Алексей Кулаков - Великий князь

- Здоров я Домнушка, здоров. Скажи-ка вон им. Кто ты есть?

С недоумением поглядев на предмет своей неустанной заботы, а затем покосившись и на незнакомых ей мужчин, одетая в белое платье девушка повернулась в указанную сторону и послушно ответила - заодно давая разглядеть странную брошку на высокой груди, где две изогнутые черточки, выложенные алмазами, держали крупный багровый рубин. Капля крови на ладонях?..

- Целительница царской семьи на время отсутствия наставника.

- А еще?

- Личная ученица государя Димитрия Ивановича.

- Скажи, что будет, если он возьмет на ложе обычную девицу?

Поглядев на отца ее истинного повелителя и господина, и получив от него должное подтверждение, Дивеева развернулась обратно.

- Сначала ей будет очень хорошо, затем очень плохо. Потом умрет.

- А вот они тебе не верят. Дай-ка им подержать ручку свою нежную да белую.

С явным сомнением оглядев убийственно серьезных послов, Домна нехотя стянула перчатку и подала ладонь казначею всея Литвы Николаю Нарушевичу.

- Не будь все так сложно, я бы давно Митьку оженил и внуков на руках тетешкал.

- Но как же тогда?..

С превосходством оглядев неудачников, неспособных породить столь сильных и одаренных сыновей, царственный отец поделился крошкой сокровенного:

- Когда попадется ему подходящая, он и сам ее не упустит. И ему жена, и вам радость - поди, внуки-то в отца и деда уродятся.

Такие новости очень заинтересовали родовитых - но еще больше их привлекал густой румянец, заливающий лицо и шею Нарушевича. Замаслились глаза, задрожали руки, грудь начало распирать гулкими ударами сердца...

- Хватит с него, Домнушка.

С явным усилием вытянув ладонь из неожиданно крепкой мужской хватки, Дивеева поспешила вернуть перчатку на ее законное место - и пока она это делала, великий князь разглядел гримасу недовольства на мягком и обычно спокойном лице невысокой кареглазой красавицы.

- Ступай.

Пока казначей приходил в себя, Иоанн Васильевич обговорил с его соратниками еще пару мелких вопросов - а когда подскарбий все же оклемался от прикосновения целительницы, одарил дорогих гостей "на путь-дорожку" составными кирасами из превосходной стали и кубками дымчато-синего стекла. Распрощался Иоанн Васильевич со своими добровольными союзниками очень ласково, потому что... Как там Митя говорил? Единая вера, царь и Отечество? И пускай литвины думают, что смогут сохранить свою обособленность, пускай. Москва, чай, тоже не сразу строилась?!.. Где лаской, а где и таской.

- Великий государь, государыня Мария Темрюковна до тебя желает.

Кинув гневный взгляд на Малюту, посмевшего отвлечь своего царя от высоких размышлений о сущности власти, правитель Московии недовольно шевельнул полными губами:

- Ввечеру сам ее навещу. Ступай!..

Выждав пару минут, великий князь грузно покинул объятия удобного кресла и дошел до стального хранилища. Едва слышно прощелкали наборные диски, звонко лязгнул внутренний засов - позволяя хозяйской руке отворить массивную дверцу и подхватить с верхней полки тоненькую книжицу, чья картонная обложка была изрядно истерта и даже малость замусолена. Шелестнули страницы, открывая для царских глаз ровные строчки новой скорописи и собственные заметки на широких полях.

- М-да. Знатное письмо Митька измыслил - если уж я сам на него потихоньку перешел...

Хмыкнув, темноволосый правитель вернулся в кресло и "переломил" книжицу по одной из закладок, подписанной как "Крымско-турецкий поход на Астрахань". Достал из ящика стола небольшую карту, буквально исчерканную разноцветными чертилками, разложил рядом с книжицей и задумчиво поскреб крепким ногтем правый висок.

- Что-то запаздывают гости дорогие.

Глянул на отрывной календарь, задумался еще сильнее...

- Гм. Съездить что ли с Машкой в Кириллов монастырь, помолиться о даровании победы?..

Полгода жители Рыбного переулка проводили свой день под шум большого строительства. Шесть месяцев терпели регулярные "переклички" сторожевых псов, стук топоров и прочие утеснения - зато потом пригласил их разбогатевший сосед на освящение своих новых хором, да угостил от души, поделившись толикой своей удачи и достатка. Только отошли от одного гуляния, как соседушка устроил другое, в честь обретения родовой фамилии. Торговый гость Тимофеев - звучит-то как, а? И именоваться теперь в грамотках можно с отчеством, ровно какой боярин или князь!.. Ну а под самый конец уходящего года посватался к торговому гостю Суровского ряда ярославский купец Андрей Светешников. Вернее, посватал - одну из дочек московского негоцианта за своего единственного сына-наследника. Понятное дело, свадьбу по малолетству жениха и невесты устраивать не стали, но уж помолвку провели честь по чести!.. Хрустели днища бочек с медовухой и пивом, текла по усам и бородам забористая брага, голосили душевные песни развеселые соседи...

- Ну что, сват, за деток наших?

Ярославский купец на предложение нового родственника отреагировал сугубо положительно. Осторожно принял в грубые с виду руки-клешни обманчиво-хрупкий стеклянный кубок, вздел его над головой, оказывая тем самым уважение хозяину - после чего и опорожнил, за будущую счастливую семейную жизнь восьмилетней Иулиании и десятилетнего крепыша Епифания.

- Силен!..

- Ну так!

Подзакусив, чем бог послал (а в последние годы вседержитель был необычайно щедр), породнившиеся купцы удивительно схожими движениями огладили аккуратные бородки. Переглянулись, да и набулькали себе еще медовухи, огласив негромкий тост во здравие великой княгини, захворавшей по слухам еще на пути в Кирилло-Белозерскую обитель. Рядом со святым местом ее грудной кашель начал было отступать - да только принесли гонцы тревожные вести об орде басурманской под стенами Астрахани, вынудив великого государя Иоанна Васильевича в тот же миг бросить царский обоз и налегке поскакать в Москву. А за ним и государыня Мария Темрюковна отправилась, под присмотром старшего Басманова - медленно, да со всем мыслимым бережением... Ну да ничего, выздоровеет матушка-царица и еще краше прежнего станет!..

- Ладно, будя пока.

Послушно отставив хрустальное чудо в сторонку, ярославец слегка насторожился. Внешне, конечно, это было незаметно - да только Тимофей не первый год свои дела вел.

- Когда о приданом Иульки моей говорили, видел я, что ты рассчитывал на много большее. Однако же словам моим перечить не стал! Значит, понятие имеешь, и голова у тебя не для того, чтобы в нее кашу есть. А посему, сват, слушай, да запоминай.

Помолчав, дабы прибавить своим словам дополнительного веса, Тимофей размеренно заговорил:

- Измыслил я затею следующую: отстроить в каждом городе избы большие с лабазами каменными, прилавками крепкими да приказчиками расторопными, поставленными от царской казны - чтобы учинить торговлю постоянную тем, что выделывают царские мастерские и мануфактуры. И что бы оплату принимать не только звонкой монетой, но и всем, что только есть у покупателя. Зерно, холстины, кожа, пенька, сало, мясо...