Мария Круз - Странники

– Закрылки на пятьдесят.

– Есть на пятьдесят, – объявил я важно.

– Мне спросить «штурман, приборы?» – уточнила Настя с иронией.

– А что приборы? – включил я в ответ дурака.

– Посерьезней, пожалуйста.

Настя сдвинула рукоятки газа, и тяжелый самолет покатил по рулежке на предстарт. Как дом едет, все очень солидно. Земля далеко внизу, сидишь как в рубке корабля. Самолет выровнялся по полосе, затем моторы взвыли, и самолет неожиданно быстро и резво начал разгоняться. Настя чуть потянула на себя штурвал, носовое колесо оторвалось от бетона и следом за ним задние колеса. Стрелка указателя высоты быстро поползла с нулевой отметки.

– Убрать шасси.

– Яволь, майн генераль! – Я сдвинул рычаг вверх, и три зеленых огонька разом погасли. По фюзеляжу прошла дрожь, что-то громко щелкнуло. Шасси ушло.

– Придурок. Закрылки вверх.

– Так точно!

Сдвинул рычаг в горизонтальное положение. Вот какой я полезный и незаменимый.

– Теперь не засиживайся, переведи питание на дополнительные баки.

Пришлось менять кресло, но и с этим справился. Что дальше? Так, сначала открываю клапаны дополнительных, затем отключаю основной и закрываю его.

Справился.

– Джи-пи-эс сдох, NAV [10]не работает давно, инерционка пашет, – объявила Настя состояние приборов. – Не должны промахнуться, по крайней мере сильно.

Да, джи-пи-эс – это все же роскошь. Теперь возвращаемся к истокам, то есть азимутам, счислениям и визуальным ориентирам.

Самолет набрал высоту, затем Настя разогнала его до максимальной, потом сбросила скорость.

– Скорость?

– Триста девяносто узлов.

– Легкий попутный, выходит. На погодном радаре что?

– Рябь. Любые радиоволны с помехами, похоже.

– Все же поглядывай, вдруг что-то разглядим.

– Я понял. В тепловом режиме вполне работает.

– Ну хоть так.

Под нами голубым зеркалом проплыл залив, снова сменился изумрудным ковром берега. Прошли мимо Фредериктона и Сент-Джона, где видели до этого мутные пятна. И каждый теперь утонул в громадах Тьмы, растущих с земли и уходящих бесконечно вверх. И видеть эту жуть с борта высоко летящего самолета было совершенно дико, зрелище просто не усваивалось сознанием. Жуть. Даже смотреть в ту сторону не хотелось и одновременно зрелище мучительно и назойливо притягивало взгляд, не отвернешься.

И вот Тьму погодный радар видел. Каждый ее вихрь был ярким оранжевым пятном на экране, притягивавшим рябь помех к себе. Или это не рябь, а сонмы призраков? Нет, вряд ли, многовато что-то.

Самолет шел на трех тысячах, если из футов перевести, уверенно и неколебимо. Шел сейчас на автопилоте, двигатели басовито гудели, внушая некую уверенность в том, что долетим куда надо. Просто невозможно не долететь на такой большой и крепкой машине, верно?

Потом почему-то вспомнилось, что в этой машине есть самый настоящий туалет. Не надо никаких бутылочек и прочих извращений. Хоть всю жизнь лети, если сможешь.

Про сам полет и рассказывать нечего. Семь часов в воздухе, с навигацией справились, но умышленно немного промахнулись – вышли к Форт-Мак-Мюррею, полностью утонувшему во Тьме. Тут уже не торнадо, тут ее целое озеро, километров на пятьдесят в поперечнике. Неужели все из-за банды «синдромников» и странника? Это они так испоганили место? Наверняка ведь. Мы для этого сюда и свернули, чтобы убедиться. Топлива еще много, можно позволить себе полетать.

К Колд-Лэйку пошли с постепенным снижением, хотелось посмотреть на землю. Но дальше было чисто, только Форт-Мак-Мюррей, и все, больше Тьмы в этом районе не было. К счастью, плотность населения здесь была никакая, не получились тут гекатомбы жертв, пробивающие ткань этого мира. Просто поля, леса, озера и фермы, все как положено.

Как заходить на аэродром Колд-Лэйк, мы уже наизусть помнили. Только с пяти миль заработала рация, сквозь помехи поймала аэродромного диспетчера, приведя его в состояние обалдения. Но разрешение на посадку он дал, не стал кобениться. С-130 опустился до сотни футов, с закрылками вниз и выпущенными шасси, затем пошел еще ниже, чуть тяжеловато, на мой взгляд, ударил шасси о полосу, покатил дальше. Газ назад, двигатели взревели в реверсе, самолет потерял скорость и скоро свернул с ВПП на рулежную. Мы вроде как вернулись. Теперь это интересно будет обсудить с местными властями. Просто очень интересно.

Ожидания наши не оправдались примерно совсем. Вопросы про «куда мы пропали» явно оставили на потом. Потому что анклав был в панике, и всем было глубоко плевать, куда мы летали и за каким чертом. Более того, домой нас даже не отпустили сразу, а едва мы выбрались из самолета – потащили на совещание.

Примерно о том, что случилось, догадались немногие. Теренс, например, которому я рассказывал больше. Но все равно – эфир замолчал, связь со всеми базами пропала разом, сменившись помехами, джи-пи-эс отключился, а еще ко всему немало людей просто пропало. Исчезли. Кто? А вот Митч, например. И Джеймс с Дуэйном, те самые, которые должны были лететь с нами на разведку мутного пятна. Вот так. И кто, говорите, сюда провалился вместе с девицей-сержантом? Девица тоже исчезла, к слову.

– От всех остались спутниковые телефоны, – известил меня Теренс. – Ты был прав, это было главным признаком агента.

К вечеру с баз прилетели самолеты с паникующим руководством, их как-то успокоили и отправили обратно, уже успокаивать личный состав. На базу в Грейт-Фоллз дали команду снимать все дальние посты – не от кого уже защищаться. Адаптанты, конечно, могут появиться, и еще появятся, но не сейчас, как мне кажется. И кто ими станет? Тоже вопрос.

Совещание собрал Уоррен, понятное дело, и шло оно с утра без перерывов. Люди прибегали, убегали, возвращались, все немного паниковали, но Уоррен держался. Но я от него ничего другого и не ожидал. Он и меня вытащил выступить перед всеми, кто собрался, а собрали все руководство анклава, всех служб, кого поймали.

Трудней всего было объяснить, что случилось. Хорошо, что запомнились объяснения Милославского. Еще трудней оказалось ответить на вопрос «Откуда ты это все знаешь?», так что отвечать я не стал, сказал, что закрытая информация. Ну и самый главный вопрос задал Уоррен:

– А что делаем дальше?

– Живем, – пожал я плечами. – Что нам еще остается? Что для нас изменилось? Ничего. Разве что нет больше угрозы со стороны федералов, мы теперь сами себе хозяева. А пока надо определить границы районов Тьмы. Надо перегонять в анклав все ценное, что есть в другим местах. Хотя бы даже в Баффало. Много машин, много самолетов и вертолетов.

– Я бы Баффало заселил, – сказал Уоррен. – Перетащил бы туда людей из Флориды. Освоенный анклав, восстановленное производство. Это не следует бросать. Флорида – бесполезное место, там себя не прокормишь. Надо всем оттягиваться сюда, где нефть и хлеб.