкопанных ямах и сплетенных из разного мусора шалашах. А обогревались обычно либо солнечными лучами, либо зимой, — в мастерских, у печей, возле которых подрабатывали, попутно усваивая основы ремесел.

Но ежедневную еду, я все-таки для студентов выбил. — Убедив, курирующих наше заведение и запасы пищи Старшин, в том, что если подростки будут тратить время на добывание пищи, — на усвоение письменности, счета, механики, геометрии, металлургии, астрономии, юриспруденции, животноводства, медицины и прочих-прочих-прочих наук, — у них банально не останется времени.

Приведенный мной список предметов произвел должное впечатление. Старшины покачали головами, посетовали на распущенность нынешней молодежи, которая, (виданное ли дело), — повадилась каждый день ходить с набитым брюхом… и в конечном итоге, дали свое добро.

Так что с тех пор, — святая святых Моск’овского Университета, альфой и омегой учебного процесса, — были не библиотеки, аудитории и большие лекционные залы, — а большущий котел, в котором, раз в сутки, ближе к вечеру, варили наваристую похлебку на воде, с элементами мяса, крупицами крупы и ароматами овощей. (И это еле выбил из жадюг-старшин, которые вспоминая свою молодость, искренне не понимали, зачем подростку нужно есть).

Вокруг этого котла и кипела почти вся университетская жизнь.

Моим величайшим вкладом в науку педагогики, было ценное указание, что миски ученикам заполняет учитель, в зависимости от собственной оценки усвоения учеником преподаваемого предмета.