Александр Руджа - Хеллсинг: моя земля

Наверное, мне стоит чувствовать себя пристыженной. Но я отчего-то не ощущаю вообще ничего. А еще отчего-то вспоминается поспешность, даже резкость, с которой Уолтер выключил ноут.

— Запись… — я снова болезненно откашливаюсь, — это был конец их разговора? Никаких обещаний и угроз напоследок?

Уолтер колеблется, затем качает головой.

— Они обменялись еще буквально парой малозначимых фраз. Ничего важного.

— И все-таки?

Старый дворецкий вздыхает.

— Леди Интегра спросила, для чего Руди нужен сэр Алукард. Тот ответил какой-то бессмыслицей. Что-то вроде «мне нужна его кровь, чтобы поднять его кровь». Да, именно так, дословно.

Я секунду размышляю.

— И что об этом думает Алукард?

— Полагаю, будет лучше, если он сам об этом расскажет, мисс, — с достоинством отвечает Уолтер, изображает легкий поклон и удаляется — прямой, несгибаемый, с ноутбуком подмышкой.

Только сейчас я замечаю длинную темную тень в углу комнаты.

— Догадок, что имеет в виду этот… почти человек, у меня нет, — задумчиво говорит Алукард. От него распространяется вкусный запах фруктового чая, но на этом хорошие новости и заканчиваются — присутствие высшего вампира в моей палате не сулит ничего доброго. — Есть некоторые подозрения… безумные, невероятные… но возможные. Поэтому мы тут посоветовались, да и решили, что я должен поговорить с Руди. Один на один.

Алукард не упоминает о реакции высшего руководства страны — Королевской семьи, членов Кабинета и Парламента, а она ведь наверняка была, и бросила мощную гирю на весы принятия решений.

Я знаю, что по идее мне нужно пасть ниц перед Алукардом на колени и просить, умолять его передумать, не приносить себя в жертву сошедшему с ума штурмбанфюреру, не вести переговоров с террористами, в конце концов. Пусть погибнет Лондон, пусть исчезнет в огне и эпидемиях вся Британия, но «Хеллсинг» останется стоять несломленным.

И тут, конечно, следовало бы провести линию между защитой страны, правительства и общественного строя — и защитой ее населения. Людей. И задуматься: что выйдет, если жертвовать все большим количеством людей ради того, что поддержать собственную репутацию, а заодно и престиж руководства? В какой момент ты перестаешь защищать людей, и начинаешь оберегать собственное эго?

Не думаю, что Алукард задавался такими вопросами. По военной части он подчинялся Интегре, через нее — королеве, а по религиозной — наверное, напрямую Иисусу Христу, и вряд ли последний как-то особенно часто демонстрировал вампиру свою волю. Думаю, он уже давно передал все свои полномочия земным владыкам.

В общем, никуда я не падаю, прочувственные речи не произношу. Да и желания такого нет, на самом деле. Вообще никаких чувств.

Профессиональное выгорание, наверно.

Но пауза затягивается, так что я бросаю ожидаемую реплику.

— Сдаться ему?

— Поговорить, — упрямо возражает Алукард, как будто он не собирается сделать именно то, чего требовал от Интегры Руди. А еще, согласись он сразу, не погибло бы несколько сотен человек. — Сухогруз «The Eagle» по-прежнему стоит там, где и был, добраться туда можно в течение максимум часа. Но есть одна загвоздка.

Всего одна, значит?

— Руди потребовал, чтобы я был один, и не имел при себе никаких транслирующих или записывающих устройств. Дескать, планирует поговорить со мной с глазу на глаз, без свидетелей, и сделать какое-то интересное предложение. В противном случае, как ты понимаешь, обещает превратить в упырей очередной район. Интегру это не устраивает — да и меня, в общем, тоже. Но и ненужных жертв следует избегать, поэтому было принято решение.

«Ненужные жертвы» — звучит отлично. А еще жертвы бывают нужные и обязательные. Очень много желчи во мне накопилось за последние дни, судя по всему.

— Технических средств связи у меня при себе не будет, — загадочно сообщает Алукард. — Зато я открою тебе доступ к своему разуму. Ты сможешь видеть и слышать то, что увижу и услышу я. И передашь это Интегре. А она будет действовать так, как посчитает нужным.

А вот это уже интересная возможность. Я-то, глупая, думала, что мысленное общение возможно только адресно — обращаешься к кому-то, и тот тебя слышит. А оно, оказывается, вон как.

— Разве такое возможно?

— Нет ничего невозможного, — ухмыляется Алукард. — Как я, по-твоему, услышал твои мысли тогда, в Чеддаре? Когда ты болталась в руках у священника-вампира? Это же твое было — «как угодно, кем угодно, только бы жить…» Я слышал твои мысли совершенно отчетливо.

Все чудесатее и чудесатее. Мысли это действительно мои — не Виктории. Только вот сидели они у меня в голове по поводу совсем других обстоятельств. В памяти внезапно встает скучное серое здание, похожее на промышленный комплекс. Из дырявой крыши торчит на удивление целая кирпичная труба. Это местная ТЭС. Наша с ребятами цель.

Здание вспухает медленным серым облаком разрыва и заваливается внутрь себя, складываясь бетонными блоками как карточный домик. На грудь давит черная неумолимая тяжесть.

Алукард смотрит с искорками интереса в красных глазах.

— Полицейская, ты меня слушаешь?

Отбрасываю ненужные, бесполезные воспоминания, от которых на секунду становится невыносимо больно где-то глубоко в сердце. Нас было мало, и мы были наивны. Больше такого не повторится.

— Так точно, слушаю внимательно.

Красный огонь не гаснет.

— Итак, ты видишь и слышишь все, что происходит вокруг меня, и передаешь это Интегре. Руди заявил, что ему нужна моя кровь, для чего он намерен выцедить ее из меня — всю, полностью. Я не планирую предоставлять ему такую возможность — но действовать буду по обстоятельствам. Ваша задача — обеспечить мне эти самые благоприятные обстоятельства. Руди думает, что он уже победил. Следует доказать ошибочность его убеждений.

— Да кто он вообще такой, этот Руди? — не выдерживаю я. Не то, чтобы это было сейчас как-то особенно важно, но хоть от одной загадки хочется избавиться.

Алукард снова растягивает губы в невеселой ухмылке.

— Я думал, это достаточно очевидно, полицейская. Его полное имя и звание — обегруппенфюрер СС и обергруппенфюрер СА, рейхсляйтер Рудольф Гесс.

За те несколько часов, что мы с Алукардом тренировались налаживать мысленную связь без непосредственного вызова собеседника, я попыталась выжать все, что могла, из не слишком настроенного на посторонние разговоры вампира. По его версии, почти ничего из того, что говорилось о Рудольфе Гессе в официальной истории, не соответствовало действительности.

Да, один из ближайших сподвижников Гитлера. Член НСДАП с момента основания, официальный заместитель фюрера. Умен, отважен, решителен, беспощаден к врагам Рейха. А вот начиная примерно с 1941 года история начинала отличаться. Скажем, знаменитый полет Гесса в Великобританию был совершен, конечно, по поручению и с ведома Гитлера. Встреча с лордом Гамильтоном была санкционирована на обеих верхах и должна была быть использована для подковерных переговоров о сепаратном мире.